Фа Линь подошел к микрофону, торчащему из стола, который был весь заставлен оборудованием.

– Эй, уберите с площадки пацана! – гаркнул он.

Поздно. Го Юн уже сдался на милость очарованию Ван Цина и подобрался ближе, во все глаза глядя на змей.

– А ты что здесь делаешь? – спросил Ван Цин, осторожно выпутывая одну змею из клубка. Он поднял взгляд на Лун Аня. – Лун Ань, это ты тоже видел?

Тот покачал головой. Казалось, его эта ситуация совершенно не удивила.

– Красивые змейки? – спросил Ван Цин ребенка.

– Угу.

Хао Синь отвлекся от своих записей и посмотрел на Фа Линя, у которого все лицо покрылось неровными красными пятнами.

– Пусть у нас только воображаемый сценарий, это точно идет не по нему.

Фа Линь пнул свой стул, который закрутился от удара вокруг своей оси, и всплеснул руками:

– А когда, твою мать, здесь последний раз что-то было по сценарию?!

Куан Ли успела только подняться со своего места, когда он уже вылетел вон из комнаты. Хао Синь покачал головой и сунул в рот очередную конфету.

– Вам с Юйлань стоит прописать ему успокоительные травки.

– Лучше транквилизаторы, – фыркнула Куан Ли и пошла следом за Фа Линем.

Когда они вышли на площадку, Го Юн уже улыбался до глубоких ямочек на пухлых щечках и гладил змею в руках Ван Цина. Лун Ань молча наблюдал за ними, как кино смотрел. Ладно, может, и так будет какая-то польза. Хотя вмешательство других лиц в постановку ставило все под удар.

– Эй, – позвала Куан Ли, и на нее тут же уставились две пары глаз. Лун Ань только спустя пару секунд повернул голову, словно до него дольше доходил звук. – Тебе кто разрешил сюда заявляться?

Мальчик втянул голову в плечи. Ван Цин успокаивающе погладил его по голове.

– Вы с Куан Ли знакомы? – спросил он.

Го Юн кивнул.

– Это Го Юн. Фа Линь нашел его сегодня в коридоре, – объяснила Куан Ли.

– Нашел? Я его не искал, – вмешался Фа Линь. – Он стащил мою кредитку!

Ван Цин присвистнул.

– Ничего себе.

Мальчик перестал гладить змею и обнял себя руками за плечи. На нем так и был тот же свитер, что и утром. Куан Ли ведь попросила Минако его переодеть!

– Ты что, сбежал? – догадалась она.

Го Юн что-то промычал и весь подался к Ван Цину. Тот обнял его, позволяя спрятать лицо у себя на груди. Единственный человек среди всех здесь собравшихся, который умел ладить с детьми. Куан Ли посмотрела на Лун Аня, неотрывно наблюдавшего за ним.

– Ты потерялся? – ласково спросил Ван Цин. – У тебя есть дом?

Мальчик покачал головой.

– А здесь ты как оказался?

– Я… не знаю, – цепляясь пальчиками за его длинные волосы, отозвался Го Юн. – Мне было холодно.

Улыбка совсем пропала с лица Ван Цина. Он поднял голову и посмотрел на Фа Линя.

– Ты звонил кому-нибудь?

– Еще нет. После постановки хотел заявить в полицию.

Едва услышав это слово, Го Юн отпрянул от Ван Цина, как от раскаленного. Его широко распахнутые глаза наполнились слезами, и он быстро-быстро замотал головой:

– Не надо! Не надо… п-полицию! Там плохие! Не надо!

Ван Цин попытался взять его за плечи, но мальчик отполз назад, хватаясь за первое, что попалось под руку, – за полы одежд Лун Аня, вышитых серебряными нитями. Наверное, это испугало его еще больше, потому что он и до этого с опаской на него косился. Из его глаз снова хлынули слезы.

– Хорошо-хорошо, – подняв обе руки и раскрыв ладони, пообещал Ван Цин. – Мы не будем никуда звонить, только успокойся, А-Юн. Не плачь, ну.

Следом произошло то, отчего Куан Ли на мгновение потеряла дар речи. Лун Ань все так же молча погладил пацана по голове. Пусть это движение и было неловким, почти деревянным, мальчик настолько опешил, что замолчал, приоткрыв рот.

Ван Цин посмотрел на Лун Аня и расплылся в улыбке.

– Лун Ань, не знал, что ты так хорошо ладишь с детьми.

Куан Ли вздохнула.

– Что будем делать?

– Потом придумаем. Для начала его нужно переодеть, – задумчиво протянул Ван Цин, дергая мальчика за длинный и слишком широкий для его тоненьких ручек рукав свитера. – Это же женская одежда. Откуда ты ее взял?

– Я промок, – тихо сказал Го Юн. – Я взял это в комнате. Простите.

Фа Линь закатил глаза и сел на один из низких столов, что стоял чуть поодаль.

– Да оставь себе. Я даже не знаю, чей это свитер. Но позвонить кому-то все же надо. Ты не можешь жить здесь.

Го Юн снова задрожал с головы до ног. Ван Цин осторожно приобнял его:

– Мы что-нибудь придумаем. А сейчас пойдем, я покажу тебе одну классную игру. Но надо сначала забрать мой телефон из гримерной.

Ребенок долго смотрел на него, потом все же неуверенно улыбнулся и кивнул. Ван Цин усмехнулся и выпрямился, собираясь помочь ему подняться. Го Юн потянулся к нему, обнимая за шею.

– Стой, – сказал вдруг Лун Ань.

Это было первое слово, которое Куан Ли от него услышала за все это время. Ван Цин придержал Го Юна и вопросительно вскинул брови.

Лун Ань тоже поднялся на ноги и, протянув руку, отвел широкий ворот свитера с плеча мальчика вниз, обнажая его спину. Ван Цин вздрогнул. Куан Ли замерла и прищурила глаза, думая, что ей это все только показалось.

Но нет – на коже Го Юна были ссадины и синяки. Они пятнами спускались ниже и ниже, исчезая под шерстяной тканью.

– Думаю, нам все же стоит позвонить в полицию, – тихо, чтобы ребенок не слышал, сказала Куан Ли, обернувшись к Фа Линю.

– Профессор Фа, все называют то, что вы делаете, настоящим прорывом в области работы с человеческим подсознанием. Но что думаете вы сами?

– Это было бы невозможно без моей команды, которая согласилась работать над проектом в тот момент, когда мы понятия не имели, куда он приведет. Изначально это была лишь гипотеза. Допущение, что человек уже приходит в этот мир с определенными знаниями. И что в нас во всех уже заложено что-то, что может помочь или помешать в дальнейшем. Наше подсознание, внутренние и скрытые от нас процессы, о которых мы просто не задумываемся, сигнализируют об этом, но мы слишком редко к ним прислушиваемся. Что касается вашего вопроса… (Улыбается.) Нет, я не считаю это прорывом. Но делом всей своей жизни – точно.

– Люди, которые обращаются к вам за помощью, не боятся заглядывать так глубоко в себя?

– Человеку свойственно бежать от собственных мыслей. Но наша совместная работа направлена на то, чтобы как раз избавиться от той массы информации, что постоянно находится в нашей голове. Это позволяет прислушаться к подсознанию. Кто-то называет это внутренним голосом. В определенный момент человек понимает, что в его жизни слишком много блоков и условностей. Классический подход психологов, психотерапевтов и психиатров – искать все причины в детстве – не всегда применим.

– Вы неоднократно говорили о том, что ваше первое исследование – проект «Искупление» – было особенным случаем. Но каковы причины?

– (Улыбается.) Оно было первым. Мы работали практически вслепую. Все участники так или иначе были связаны друг с другом. В результате мы превратились в огромную семью.

– Кто дал проекту такое название?