— Вирджиния Симона Фэйрфакс, — вновь подала голос мать, — я вытерпела достаточно твоего дерьма.

— Вот я и избавляю тебя от него.

Джин пожала плечами, стараясь звучать максимально ровно. На деле же ей хотелось швырнуть телефон в противоположную стену, а после — топтать, пока он не превратиться в пыль.

В конце концов, мать могла бы попросить её. Просто попросить — без упоминаний дерьма, которое она, чёртова страдалица, вытерпела. Необходимость жить в одном доме с собственной дочерью всегда преподносилось как огромное одолжение, но теперь она настаивала на возвращении.

Что ж, вероятно, ей хотелось, чтобы Джин была удобной девочкой на привязи.

Когда тебе за двадцать, воспитывать уже немного поздно, но мать это не смущало. Она привыкла к полному подчинению, а теперь, когда Джин покинула дом, лишилась драгоценной возможности контролировать всё и вся. Смириться с таким непросто.

Джин вытянула из тумбочки пачку сигарет, вжикнула колёсиком зажигалки. А ведь только вчера, подумала она с горечью, радовалась, что почти избавилась от этой дурацкой привычки!

— Я не вернусь, ма, — наконец сказала она. — По крайней мере, до конца года точно.

В ответ мать перешла на крик, и Джин с облегчением повесила трубку. Из раза в раз они переставали разговаривать, стоило одной из них повысить голос.

Докуривать не хотелось.

Джин думала отправиться в дом Дельфины — убедиться, что тот примет её после обряда очищения, а заодно посмотреть, долго ли придётся приводить его в порядок. Иджи, конечно, сказала, что можно занимать комнату сколько угодно, однако… От мысли о собственном доме, которого у неё никогда не было — мать обожала подчёркивать это, — на сердце теплело.

«Здесь тебе ничего не принадлежит, Вирджиния», — словно наяву прозвучала до боли знакомая реплика.

— К чёрту.

Она собрала волосы в высокий пучок, смочила затылок и шею водой из миниатюрного холодильника в углу. Этот совет Иджи когда-то выболтала ведьма по имени Рина Норен, заглянувшая на кофе, а Джин вновь оказалась в нужном месте в нужное время.

Лестница тонко, истошно скрипнула.

Не то чтобы на жилой этаж часто поднимались, подумала Джин. В конце концов, сейчас комнаты занимали только Ид и она сама. Шаги соседа — осторожные, едва слышные, — она научилась распознавать в первые несколько дней.

Иджи тоже ступала иначе. К тому же она слишком хорошо знала, какие ступеньки скрипят, и просто перешагивала их. Тогда кому и что могло здесь понадобиться?..

Приникнув к двери, Джин затаила дыхание.

— Ты свихнулся?! — прошипела Иджи. Её голос Джин узнала бы где угодно. — Притащить его сюда…

— Выбора не было.

— Выбор всегда есть!

— Не в этот раз, — ответил Алекс. — На него нацелился кто-то из ваших.

Загадочным «им» мог оказаться только Ленни Дикинсон. Джин едва сдержала смех: насколько же паршиво обстоят дела в полицейском участке, если шериф обращается к мамбо, чтобы спасти серийного убийцу от гнева горожан. Впрочем, она видела всё сама. Обшарпанные стены, пара камер, трещины на потолке и сальная ухмылка Уолша-младшего.

Да, если это и есть оплот стражи порядка, дела хуже некуда.

— Кто-то из наших! — передразнила Иджи. — С ума сойти, Алекс.

— Давно ли двери открываются сами собой?

— В участке? Это невозможно.

— Расскажи ей, — попросил Алекс.

Дикинсон шумно откашлялся, переступил с ноги на ногу — Джин вновь услышала тонкий скрип, — и принялся говорить.

— Когда ты увёз кровососа, она посадила меня в соседнюю камеру. Бейли. Сказала, ты скоро вернёшься. Принесла чистые шмотки, потом куда-то ушла. Я вроде уже задремал, а потом в замке заскрежетало. Подумал, что очередной мститель наподобие того старика лезет с отмычкой.

— Но дверь открылась сама, — в тоне Иджи не было ни намёка на вопрос.

— Ага. Сама. Вроде как «давай, вали куда хочешь, ты свободен».

— Мог бы и свалить.

— Ну конечно! — Дикинсон фыркнул. — Чтобы ведьма типа тебя распахала мне глотку от уха до уха? Не пори чушь, мамбо.

— Да нужен ты ведьмам.

И всё же Джин подозревала, что в словах Дикинсона есть доля правды. Она не знала, на что способны вампиры в полной мере, но догадывалась: подобное умение едва ли входит в список. Члены общины, безусловно, были в несколько раз сильнее простых людей, могли общаться между собой телепатически, двигались неестественно быстро. Но воздействовать на предмет, находясь от него за мили?

Оставался ковен.

Использовать Дикинсона в своих интересах сейчас, когда за его голову многие горожане расстались бы с хорошими деньгами, мог кто угодно. Почему бы это не сделать ведьмам?

Джин ещё не была знакома с новой Верховной, но хорошо помнила, как потемнел взгляд Афины, стоило упомянуть её замену. По слухам, которые расползались по городу с убийственной скоростью, можно было предположить: покойная тётушка Дельфина уступала Верховной немногим и с лёгкостью могла бы занять это место, когда придёт время.

Но Дельфина умерла, едва ли будучи готовой к смерти и планируя её. Подозрительно.

— Я позвоню Верховной, — сдалась Иджи. — Если кто-то из нас и впрямь пытался добраться до него, она должна знать.

На минуту воцарилась тишина, а затем её голос, изменившийся до неузнаваемости, зазвучал так радостно, будто она звонила родной дочери:

— Приветствую, Верховная. Что? О, всё в порядке. А вы? Здорово! Знаете, у меня тут наш дорогой шериф…

Говорили они недолго. Верховная перебила Иджи на середине фразы, та попробовала возразить — но тщетно. В конце концов пришлось пообещать, что Алекс немедленно приедет в «Луизианский приют», и связь оборвалась.

«Приют» Джин видела лишь мельком — явно чей-то бывший особняк, перестроенный под гостиницу. В поисках комнаты она и не подумала соваться туда: догадывалась, что денег на долгий срок не хватит. К тому же, честно сказать, дом выглядел ещё мрачнее, чем бывшее жилище Дельфины, а с ним мало что могло сравниться.

Тётушкина внезапная смерть, выход из тюрьмы человека, который должен был провести за решёткой всю оставшуюся жизнь, а ещё раньше — смена Верховной, смена шерифа, и всё это после убийства губернатора… Кто-то неспешно вёл партию, и на доске мог оказаться любой житель Хэллгейта.

Джин боялась, что ей могут отказать, но всё же толкнула дверь.

— Это вы, — Дикинсон натянуто улыбнулся. — Давно не виделись, а?

— Как будто и не прощались.

Иджи повернулась, и только сейчас Джин заметила, что ростом та будто бы почти сравнялась с Алексом. Оба высокие, с прямыми, точно проглотили по стальному пруту, спинами, сейчас они смотрели на неё с одинаковым раздражением.

— Вернись в комнату, — велела Иджи. — Нечего тут делать.

— Я слышала разговор.

— И что?

— Мне кажется, мистер Дикинсон прав.

Иджи и Алекс быстро переглянулись. На лице первой отразилось недоверие, на лице второго — как ни странно, лёгкая тень интереса. Джин с самого детства приходилось угадывать перемены настроения матери по микрожестам и чуть изменившемуся лицу — тут она в себе не сомневалась.

Пользуясь тем, что уж шериф-то точно готов её выслушать, Джин продолжила:

— Я немного знакома с общиной. Даже с Люсьеном… Вампиры на подобное не способны. Я поверила бы, если б в участок ворвалась Валери и просто забрала мистера Дикинсона с собой.

— Почему именно Валери? — явно не понял Алекс. — В участок пока попадал только Адриан.

— Адриан вампир? — удивилась Джин.

Она бросила взгляд на Иджи, и та незаметно показала ей кулак. С Адрианом Джин доводилось сталкиваться прямо здесь, и не раз — он частенько навещал Иджи, причём выходил следующим вечером не откуда-нибудь, а из её комнаты.

Что ж, надо будет расспросить Иджи после.

— Что-нибудь ещё? — поинтересовался Алекс.

— У меня сложилось впечатление, что не все ведьмы, — Джин замялась, не решаясь выдать Афину, — полагаются на Верховную. Мне кажется, такое недоверие может быть обосновано… скажем, её интересом к одной конкретной истории.