– Вира Синора, – сказал, заходя в бетонный мешок. Отметил сырость и отчетливый запах несдержанности Дайтора Риза. Тихонько вздохнул и отыскал среди одеяла заключенную, не спускавшую с него огромных глаз. Чем дальше он отходил к стене, где стоял стол, тем больше она щурилась, стараясь его разглядеть. Припомнил, что в ее деле имелось упоминание о проблемах со зрением. Посчитал нужным объяснить: – Очки не положены, вира. В них имеются стекла, которыми вы можете нанести себе увечье.

Сайя в ответ крепче прижала к груди одеяло, тогда как Донатан, не дождавшись от узницы ни слова, нахмурился. Оставил на столе лэптоп и документы, подошел ближе к заключенной.

– Вы меня понимаете?

– Не надо! – вырвалось у нее. Донатан остановился, вняв не столько словам, сколько тону, позе: казалось, она вознамерилась срастись со стеной, так жалась к ней. Догадаться о ее мыслях не составило труда, от отвращения перехватило дыхание. Шагнул назад, подальше от кровати.

– Вира. Я задам вам несколько вопросов, – спокойно проговорил. – И больше ничего.

Сайя уже успела догадаться, что она далеко не первая, с кем обращались подобным образом, к тому же все гвардейцы были в курсе и ничего особенного не видели в таком времяпровождении. Разницы между Дайтором Ризом и главой не видела, и тот и другой были мужчинами.

– Не хотите ли… – пожевал губу Донатан, выстраивая предложение как можно более прилично. – Перед тем как начну, умыться? Могу проводить вас к воде.

– Нет!

От нервного выкрика у главы дернулась седая бровь.

– Хорошо. Если нужно будет, скажите охране. Я предупрежу…

– Нет, – уже спокойнее повторила Сайя, все сильнее кутаясь в одеяло. Боялась, что ее заставят встать, показаться. Сесть напротив, за стол. В испачканной одежде, а смены у нее не было. Водные процедуры в компании гвардейца ужасали.– Не нужно. Воды. Пожалуйста.

Донатан не стал лезть в голову узницы. Надобности не было – ее признание имелось. Интереса не было – видеть, что тут происходило до него, не хотел; не желал забиваться чужим и лишним для него грузом воспоминаний. Отодвинул стул и сел.

– Вира Синора, – открыл лэптоп, рядом положил папку. Поверх нее сложил замком пальцы и устремил взгляд на узницу, которая таращилась на него с выражением ужаса на хорошеньком лице. Этот взгляд заставил почувствовать себя маньяком с топором в руке. – Не отыскал в протоколах информации о вашем имуществе. На которое должен быть наложен арест. Судя по бумагам – вы нищая, вира.

– Судя по бумагам – вы мертвы, виар Хоён, – неслышно прошептала Сайя, вжимаясь спиной в стену. Отец Джуна сидел перед ней. Тот самый человек. Поседевший с возрастом и заимевший немало морщин, но, без сомнений, это лицо было запечатлено на фотографии в деле, что находилось в хранилище. Те же раскосые глаза, тот же вытянутый овал, та же суровость черт.

Донатан, уже начав печатать, поднял голову от лэптопа.

– Что вы сказали?

– У меня ничего нет. Ни одной виры. – Как же такое могло быть? Ошибка? Живого главу разве могли по небрежности списать как погибшего? Притом, что он первый человек в гвардии и постоянно на виду? Сайя потрясла головой. Донатан Хоён уже открыто изумился ее поведению.

– И где же они?

Сайя непонимающе заморгала.

– Кто?

Глава Хоён не был готов к такой преступнице. Откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принялся разглядывать Сайю Синору, которая жадно изучала его самого. Не мог припомнить подобного интереса к своей устрашающей персоне у других заключенных, которых доводилось допрашивать. Те обычно не знали, куда себя деть в его присутствии.

Однако первое же движение в ее сторону вновь загнало виру под одеяло.

После первого шока Сайя вытянула из памяти еще и то, что этот человек является помимо всего прочего психоделиком. Способным или не очень – об этом в его деле не упоминалось. И он в данный момент мог говорить одно, а делать совершенно другое. Он мог увидеть Райера. Историю с Руинами Нарсама. Мию, помогавшую ей. Ши Андо с его компанией.

– Вира Синора, – позвал ее Донатан. Нагнулся на своем стуле, пытаясь отловить ее взгляд. – Вира? Где вы храните деньги?

По прозрачным осколкам ксамантиса невозможно было определить, что за оружие оставили герцоги в Сумрачной пустыне. Чем сражались они в своей войне; что за силу имели, сумевшую превратить некогда цветущий край в песчаную пустошь. И куда делось солнце. Веками Сирамизу накрывают лишь угрюмые плотные массы туч.

– Сайя Синора! Скрывать долго не сможете, следствие в любом случае отыщет ваши сбережения! – Донатан повысил голос. Не мог сообразить, что поглотило ее внимание, чем заинтересовало так сильно одеяло, что головы не поднимала. Встал. Сделал шаг к кровати, другой.

Цепи айсергов – они наверняка из циолия. Сами безглазые сторожа пустыни могли быть ранее псами из герцогских домов, мутировавшими, усовершенствованными в катакомбах Лабиринта.

Донатан остановился, когда его колени уперлись в каркас кровати. Все ждал, когда же заключенная закатит истерику, но она подозрительно игнорировала его перемещения по камере. Тогда нагнулся, заглянул в лицо. Поморщился от исходившего от нее запаха и в который раз проклял Дайтора Риза.

Дотронулся до плеча заключенной, потом потряс сильнее.

– Сайя! Вы слышите меня?

Инспектор Риз умело ломал психику переданным на его попечение людям. Стоило только представить, что вынес Райер, будучи оставленным своим отцом на милость разноцветного демона, как хотелось разнести все эти клетки.

Напряженно наблюдал, подаст ли вира хоть какой знак, что находится здесь, в камере, но отсутствующее выражение ее лица, сжатые в линию губы, пустые глаза показали, что он зря тратит свое время.

Разговорить ее не вышло. Применять силу глава Хоён поостерегся. Не после того, что застал при своем появлении. Наиболее разумным представлялось вызвать медика, что Донатан и сделал первым делом, поднявшись наверх.

* * *

Таир поставил перед Рифом кофе.

– Зачем пришел?

И бармен, и гость одновременно обернулись на голос. Ши Андо выглянул из своего кабинета, упер руки в бока. Таир жестом показал, что хозяин не в духе. Риф искоса глянул на видеокамеры. Скрытые от глаз, но выучил расположение каждой. И неизменно занимал один из столиков, стоявших в глухой зоне. Картинка фиксировалась, при этом ни слова невозможно было разобрать на записи.

– Кажется, я стряхнул с себя подозрения, – сообщил Риф, когда ньянец подошел ближе.

– Наслышан, – коротко ответил Ши. Отодвинул стул, сел. Оглядел пустой зал и вздохнул. – Надеюсь, это не отразится на твоей работе.

Риф почесал в затылке. Не стал упоминать обо всех шепотках и взглядах исподтишка, с того дня сопровождающих его в офисе. Совет, к его облегчению, молчал по поводу сцены на центральной лестнице борделя, могущей украсить собой любой эротический фильм.

Риф протяжно выдохнул, разглядывая поставленный перед ним кофе. Краска ползла по щекам, как только перед глазами вставали лица всех, кто был в сером особняке на демонстрации акта раскаяния. Странно было, что не давал знать о себе отец, ведь он без сомнений был поставлен в известность.

– У вас что?

– Пусто, как видишь, – Таир пытался пошутить. – Наконец-то мы взяли отпуск. Спасибо гвардии за первый за столько лет отдых.

– Наши сины?

– Заходили, – Ши недоволен был их визитом. – Сказал им, чтобы нашли себе другое место для посиделок, так нет же. Как нарочно приходят сюда пить.

– Они приходят из-за тебя, Таира, – возразил Риф. Хлебнул кофе. – Мы все еще команда, пусть уже и без клана.

– Думаете, Хён вернется? – негромко озвучил Таир вопрос, занимавший их умы. – Кто он вообще? Кем может быть?

– Сайя знает его, – хмуро ответил Риф. Два изумленных взгляда остановились на нем. – Разгладьте лбы, тут камеры. Она надеется, что он вернется в игру, поэтому и приложила столько усилий, чтобы сохранить Нарсам.

– С ума сойти, – потрясенно прошептал Таир, прячась от камер в ладонях.