– Я могу его увидеть?

– Не думаю, что это хорошая идея. Ведь ты поедешь с ребенком. Пока он находится в реанимации, к нему лучше не приезжать.

– Ты прав…

– Я что-нибудь придумаю. Не переживай, – я сделал шаг ближе к девушке и мягко обнял ее. – Саня не умрет. Даю тебе слово.

Она продолжала тихо всхлипывать, уткнувшись в мою грудь, чем вызвала тоску внутри меня по другой девушке. В этот момент раздался детский плач. Вера оторвалась от меня и быстро вытерла слезы.

– Ксюша проснулась, – пояснила она очевидное и побежала вглубь квартиры, направляясь в спальню.

– Я позвоню, когда он придет в себя, – крикнул я ей вслед.

Дмитрий

Я вернулся домой, чтобы поговорить с Михаилом и переодеться. Я застал его на кухне, где Галина Анатольевна готовила завтрак. Увидев меня при полной экипировке и в крови, она вскрикнула от неожиданности. Михаил неодобрительно покачал головой. Что я мог поделать? Она не в первый раз видела меня таким.

– Это не моя кровь, – пояснил я, проходя мимо нее.

Она проводила меня недоверчивым взглядом, держа в руках деревянную лопатку. Я спустился в подвал и стал снимать с себя экипировку. Уложив оружие в тир, я поднялся к себе в комнату и быстро принял душ. Спускаясь на кухню, я ощутил, как заурчал живот. Ведь последний раз я ел ровно сутки назад. Устало зевнув, я налил себе кофе и плюхнулся на стул напротив Михаила, который доедал свой завтрак.

– Ты когда-нибудь загонишь меня в могилу своими выходками, – сразу же произнесла Галина Анатольевна.

Я молча закатил глаза, за что получил подзатыльник.

– Не смей спорить со мной. Знаешь, сколько я валерьянки уже выпила, – тут ее голос надломился, и женщина начала плакать.

Сразу же встав со своего места, я подошел к ней и крепко обнял. Она была сильной. Всегда. Галина Анатольевна была из тех людей, которых сложно чем-либо сломить. Я редко видел в ее глазах слезы.

– Я не смогу жить, если с тобой что-то случится, – прошептала она, уткнувшись в мою грудь.

– Со мной все будет хорошо, – сказал я, тихо гладя ее по спине. – Обещаю.

– Ты обещал соблюдать диету! – воскликнула она, ударив меня в грудь. – Но все равно нарушил свое слово! Нет вам веры, Дмитрий Сергеевич. Садись есть.

Она перешла на строгий тон, и я понял, что с ней все будет в порядке. Галина Анатольевна была несгибаемой женщиной, которую не сломил бы ни один удар судьбы.

– У меня будет к вам просьба, – обратился я к ней, набивая рот свежеиспеченным блинчиком. – Можете посидеть с ребенком пару часов? Не забыли, как это делается?

Я ухмыльнулся, увидев ее счастливые глаза.

– Что за ребенок? Дима, ты от меня что-то скрываешь?

Засмеявшись ее предположению, я ответил:

– У Сани есть дочь. С малышкой нужно немного посидеть, пока я отвезу ее мать к нему в больницу. Справитесь?

– Конечно, – радостно воскликнула она, а потом сузила глаза и недоверчиво посмотрела на меня. – Разве у Саши есть дочь? Ты не говорил.

– Долгая история, – коротко сказал я и повернулся обратно к Михаилу. – К тебе у меня тоже будет одно дело.

– Та-а-а-а-а-к! – завопила женщина, шлепая по столу кухонным полотенцем рядом с нами.

Я прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Она постоянно так делала.

– Никаких разговоров о делах за столом. Тем более, в моем присутствии! Поберегите мои уши. Иначе я еще больше стану себя накручивать, всякий раз когда ты выходишь из этого дома.

Михаил посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Он был человеком несгибаемой воли, с легкостью ломал шеи и выполнял всю грязную работу, которую вешал на него отец, но перед своей женой мужчина был молчалив и податлив. Был ли это рецепт хорошего брака? Возможно. Но у меня не было шанса проверить это, и я не знал, будет ли.

Перед моими глазами вновь показался образ зеленоглазой блондинки, но я тут же вернулся в реальность. Единственное, о чем я сейчас должен думать, это понять, что случилось с Саней, и, наконец, отправиться за Новиковым, чтобы порезать его на куски.

Закончив с завтраком, Михаил сделал мне знак следовать за ним. Мы прошли в беседку. Он закурил и протянул пачку и мне.

– О чем ты хотел поговорить?

Я затянулся и полез в карман. Достав шприц и кусок тряпки, я протянул их ему и рассказал о том, что нашел.

– Пошли парней на адрес, где жил Макс. Возможно, им удастся найти какие-нибудь биологические слезы ублюдка в квартире: использованные станки, волосы. Позвони нашему врачу. Он может что-то подсказать, и передай ему эти материалы.

– Даже если это кололся Макс. Что тебе это даст? – с непониманием спросил он.

– Если это он был там, а я в этом почти уверен, еда в холодильнике лежит пару месяцев, ублюдок может снова спрятаться в дом доме, когда вернется. Ему неизвестно, что я нашел это место, – пояснил я.

– Разумно, – согласился он. – А это что за тряпка?

Я рассказал ему о машине и о том, что увидел.

– Ты знал, что отец сбил женщину насмерть? – спросил я.

Михаил молча покачал головой, внимательно рассматривая окровавленный тряпичный кусок.

– Когда это произошло? – спросил он.

– Шестого мая две тысячи первого года, – ответил я, потому что хорошо знал эту дату.

Он задумался на секунду и ответил.

– Твой отец получил пулю в тот день. Я хорошо это помню, но меня не было с ним рядом…

На мгновение он замолчал и посмотрел в сторону.

– Ты спрашивал меня о Новикове, – продолжил Михаил. – Именно он тогда повез твоего отца в больницу.

Я шокировано смотрел на него, пытаясь переварить эту новую информацию.

– Значит… – начал я и тут же запнулся. – Значит, мой отец был ранен в тот день и он не был за рулем?

– Да, – кивнул Михаил. – Я не помню точной даты. Весна или лето. Было тепло, но это точно был две тысячи первый.

Он продолжал крутить тряпку в руках, а я неотрывно следил за его движениями.

– Вот, сука! – зарычал я и ударил кулаками по столу, заставив пепельницу подпрыгнуть.

Я вскочил со своего места и направился в дом, слыша позади голос Михаила, но не обернулся. Забежав в подвал, где располагался мой спортзал, стянув футболку по пути и бросив ее на пол, я подбежал к груше и со всей силой, которая у меня была, стал молотить по ней. Каждая клетка моего тела была наполнена яростью. Я не мог остановиться. Удар, еще удар. Цепи, держащие грушу, звенели наравне с ударами, которые я наносил.

Ублюдок был за рулем этого автомобиля, не мой отец. Именно его ошибка унесла жизнь женщины. Из-за него Аня осталась без матери. Мой отец не был виновен в этом. Эта мразь знала обо всем с самого начала и перевела стрелки на другого человека. Именно Новиков сказал Савину, чей автомобиль унес жизнь его любимой жены. А потом заказал моего отца, когда тот стал копать под него. Наверняка, спустя столько лет, он понял, что что-то было не так, и предъявил это ублюдку, но тот испугался и первым заказал моего отца. Был ли причастен Савин к этому? Сейчас я безусловно верил его словам, которые он мне сказал, когда я приходил к нему на встречу в отделение. Анин отец был тем человеком, который решал бы все буквой закона, а не криминалом. Но почему тогда на фото запечатлена его встреча с киллером и зафиксирована передача денег? В любом случае мотивы Савина были ясны. Он хотел смерти моего отца, но он не был виновен. Реальный враг был все эти годы рядом с ним. Анин отец верил до последнего своему лучшему другу и не сдал его. Даже тогда, когда я открыл ему глаза. Ублюдок сделал все, чтобы спихнуть убийство моего отца на другого человека, и при этом остаться чистым. Но не выйдет. Я буду резать психа на куски, пока он сам во всем не признается.

Обессиленно упав на пол весь в поту, я медленно стал сжимать и разжимать пальцы рук. Они болели и почти не слушались. Как долго я выбивал жизнь из груши? Приведя свое дыхание в порядок, я потянулся за телефоном, чтобы проверить время. Пора выдвигаться в аэропорт. Я обещал встретить Никиту, и мы вместе отправимся к Сане в больницу.