По Азии дикой ты будешь годами блуждать.

Пройдёшь мимо стран, где живут на деревьях высоких

Горгоны. На их головах вьётся жуткая прядь

Ужасных гадюк, ядовитых, смертельно опасных.

И грифов ты встретишь в пустынных, гористых краях,

И тех одиноких, воинственных, злых аримаспов

Которые страшные вещи с живыми творят.4

Но время придёт – ты увидишь Библинские горы.

Свергает с них Нил благодатные воды свои.

А в этом краю и закончатся муки твои.

Покой там найдёшь и домашний уют, и опору.

Твой облик прекрасный вернёт тебе Зевс, поиграв.

И сын у тебя там родится – могучий Эпаф.

Владыкой Египта он будет Плеяда героев

Пойдёт от него. Он возглавит великий свой род.

Из этого рода тот явится смертный, не скрою,

Который меня в своё время из плена спасёт.

Вот что, о судьбе твоей мне рассказала Фемида –

Великая мать моя, та, пред которой вся жизнь,

Как чистое поле, как ясное небо открыта.

Всё кончится к счастью. Терпи же, крепись и держись»!

«О, горе мне, горе!– воскликнула Ио стеная,–

Бессчётно мучений злой рок впереди мне сулит!

Я речи лишаюсь. Всё тело от скачки болит.

От ужаса сердце трепещет. Тотчас же, я знаю,

Безумие мной овладеет, сознанье зальёт

И жало иглой раскалённой под кожу войдёт».

Вращая глазами, рванула несчастная Ио

Туда, где кавказские горы блестели в снегу.

И овод за ней, громогласно жужжа, торопливо

Пустился в полёт, и ужалил её на бегу.

И скрылась она с глаз в клубящемся облаке пыли.

И стоны, и вопли её все слабей и слабей

С долины предгорной до чёрной скалы доносились

А вскоре ничто здесь не напоминало о ней.

Молчал Прометей. С ним молчали и океаниды.

О доле несчастной, измученной Ио скорбя.

Потом он воскликнул: «О, нет! За неё, за себя,

За все, причинённые Зевсом большие обиды

В ничтожество будет низвергнут жестокий тиран,

А я в этот день излечусь от нанесенных ран.

Исполнится точно проклятие древнее Крона.

Лишится он царства и будет повергнут во прах..

За все злодеянья ответит пред миром законно.

Не знает никто из богов, как пресечь этот шаг.

Как злую судьбу от него отвести. Я лишь знаю»!

От ужаса очи закрылись у океанид.

И краска живая от сильного страха сползает

С их, алых обычно, прекрасных и нежных ланит.

И, руки, к нему простирая, воскликнули девы:

«Безумец! Как можешь царю ты богов и людей

Грозить, не боясь, грозной местью, всех страшных страшней?!

О, нет, Прометей! Опасайся теперь его гнева!

На большие муки теперь он тебя обречёт.

Себя пожалей. Помолчи, потерпи. Всё пройдёт»!

«На всё я готов!– Прометей им на то отвечает.

«Но мудрый склоняется пред беспощадной судьбой»!

«А, что мне бояться его? Пресмыкаться пред ним? Он ведь знает:

Мне смерть не грозит. Пусть, что хочет, творит он со мной!

Его на коленях просить о пощаде не стану.

Недолго ему над богами и Силу и Власть

Держать и доказывать всем и всегда неустанно,

Что с трона на светлом Олимпе ему не упасть»!

Лишь только титан Прометей эту вымолвил фразу,

Как с неба кометой принёсся посланник богов.

Предстал пред титаном Гермес, и потребовал сразу,

Чтоб тайну открыл Прометей, чтобы выдал врагов,

Которые свергнуть могучего Зевса посмеют,

Сказал, как уйти от веленья бесстрастной судьбы.

Не то покарает его громовержец страшнее,

Ужасней, чем ныне. Тогда не помогут мольбы.

Могучий титан, усмехнувшись, ответил Гермесу:

«Ты был бы мальчишкой и детским умом наделён,

Тебе бы приснился волшебный и радостный сон,

Когда бы мечтал, что на часть твоего интереса

Получишь ответ и узнаешь хотя б, что-нибудь.

Но нет! О, Гермес, ты напрасно проделал свой путь!

Так знай же, скорбей своих горьких я не променяю

На рабскую службу тирану, чья сила и власть!

А муки свои я на этой скале принимаю,

И это достойней, чем в ноги рабом ему пасть.

Нет пытки такой, чтобы вырвать единое слово

Из уст моих горьких, чтоб насмерть меня устрашить.

И, если ты спросишь, отвечу я снова, и снова –

Тиран не узнает, не сможет того устранить,

Кто власть у него, порождённый судьбою, отнимет,

И как ему в дней круговерти спастись от судьбы.

Всё будет спокойно, без длительных битв и борьбы

Он царства лишится, во мрак и ничтожество ринет»!

«Так слушай, титан! И узнай всё, что будет с тобой,

Когда не исполнишь ты Зевсову волю, герой!–

Воскликнул Гермес,– Всю скалу эту вместе с тобою

Во мрачную бездну ударами молний своих

Зевс бросит. Тебя на века он от солнца укроет.

Там будешь терзаться под каменным сводом глухим.

И минут века, и тебя он поднимет из бездны.

Но нет! Не на радость увидишь ты солнце опять.

Могучий орёл прилетит к тебе из поднебесья

И печень твою станет рвать на куски и клевать.

Но будет она вырастать. Всё ужасней страданья.

Так будешь висеть ты на этой скале день за днём,

Покуда другой, сокрушаясь о горе твоём,

В Аид не сойдёт за тебя сообразно желанью.

Не лучше ли Зевсу тебе, Прометей, уступить

И снова, как прежде, привольно и радостно жить»?

Но гордый титан оставался глухим, непреклонным.

И сердце героя ничто не могло устрашить.

Но, вдруг, задрожала земля, гор осыпались склоны,

И жуткие молнии с громом всё стали крушить.

На море валы поднялись, как огромные горы

И рухнули с белою пеной на каменный кряж.

И в далях морских, на окрашенном кровью просторе,

Возник, ужасающий ликами смерти, мираж.

Скала с Прометеем качнулась, потом задрожала

И воздух прорезал его оглушительный крик:

« О, Зевс, ты ударил, но цели своей не достиг!

Чтоб сердце моё ужаснуть, грома с молнией мало!

О, матерь Фемида! Зефир, всем дарующий свет!

Смотрите, что делает Зевс! Кар ужаснее нет»!

И с грохотом страшным скала с Прометеем упала

И рухнула в бездну, что тотчас разверзлась под ней!

Там мрак вековечный, надежда светить перестала,

Там сыро и тихо, и ночи кромешной темней…5

Проплыли века над землёй бесконечным потоком,

И Зевс Прометея вновь поднял из мрака на свет.

Но здесь, на скале, как доныне во мраке глубоком,

Страданьям титана конца долгожданного нет.

Ещё тяжелее, ещё хитроумнее муки.

Простёрт на скале, к ней прикован, приколот герой.

Палит его зной, ветер с моря пронзает сырой.

Он сдвинуть не может затёкшие ноги, ни руки.

Его измождённое тело сечёт снег и град

Но этого мало. Из самых ужасных «наград»,

Которыми Зевс удостоил теперь Прометея,

Явился могучий, как барс, чернокрылый орёл.

С утра он недолго над мокрыми скалами реял,

Затем Прометею садился на грудь, дик и зол,

терзал её острыми, словно стальными когтями

и печень клевать начинал. Кровь на камни рекой,

И там, под скалой, запекалась густыми комками,

И в воздухе смрад поднимался ужасный, густой.

А печень за ночь вырастает. Бессмертное тело

Растить продолжает всё то, что погибло вчера.

И новое утро. И новый обед для орла:

Зажившая рана и печень, и снова – за дело.

И в муке такой пролетают года и века,

Но дух Прометея не сломлен и воля крепка.