И росой алмазной смою злой дурман.

И, как в старину не раз бывало,

Вновь развею смело всякой скверны дух,

Стану стражем я у перевала,

Защищаясь от завистливых подруг.

И, переболев доверчивостью,

Я постигну цену дружбы их и зла,

Лишь душа незримо будет плакать,

Что по-глупому так много раздала.

На заре на утренней, на алой

Буду солнце ждать и всё равно дождусь,

И упьюсь красою небывалой,

И росы хрустальной с радостью напьюсь.

12 ноября 2002 г.

Неприятье того, что творят,

И неверие в их словоблудье

Слишком много эмоций плодят.

Да ведь это их силы орудье!

Выползаю из стресса и слёз,

Из окопа тоски, отвращенья,

И из страха, что дарит невроз,

Из бессилия и возмущенья.

Одиночество – верный мой друг —

Подставляет плечо для поддержки.

Не отчаяньем лечат недуг,

Не боязнью, что будут издержки.

23 октября 2002 г.

Потребности – почти на уровне нуля.

Всю жизнь – в тисках сплошных ограничений.

И голос внутренний – «не нужно» иль «нельзя» —

Одно из главных с детства наставлений.

И вдруг – возможности на уровне нуля:

Так пенсия бодрит со страшной силой.

Потребности, вот жаль, остановить нельзя,

А то бы жизнь слыла довольно милой.

23 октября 2002 г.

Осенняя элегия

Уж солнце часто греет лишь вполсилы,

Скупей ласкает, нежит и слепит.

А перемены все в природе – милы,

И грусть в душе по-доброму звучит.

Чарует буйство золотистых красок

И охра, изумруд, багрец с рудой.

И всюду гроздья красные рябины

Ласкают глаз своею красотой.

Берёза в летнем кружевном наряде

Украсилась изящно янтарем.

А клён – багряный, словно на эстраде.

И смотрится красавцем-королём!

А у дороги, мощью поражая,

Пять тополей зелёных обнялись,

Как будто держат оборону края

Богатыри, что вместе родились.

Жаль, рано так затихли птичьи хоры —

Уже умчались певуны на юг.

Слышны лишь резкие вороньи споры

Да как чирикает наш верный друг.

Жаль, солнце греет нехотя, вполсилы,

Лучом игриво больше не слепит.

А всё равно – все перемены милы,

И грусть в душе по-доброму звучит.

9 октября 2002 г.

Когда Родина плачет

Боже, дай мне силы выдержать всё то, что я не в силах изменить.

Св. Франциск

Родины моей заплаканные очи

Вижу без конца перед собой.

А что предали – пересказать нет мочи:

В иго чуждое бежим толпой.

Умники и умницы ушли в подполье,

Разбрелись умельцы кто куда,

То-то выродкам – раздолье на приволье,

Созидают так, что нет следа.

Рубят дерево своё под самый корень,

В храме прикрываются свечой.

Ох, как с миром хищников хотят быть вровень,

Измываясь над своей землёй.

Мы ж, забыв про святость очага и веры,

Растоптав обычаи и честь,

Обезьянничаем. И опять не в меру.

А позора груз уже не счесть.

P. S.

Может, лишь в провинции Русь выживает,

Бедствуя, но не предав основ.

Может, где-то там князь Дмитрий подрастает

И Кузьма, что вырастут в орлов.

8 октября 2002 г.

Грехам по-прежнему нет ни числа, ни меры.

Тщеславию и алчности не выпить земных благ.

Их в жизни человечества – не счесть примеры.

И, как в насмешку, лишь один король был гол и наг.

7 октября 2002 г.

Не получается

Не получается смотреть на жизнь легко и просто,

Не получается с открытыми глазами быть слепой,

Не получается к чужой беде быть равнодушной,

Не получается при этом лихолетье быть глухой.

6 октября 2002 г.

Как юбилей ваш многолюден и красив,

А если откровенно – даже молод.

Энергии порыв по-прежнему игрив,

Хоть в жажде жизни – нетерпенья голод,

Таланта, что хотел бы многое успеть.

Стократно вам желаю вдохновенья,

На творческом пути всегда искать и сметь

И близким быть любому поколенью.

26 сентября 2002 г.

Особая страница

Летят за годом год так быстро вереницей,

Но книгу жизни всё же пишем не спеша.

Год новый начинаем чистою страницей,

И цифры новые выводим чуть дыша.

Когда-то будни брали в цепкие объятья

Работу, службу, воспитанье дочерей.

И Байконур притягивал. И что ненастья,

Когда, как кажется, бесчисленно друзей.

Когда-то…

Так давно.

А впрочем.

Летят за годом год так быстро вереницей.

Спасает память лучшие от забытья.

И проявляются особые страницы

Как праздник жизни или чудо бытия.

А я, признаться, трепетно оберегаю

Одну, как миг, от времени спасаю —

Высокой страсти легкое прикосновенье

К душе как благовест, как вдохновенье.

22 сентября 2002 г.

Поездка в Михайловское, 1982 год

(Ко дню рождения А. С. Пушкина)

Мне летом улыбнулось счастье

Поездкой Псков – Святые Горы.

А сердце в клочьях от ненастья,

И напрочь выбиты опоры.

Я ехала на встречу с вами

В смятенье чувства и души,

Почти убитая словами,

Набраться сил в святой глуши.

Пропагандистов ор тревожил,

Но шум колёс их заглушал.

А беспокойство просто множил

Тот, что вопросы задавал.

Настойчиво, бесцеремонно.

Опять по Пушкину знаток!

Я отвечала однотонно:

Забиться б в дальний уголок.

Мне ли, с моей душевной драмой

Да с отвращеньем к мужикам,

Играть восторженную даму

Иль эрудитку чужакам.

Мне б у разбитого корыта

Спокойно сказки вспоминать:

Ведь тайна личная сокрыта

В одной, но трудно распознать.

Автобус мчался будто птица.

Мелькали за окном леса.

А вид убогих изб не снится —

То жизни русской чудеса.

Как зримо всё. И я так остро

Вдруг замечаю нищету.

Как всё здесь вопиюще просто,

А лица дарят доброту.

Идём к ограде. Я у местных,

Идя в конце толпы своих,

Купив цветы, три возлагаю.

Да, как живому от живых!

Хотя какие мы живые!

Шум галочий, бестемье слов…

Везли Вас трое, не родные,

И я бежала средь снегов.

Неслися снежною дорогой.

Тургенев всё берег свой нос.

И так мотало эти дроги,

Как будто мчались на извоз.

Промёрзли насквозь. Ветер свищет.

Совсем озлобился мороз.

Застыл Никита. В поле ищет

Луч света без конца обоз…

Какая чистота сияла,

Вас провожая в вечный путь!

Метель так грустно напевала

И белизной стелила путь.