Филса ненадолго остановила взгляд на Эрнессе, а затем снова перевела на меня. Хоть она ещё выглядела сжато и сумбурно, и чувствовались ее душевные метания, глаза теперь походили на взор маленького ребёнка — чистый, с маленькими бликами. Хьюстон облизнула губы, сглотнула и на одном выдохе тихо пропела:
— …А воды озера зеркальны…
— Ты слышишь меня?! Не смей петь! — Отец уже рвал и метал на месте, от негодования у него заплетался язык, и речь становилась не очень разборчивой. Выглядел он и говорил ныне как простой сумасшедший алкоголик. Монструозный алкоголик. Вы бы видели эти когти и клыки…
Но я упорно игнорировала вопли, продолжая напевать:
— Здесь Жизнь и Смерть вместе поют…
И Фил за мной неспешно:
— Про чудо Броквена…
Магия снова затрепетала в венах, и на этот раз мне хватило сил, чтобы высвободиться из цветочных оков. Разминаясь, я аккуратно приблизилась к Филсе и обвила ее запястья руками. И одарила искренней улыбкой, что вырвалась сама собой. Тогда Фил шмыгнула носом, а глаза ее наполнились влагой.
— Вспомнила? — поинтересовалась я осторожно. — Нам нравилось ее петь… Мы считали гимн Броквена и гимном нашей дружбы…
— Ага, — подруга утёрла тыльной стороной ладони выступившие слезы, — я помню…
— Давай споём припев вместе? — предложила я, только сильнее стесняя руки Хьюстон.
Она, подрагивая, кивнула, и кулон Возрождения отлил тёплым зелёным оттенком. Его магия слилась с моей светлой бирюзой. И, выдержав небольшую паузу, мы в унисон запели:
«Броквен — город Природы и Небес.
Звёзд полон небосклон,
И цветёт ивовый лес.
Броквен любит и я, и ты, и он,
Мы до самого конца тут проживем…»
На втором припеве мы услышали голоса Особенных. Они пели громко, раскатисто, со всей душой. Не прекращая распевать, я и Филса повернулись к площади и увидели, как они, засветившиеся, смогли взяться за руки. Потоки разноцветного света попросту сожгли плющи. Яркое мерцание Особенных смело протискивалось через людей и окутывало мертвепризраков. Только теперь этот свет вкупе с песней оказался противоядием. Он исцелял души от мертвесилы. Она впитывалась в него и вместе с сиянием оседала на асфальт, а чудовища начинали приобретать знакомые человеческие черты. Исчезали волдыри, сужались пасти, наливались кровью телеса… Господи, это было что-то невероятное!
А на втором куплете подключились люди. Они, следуя примеру Особенных, также взялись за руки и начали петь, кружась со светом:
«А народ, какой народ!
Все семьи любви полны!
В детях искренность пестрит,
И мудры старики!»
Снова прозвучал припев, но на этот раз вместе с живыми и Особенными вступили призраки. Обычные броквеновские призраки! Сияющие, с бледной кожей и белыми глазами! Они улыбались, плакали, кидаясь на людей с объятиями. От этого зрелища Филса зарыдала, сжимая мои руки до крови, и ещё громче запела припев вместе со мной. Похоже, у меня получилось вернуть ее!
А Отец гневно зарычал, уже отпустив радостно поющего Эйдана. Он извивался, точно уж на сковороде, и яростно размахивал руками, вырывая волосы. Гибридные цветы, уже захлёбывающиеся мертвесилой, пытались заткнуть народ и сковать вновь, но уже ничего не получалось. Свет Особенных оказался сильнее.
— ГРЕБАННЫЕ СУКИ! — орал Эрнесс не своим голосом, клацая зубами. Плесень активно покрывала его тело. — КАК ВЫ МОГЛИ ВЕРНУТЬ ИХ ОДНОЙ ИДИОТСКОЙ ПЕСНЕЙ?! ЗАМОЛЧИТЕ ЖИВО, УБЛЮДКИ-И-И!!!
Но мы и не думали останавливаться. Усмехаясь, призраки и люди запели только громче:
«Город дружбой нас связал,
Мы едины, как Смерть и Жизнь!
И на площади кричим:
Броквен, родный! Цвети, искрись!»
Филса сквозь слёзы и песенные строки вдруг произнесла:
— Ты помнишь…
— Я всегда помнила, — нежно ответила я. — Каждый миг нашей дружбы прочно засел в моей памяти, а ты сама — в моем сердце. Ты же Жизнь, и без тебя я — Смерть, никуда. Ты мне как родная сестра.
— Прости меня… — всхлипывала Хьюстон. — Прости за все…
— Конечно прощаю, — усмехнулась, сморгнув слезы. — Я от тебя никогда не откажусь…
— ТЫ-ТО ЧЕГО РАССОПЛИВИЛАСЬ, ФИЛСА?! — вдруг перебил Отец, подходя ближе. От него сильно начало нести сладко-кислой мертвечиной. — Я ВЕЛЕЛ ТЕБЕ НЕ ВЕРИТЬ ГОСТЛЕН!!! ОНА ОТНИМАЕТ У НАС ШАНС НА ВЕЧНУЮ ЗЕМНУЮ ЖИЗНЬ!!!
— Ты меня использовал ради своих целей и настроил против Елены, — хмыкнула Филса, лишь мельком глядя на Эрнесса. — А она — самое дорогое, что у меня есть, она дополняет меня. Да и бессмертие… Душа же все равно вечна. Да, меня заберут в другой мир, но и заглядывать к близким на нормальную цветущую Землю без мертвесилы никто не запретит. Так что… наплевать.
— НЕТ, ФИЛСА!!! — протестовал Отец, изгибаясь до хруста костей. Он пытался натравить на нас свои зубастые растения, но они не могли дотянуться. Краем глаза заметила, что их изо всех сил, до посинения сдерживал Эйдан с жезлом. — ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА ОТКАЗАТЬСЯ ОТ СВОЕГО ДОЛГА!!! ПОТОМУ ЧТО ТЫ ВАЙТАЛШИ!!!
— Да, но я — не ты, — отрезала решительно Фил. От ее слов хотелось кричать «да, давай, подруга!». — Я приму смерть на Земле. И восстановлю гармонию.
Тут Хьюстон неожиданно прижала свои раскрытые ладони к моим и сплела наши пальцы. Она столкнулась со мною лбом и указала взглядом на пульсирующие реликвии.
— Они так светятся… Будто хотят соединиться друг с другом. Чувствуешь, Елена?
— Да… — согласилась я, прикрыв веки. — Да и магии стало так много, как никогда. Может, попробуем ради интереса?
Филса утвердительно наклонила голову и сильнее прижалась своим лбом к моему, стиснув зубы.
— Давай, — бросила она перед тем, как напрячь все мышцы своего тела.
Я вскоре повторила за Фил, закрывая глаза и сосредотачиваясь на контакте с магией своей и ее. Уже не обращала внимания на ноющую боль от ран, на впитывающийся в них горячий пот, на адские крики Отца. В моих мыслях была только Филса и её нежно-зелёное волшебство, что жаждало переплестись с моим. И я, не жалея себя, что есть сил помогала магии Призрачной броши образовать с мощью кулона Возрождения прочные неразрывные узлы Жизни и Смерти. И Хьюстон старалась. Я чувствовала это всем своим нутром. Чувствовала, как мою магию наполняли душистые цветы, в которых так и пестрила жизнь… А их в свою очередь окутывала мертвая бирюза, заставляя завять. Но потом молодые цветы появлялись вновь. И так по бесконечному кругу.
Вдруг внутри что-то щелкнуло, а затем по телу разлился приятный холодок. Я вдохнула полной грудью и раскрыла глаза. Радостная и восторженная Филса уже глядела наверх.
— Смотри, только смотри, Елена, — певуче молила она. — Они соединились!
Я мгновенно послушалась и, увидев то, что у нас получилось, чуть не упала. Бирюзовые и зелёные волны действительно сплелись друг с другом в один большой яркий узел. Активно вырастали разнообразные цветы, лились реки, образовывалось горы, рождались дети в магии Филсы, а в моей танцевали души, разлетались бабочки, и образовывались облака со звёздами. Наши зелёные и бирюзовые силы кружились вместе, разрастаясь до размеров Портала Безрассудия! Только потоки приблизились к нему, то вмиг пронзили, всасывая в себя весь ядреный свет и мертвесилу.
— ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ, НЕТ!!! — слышался рёв Эрнесса. — БОЖЕ, УМОЛЯЮ, ТОЛЬКО НЕ В ПОЧВУ!!! НЕ СРАБОТАЙ, НЕ СРАБОТАЙ, НЕ СРАБОТАЙ!!!
