Заметив на горизонте небольшой свет от лагеря, Кади упал на землю. Голоса не унимались и налетели на его разум, словно стервятники, приказывая, прося, моля и угрожая совершать те или иные действия. Вновь восстановленный кровоток заставил его руки ожить, и он топорными движениями всё же смог достать из поясной сумки ракетницу и перевернуться на спину.

Щёлк!

Ракетница была разряжена.

Страдальчески взвыв, Кади открыл её, сбрасывая гильзу на снег, и начал копошиться в сумке.

«Побочные эффекты, говорили они… Общая слабость, говорили они», — сетовал он про себя, чувствуя как волна голосов отходит от его разума.

С силой пихнув ракету в ствол, Кади поднял заряженную ракетницу над собой и спустил курок.

Одинокая зелёная ракета взлетела в небо, привлекая внимание парочки дозорных, которых расставили по всему лагерю браконьеров. Не успела она достичь пика своего полёта, как за ней последовала следующая, уже красная. В данном случае цвет не играл роли, ведь изначально, ещё на базе, были обговорены все возможные сигналы.

Распластавшись на снегу, Кади, всё ещё часто дыша, старался не погрузиться в сон, но это ему не удалось. Прибежавшие несколько человек обнаружили лежащих посреди углубления меж холмов снега пятерых людей.

***

В это же время в другом месте.

Устав после очень тяжёлой ночи, Тифл свалился в постель. Чуть подросший Ортос, немного поскулив, принялся лизать его мизинец, явно пытаясь подбодрить того, но Тифл лишь вяло погладил его.

— Извини, но не стоит, — вяло сказал парень, отодвигая от себя щенка.

Он ни о чём не думал, ничего не хотел. Всё, что он мог сегодня сделать, он сделал, и это потребовало всех его эмоций, отчего он чувствовал себя манекеном — просто оболочкой без внутреннего я.

Последняя зима в этом доме оказалась слишком жестокой для него.

Ортос прыгнул к нему на спину и свернулся клубком, одаривая полубесчувственное тело Тифла своим теплом в надежде, что это поможет хозяину. Чувствуя дыхание своего питомца, Тифл понемногу начал забываться, а через пару минут и вовсе погрузился в блаженный сон.

Очнувшись в чистом зелёном поле, усеянном жёлтыми лютиками, он почувствовал необычайную лёгкость в теле и начал бегать и прыгать. Лютики легко срывались со своих мест и поднимались в воздух вместе с ним, уносясь в синее белое небо.

Но радость длилась недолго: он остановился на краю гигантской трещины в земле, дна которой не было видно. Обернувшись назад, увидел надвигающиеся тучи, что испугало его, и он вновь посмотрел на трещину. Посреди неё появились островки, прыгая по которым, можно было перебраться на другую сторону, где так же цвели лютики.

— Была-не была, — сказал Тифл и попрыгал по островкам.

Ветер становился всё сильнее, и на мгновение показался ему обжигающе морозным, но это не остановило его. И вот, стоя на последнем островке перед другим краем трещины, он обернулся назад и обнаружил, что все те островки исчезли, а тучи почти вплотную приблизились к трещине.

Не желая погружаться во тьму туч, он решительно прыгнул на другую сторону, но вдруг резкий порыв ветра остановил его, толкая в разлом. Упасть он так и не успел: неожиданно его руку схватила Сирра и, улыбаясь, крикнула: «Забирайся!»

Но схватившись другой рукой за её руку, Тифл увидел, как та стала чернеть.

— Всё в порядке! — добавила улыбающаяся Сирра.

Мирясь с необъяснимым страхом, Тифл забрался по руке своей сестры и очутился на другой стороне трещины. Отдышавшись, он обернулся, но сестры не обнаружил.

— Сирра! Выходи! Где ты? — испуганно кричал он, но она не откликалась.

Походив вдоль разлома, он так и не обнаружил её, и вдруг резкий порыв ветра поднял тёмную пыль ввысь. Вид улетающего в пропасть чёрного облака прошёлся словно ножом по сердцу Тифла, и тот заревел.

Постепенно сон сошёл на нет, но Тифл не переставал плакать. Он уже давно понял, что не спит, но остановиться не мог. Лучи солнца утешающе согревали его голову, но это не помогало, и он продолжал тихо хныкать.

Наконец, устав попросту плакать, он подошёл к тазику с кувшином воды и тщательно вымыл лицо. На протяжении недели он держал эти слёзы в себе. С того момента, как нашёл бездыханное тело сестры прямо у себя в кровати.

Гангрена ноги была слишком стремительной, и врач, живущий в соседней деревне, попросту не успел прибыть к ним по заметённым дорогам, чтобы спасти Сирру. Видимо, чувствуя озноб по всему телу, она хотела, чтобы брат согрел её, но это оказалось её последним желанием.

Посмотрев в зеркало, Тифл увидел неизвестного ему человека. Сутулого, бледного и с безразличным взглядом небритого юношу.

«Ужас», — тихо подумал он, вытирая лицо.

Мирно сопящий на кровати Ортос зевнул и, увидев поднявшегося Тифла, вскочил на лапки и активно завилял хвостом.

— Ты прав… — немного усмехнулся Тифл и погладил Ортоса меж ушей. — Ты чертовский прав.

Закусив вяленное мясо, Тифл быстро оделся и вышел из дома. Ортос ни на шаг не отставал от него, так же держа в зубах великоватый для него ломтик мяса.

— Судя по солнцу, сейчас около десяти утра, никто уже не спит, — воодушевлённо сказал он Ортосу и направился в сторону основной деревни.

Быстро дойдя до лесопилки, он подошёл к мужичку, что стоял и считал выпиленный брус.

— Дядя Гордон. Здравствуйте.

— О, Тифл. Ну, здорово, коль не шутишь, — ответил широкоплечий и щекастый мужичок, обернувшись к юноше. — Сочувствую тебе… Сирра была так молода…

— Да, очень тяжёлая потеря, — раздался женский голос за стопкой брусьев.

— Спасибо вам за сочувствие. Но я тут не для этого. Такое дело: я решил пойти в путешествие.

Гордон, потупив взгляд в лицо Тифла, усмехнулся.

— И правильно! — поддержал он его. — Не стоит засиживаться в этой дыре.

— И тут вышла такая проблема: надо оставить Вере хоть немного дров, а то следующее лето не проживёт.

— Хо, да легко. Сколько и чего?

— Пять повозок расколотых. Желательно сложить.

— О как. Ну, в принципе, могу сделать.

— Сколько будет стоить?

От слов Тифла Гордон немного нахмурился.

— Слушай, ты парень толковый, да и не раз мне помогал. Мать твоя, скажу честно, та ещё стерва, но только ради тебя я предлагаю золотой за повозку. Итого… — Для вида почиркав что-то на бумажке, Гордон улыбнулся и поднял взгляд. — С тебя три золотых.

Хотевший было возмутиться Тифл заметил, что Гордон сразу же покачал головой, как бы говоря: «И не заикайся».

— Хорошо, вот деньги, — сдался Тифл, высыпав на стол множество серебряных монет.

Отложив три десятка монеток, Гордон улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Хороший ты парень, Тифл. И умён, и рукаст, а как такому не помочь? Так ведь, милая? — крикнул он.

— Именно, — раздалось за брусьями, после чего на верхушку стойки поднялся ещё один обструганный брус.

— Слушай внимательно, парень. У меня в Торосе есть друг — он торговец. Один раз я ему за бесценок отдал товара на двадцать золотых, после чего он обещал помочь мне, как только понадобится. Видимо, я уже конкретно застрял тут, поэтому отдам тебе эту возможность, — заговорщицки сказал Гордон и развернулся в сторону дома.

— Давай за мной. Милая, можешь отдохнуть, я пока воды попить принесу.

Глава 15. Буксировка

Последовав за Гордоном, Тифл зашёл к нему домой, но дальше коврика у порога проходить не стал. Стены были чуть ли не родными, ведь его отец работал на этой лесопилке и очень часто брал его с сестрой, стараясь уберечь детей от жены.

«Если бы мог, давно бы сделал так», — вспоминал Тифл ответ своего отца на извечный вопрос Гордона по поводу его жены.

Но грохот из гостиной, вход в которую находился чуть дальше слева, вырвал Тифла из воспоминаний, возвращая в мир насущный.

— Вам помочь? — встрепенулся Тифл и прошёл к гостиной, где Гордон, балансируя на шатком стуле, пытался что-то вытащить с верхней секции массивного дубового шкафа.