– А-Цин? – громче позвала Юйлань.

– Лун Ань! – невольно вырвалось у Ван Цина, и он повалился вперед, хватаясь за чужую ледяную руку.

Все замерло. Остановилось, затихло, как перед грозой. Ван Цин судорожно выдохнул и поднял взгляд на лицо Лун Аня, который уже открыл глаза и теперь смотрел на него, словно впервые видел. На мгновение его темная, как крепкий кофе, радужка блеснула странным сизым оттенком.

После ночной вылазки к Лун Байхуа, которая закончилась совсем не дружескими разговорами на крыше, а настоящим сражением на мечах, Ван Сяоши решил, что зашьет рукав утром, и с чистой совестью лег спать. Проснулся он от пинков Фа Шэньхао.

– Проснись давай! Мы так опоздаем! И чего ты улегся в кровать в одежде?

Голова была тяжелой, очень хотелось упасть обратно и уснуть.

– Скажи Учителю, что мне нездоровится, – пробормотал Ван Сяоши, пытаясь повернуться на другой бок.

– Ну уж нет! Сегодня на уроке будут присутствовать Мастер Лун с сыном! Не позорь моего отца! – воскликнул Фа Шэньхао, вцепившись в него с новой силой, грозя порвать и второй рукав.

К стыду Ван Сяоши, вовсе не страх перед мнимым позором Учителя Фа заставил его тут же распахнуть глаза. На урок придет Лун Байхуа! А это шанс показать ему свои знания, чтобы он все же изменил мнение и подарил ему подвеску, пригласив тем самым на обучение в свою семью.

– А это еще что? – спросил Фа Шэньхао, подцепив пальцами его короткий рукав, едва Ван Сяоши поднялся с постели. – Тебя волки ночью грызли?

– Зацепился за ветку. Ничего, Учитель не заметит. Бежим!

Они ворвались в ученический зал, когда все уже сидели по своим местам. У Учителя Фа было немного учеников – всего десять человек, – потому что он считал, что невозможно уделить внимание каждому, имея на воспитании сотни юношей, как в прославленных монастырях и школах. Оказаться в числе его учеников уже было большой честью, и Ван Сяоши не на что было жаловаться. Он был сыном простого фермера, и не видать бы ему достойных учителей, как своих ушей, если бы лекарка Ниан, лечившая его мать от недуга, не судачила столько об одаренном ребенке в их деревне. Слухи о мальчике, который смог приготовить сложное снадобье, быстро поставившее мать на ноги, дошли до Учителя Фа, так что он прибыл лично, чтобы предложить Ван Сяоши постигать дао и целительство.

И теперь, четыре года спустя, Учитель Фа грозно смотрел на них с Фа Шэньхао, сузив пронзительные темные глаза.

– Простите, Учитель, – поклонился отцу Фа Шэньхао.

Ван Сяоши повторил за ним, украдкой обводя взглядом зал. На почетном месте ближе всех к Учителю сидел сам Лун Байхуа. Его невозможно было не заметить – среди других он выделялся ростом и белоснежными, как горный пик, волосами. Все ученики, кроме него, обернулись и смотрели на опоздавших.

– Ничего, Старейшина Фа. Продолжайте урок, – послышался чей-то мелодичный голос.

У пьедестала, на котором обычно вел занятия Учитель, Ван Сяоши увидел статного мужчину с такими же белыми, как у Лун Байхуа, волосами. Подле него скромно стояла молодая девушка на вид едва старше Фа Шэньхао. От ее красоты сложно было отвести взгляд. Копна белых волос, уложенная в высокую прическу, серебрилась, как лунный свет, а глаза были такими же серыми, как у Лун Байхуа, только чуть темнее. Одета прекрасная особа была в нежно-голубое ханьфу с серебристым узором на рукавах.

– Вот это семейка! – шепнул Ван Сяоши другу, когда им все-таки разрешили занять свои места. – Это сестра Лун Байхуа?

Фа Шэньхао только нервно сглотнул, выпрямил спину. Еще чуть-чуть – и сломался бы в пояснице. Ван Сяоши хихикнул и вытянул шею, чтобы рассмотреть Лун Байхуа. Тот даже не шелохнулся, глядя на отца и Учителя у пьедестала.

– У нас сегодня почетные гости, и я прошу вашего внимания. Мастер Лун оказал нам великую честь, посетив наши земли вместе со своим старшим сыном Лун Байхуа и дочерью Лун Шуантао. Мы очень надеемся укрепить союз между нашими семьями, а потому Лун Байхуа посетит пару моих уроков. Попрошу всех с уважением отнестись к нашим гостям.

Ван Сяоши готов был руку отдать на отсечение, что все ученики грезили лишь о дочери Мастера Луна – Шуантао, ведь она действительно была красавицей. Сам же он размышлял о том, как подружиться с Лун Байхуа. Должно же быть у них что-то общее! Только вот как заговорить с ним после того, что произошло вчера? Ночью он долго думал, пока не заснул, и решил, что больше не станет просить отдать ему подвеску или пытаться забрать ее силой. Лун Байхуа сам должен захотеть сделать это, и вот тогда правда будет на стороне Ван Сяоши! Осталось только доказать ему, что он достоин этой чести!

– …ничто не должно отвлекать вас или сбивать с пути. Именно поэтому я требую надлежащего внешнего вида на занятиях! Никаких порванных одежд и растрепанных волос!

Прослушав почти всю речь Учителя, Ван Сяоши вдруг понял, что тот смотрит прямо на него. Отца Лун Байхуа и его старшей сестры уже не было в зале. Только в этот момент он вспомнил про свой обрезанный рукав. Поняв, на что намекает Учитель, Ван Сяоши спрятал руку, накрыв ее целым рукавом.

Учитель Фа покачал головой и продолжил занятие.

Внезапно в зале раздался странный стук, сопровождаемый писком. Ученики отвлеклись и запрокинули головы. Даже Лун Байхуа поднял глаза от своих записей и посмотрел в потолок. Под высокими сводами билась маленькая рыжеватая птичка, натыкаясь то на одну, то на другую стену. Вьюрок, сразу догадался Ван Сяоши. Он с детства любил наблюдать за ними, они всегда казались ему такими оживленными и подвижными. В поисках выхода бедняга сильно ударилась о стену и тяжело рухнула вниз.

Ученики наклонились в стороны, сидя за столами. Вьюрок упал прямо в проход недалеко от первого стола, где сидел Лун Байхуа.

Ван Сяоши тут же встал со своего места и, приблизившись, склонился над птицей.

Та едва дышала. Потрепанные крылья, из которых торчали выбившиеся перышки, еще трепыхались.

– Ван Сяоши… – строго окликнул Учитель.

– Ее еще можно исцелить! – сказал Ван Сяоши.

Он взял птичку в руки и осторожно сжал в ладонях. Внутри забилась духовная сила, приходя в движение. Пальцы тут же нагрелись, когда она прилила потоком к самым кончикам. За мгновение до того, как ци хлынула в ослабевшее тело вьюрка, Ван Сяоши ощутил, как перестало колотиться его маленькое сердце.

– Ван Сяоши! – прикрикнул Учитель Фа.

Все молчали.

Он уже готов был подумать, что у него ничего не получилось, но птица в пальцах вдруг шевельнулась, уперлась тонкими когтистыми лапками в ладонь. Просияв, Ван Сяоши раскрыл руки, и вьюрок выпорхнул из них, устремляясь в резное полукруглое окно. Ученики начали оживленно переговариваться.

– Тихо! – громко потребовал Учитель, и все замолчали. – Ван Сяоши, она была мертва, когда ты применил духовную силу для исцеления?

Ван Сяоши задумался. Сердце птички действительно перестало биться за мгновение до того, как ее коснулась его ци. Но разве это считается?

– Почти, – ответил он.

Лицо Учителя еле заметно побледнело.

– Мы совершенствующиеся, а не нечестивцы, – строго сказал он. – Какими бы праведными мыслями ни были продиктованы наши поступки, ни один из нас не имеет права стоять на пути баланса самой жизни! Мы лечим, а не возвращаем из мертвых! Пусть это лишь птица, ее душа, ее собственная ци навсегда повреждена! И кто будет за это отвечать?

– Но она жива, – возразил Ван Сяоши. – С ней все в порядке! Вы сами видели!

– Ван Сяоши, – выдохнул Учитель. – Ты талантливый ученик, но забываешь, что мы используем свои силы и знания лишь во благо. Порядок есть жизнь и смерть, а также круг перерождения, куда уходит все живое. И не тебе стоять у этого на пути!

– Да, Учитель, – ответил Ван Сяоши, решив не спорить.

Он хотел было пройти к своему столу, но замешкался, заметив, что Лун Байхуа, чуть повернувшись, смотрит прямо на него. Поймав его взгляд, юноша тут же отвел свой, но от Ван Сяоши не укрылся мелькнувший в его серебристых глазах интерес.