Одним из таких ограничений является установление предельного размера норматива расходов на содержание органов государственной власти региона. Норматив считает Минфин по методике, утвержденной Правительством России. В бытность моей работы по этому направлению встал вопрос, что действовавшая на тот момент методика начинала постепенно утрачивать актуальность и требовалась ее доработка, а лучше – полное переформатирование. Примерно в таком виде задача была передо мной поставлена.

К этой нетривиальной задаче, а благо сжатых сроков мне не обрисовали, я решил подойти со всей научной основой. Стал собирать информацию о факторах, влияющих на размер штатной численности, на уровень оплаты труда, на прочие расходы. Полученные эмпирические показатели начал соотносить со статистическими данными. Важно отметить, что всю описываемую работу я делал в свободное от срочной и горящей работы время, поэтому занимался ею не то, что не каждый день, но и не каждую неделю.

В какой-то момент, когда у меня уже сложилось понимание большинства компонент методики, оставался один большой вопрос: «Как все увязать в одной формуле?». С какой стороны я не подступался, у меня не получалось. Я понимал, что хожу где-то рядом, но не могу никак подступиться с нужной стороны. И тогда я решил отпустить ситуацию, особенно учитывая, что началась активная фаза подготовки бюджета и все дела как рабочие, так и личные ушли на десятый план.

И вот в одну субботнюю ночь, когда я был максимально далек от рабочих процессов и тем более формирования новой методики, мне во сне начала складываться формула, та недостающая часть проектируемой методики. Вскочив с кровати, я срочно взял лист бумаги и ручку, чтобы записать пришедшие идеи и уже только после этого отправился досыпать.

В понедельник апробировав формулу, я понял, что она работает. Дальше дописать методику было делом техники и после полугода подготовительной работы я смог показать руководству полученный результат. Правда для первого обсуждения потребовалось сделать все расчеты, представить их в формате слайдов и дождаться, когда будет время, чтобы спокойно это презентовать руководству. Если вы думаете, что дальше чистая дорога к утверждению, то это не так.

Не буду описывать детально каждый шаг, но даже простое перечисление даст понимание о масштабе следующих шагов, на каждом из которых методика дорабатывалась в той или иной степени по итогам конструктивных замечаний и предложений:

– обсуждение внутри министерства с коллегами, чью сферу затрагивает методика, в том числе доклад для заместителей министра;

– проработка подходов в рамках постоянно действующей рабочей группы;

– презентация методики перед всеми финансовыми органами регионов, как одна из новаций в предстоящий период;

– согласование с другими федеральными органами исполнительной власти и прохождение сита юристов (как своих в Минфине, так и в Минюсте).

И на каждом этапе в той или иной степени приходилось доказывать и обосновывать, что, зачем и почему мы пытаемся поменять». Только после этого был подготовлен пакет документов для внесения в Правительство РФ.

Перед тем, как отдать документ на подпись в Правительстве, сотрудники Аппарата Правительства еще долго и внимательно вычитывали документ, добавляя к нему финальные штрихи. К моменту подписания от начала работы над проектом прошло более 1,5 лет.

P.S. С тех пор методика претерпела еще несколько этапов доработки. Коллеги ее значительно усовершенствовали, сделав расчет еще более точным, учитывающим аспекты как региональной дифференциации, так и законодательно закрепленных полномочий. Это нормальная практика поступательного развития, когда продукт / объект / процесс, настроенный тобой, дорабатывается кем-то и делается лучше.

Мне приятно еще и то, что основная формула в методике еще работает, а это значит, что потраченные более чем 1,5 года на проработку данного вопроса в свое время не прошли зря.

Из объявления о трудоустройстве: «Если вы в конце рабочего дня все еще способны улыбаться, приглашаем вас на работу.

Ричард Брэнсон

Мое первое плотное знакомство с госслужбой началось с практики. Тогда мой рабочий день начинался примерно в 11 и заканчивался в районе 4-5 часов. Сейчас это кажется идеальным графиком, но тогда даже такие временные границы не воспринимались какой-то поблажкой, а серьезным испытанием для студента. Я хорошо помню, что у меня все время в голове вертелся вопрос: «Как можно каждый день работать с 9 до 18? Это же так тяжело!» В тот период мне казалось, что люди поэтому так устают после работы, потому что им приходится с утра и до вечера нести свою тяжелую службу, а времени на отдых почти не остается. Уже впоследствии я понял, что работа работе рознь, и что помимо прочего большое влияние оказывает время, которое человек тратит на то, чтобы добраться на работу и с работы, семейные и бытовые условия, а также личное отношение человека ко всему этому.

Первая полноценная рабочая неделя для меня была очень непривычной: работы выдалось так много, что сил не оставалось ни на что, а рабочие проблемы не покидали меня днем и даже приходили ночью во сне. Тем не менее постепенно ситуация началась меняться. Шли неделя за неделей, я начинал адаптироваться к графику и уже находил силы на то, чтобы заниматься чем-то после работы. Длинные световые дни, характерные для летней Москвы, создавали иллюзию, что ты заканчиваешь работу вовремя, уходишь, когда светло, а впереди еще много времени перед тем, как сумерки сгустятся над столицей.

В тот момент, когда я уже полноценно адаптировался к рабочему графику, для меня удивительными представлялись те сотрудники, которые могли работать до 8-9 вечера. Несмотря на то, что рабочий день является ненормированным, большинство сотрудников нашего министерства заканчивали рабочий день в интервале от 18 до 20 часов. Это при том, что, как правило, если тебе нужно в 18 часов уйти домой, за ребенком, в магазин или по каким-то личным делам, то об этом лучше предупредить руководство заранее. Ты как бы формально не отпрашиваешься, но согласовываешь с руководством, что сегодня вечером за рамками рабочего дня на тебя на всякий случай лучше не рассчитывать.

Люди, которые на регулярной основе оставались еще 2-3 часа после окончания рабочего дня на работе, были для меня супер трудоголиками, которые по моему ощущению тащили на себе все тяготы должностных обязанностей. Это я имею в виду тех, кто не время от времени задерживался до такого времени, а сидит так каждый день. Из 4 человек в нашем кабинете таких было трое, учитывая, что четвертым был я.

По мере приближения осени, то есть периоду активной фазы подготовки проекта бюджета, мое участие в рабочих процессах становилось все более весомым. Это естественно отражалось на росте входящих задач и соответственно – времени на их реализацию. И вот я уже почти каждый день становлюсь свидетелем того, как мои коллеги уходят в 20 или 21. Порой я не просто ухожу одновременно с ними, но и остаюсь работать чуть дольше, завершая дела, чтобы к утру нужные отчеты, документы или справки уже были готовы.

Но самое интересное в этой ситуации было не то, что я постепенно на личном опыте познавал, что значит ненормированный рабочий день, но то, что я принял такой график и понял, что в нем можно работать. Да, я стал позже возвращаться домой, планировать что-то на вечер будних дней стало сложно, а уход в светлое время суток можно было считать успехом. Неужели ненормированный рабочий день – это не так страшно? Или все по причине молодости и профессионального азарта? Ответ я получил чуть позже.

Период подготовки бюджета (сентябрь) – это, наверное, самый напряженный период в жизни министерства. В это время формируется самый важный документ, выпускаемый Минфином России, который обличается в федеральный закон. Трудности и нюансы, которые сопровождают этот процесс – тема для отдельной беседы. Что важно здесь иметь в виду – этот период является самым трудозатратным и время, проводимое на работе, стремится максимально приблизиться к суммарному времени часов в сутках. На период бюджета обычно не планируют отпуска, стараются не делать на выходные больших планов, которые нельзя отменить или сдвинуть.