Как бы мимолетна ни была мелькнувшая гримаса, Дайтор уловил ее. Сжал губы в тонкую полосу, сделал два шага внутрь, едва переступив порог, и остановился. Заложил руки за спину и его высокая фигура превратилась в неподвижную статую.

– Руководитель Нур, – бесстрастное лицо обратилось к начальству. Тон не вышел за рамки официальной вежливости. – Вызванный психоделик покинул штаб по причине плохого самочувствия. – Оба гвардейца поняли, куда отправился больной, уточнять не требовалось. – Могу ли запросить психоделика более высокого ранга? Сайя Синора не выглядит слишком выносливой и методы допроса переносит с трудом. Мы рискуем остаться без показаний и самого преступника.

Вопреки ожиданиям, Астир Нур не сообщил следователю по делу, был ли вызван медик вире Синоре. И получила она хоть какую-либо помощь после обморожения. Только перестал жать свой лоб, а вместо этого принялся копаться в бумагах.

Дайтор подавил еще одну вспышку злости, внешне никак не отразив свое настроение. Добавил только:

– Глава Хоён собирается лично приехать в центр.

Астир Нур вытащил на свет тонкую папку, протянул ее Дайтору Ризу.

– Список психоделиков, которых можно привлечь, только более способных, чем тот, что есть, вы там не обнаружите. Остальные в лаборатории, придется ждать их восстановления и возвращения к службе. Проверьте еще, с кем контактировала Сайя Синора. Места ее работы, друзей, родственников.

– Да, – ровно ответил Дайтор. Принял из рук руководителя папку и пальцы его чуть дрогнули. – Я могу идти?

Так и не понял, всерьез ли Астир Нур полагал, что без подсказок инспектор гвардии не справится, не сообразит сам, как ему выстроить ход следствия, либо позволил себе тонкую издевку под видом наставления.

Руководитель штаба Первого центра на самом деле терпеть не мог хладнокровного, ничем не пробиваемого гвардейца. Ранг Дайтора Риза не был высок настолько, чтобы смотреть на всех сверху вниз, но инспектор ухитрялся делать именно это. И, что любопытно, практически каждый гвардеец соблюдал эту негласную субординацию. Будто инспектор Риз и являлся настоящим руководителем штаба, а вовсе и не Астир Нур.

А еще он был в курсе пристрастий разноцветного демона. Довести человека до отчаяния и стать для него единственным выходом из того мрака для него не составляло никакого труда. То, что другим внушало отвращение, Дайтор Риз выполнял с особым рвением. И Астиру Нуру казалось, что службой он лишь прикрывался, на деле получая извращенное удовольствие от манипуляций всеми вокруг себя.

Нахождение инспектора в своем кабинете воспринимал как неизбежность, но старался как можно скорее отделаться от его присутствия. Поэтому вручил ему папку и указал на дверь. Понадеялся на скорый приезд главы Хоёна, который возьмет под свой контроль дело Сайи Синоры, а заодно и приструнит ее следователя.

Дайтор вышел из кабинета, закрыл дверь, скользнул по ней пальцами. Челюсти его сжались, опустил взгляд на бумаги, которыми от него отвязались. Усмехнулся.

Начать, наверное, обход окружения стоило с родителей Синоры, которые как раз оббивали порог штаба. Третий день караулили под воротами следователя их дочери в надежде узнать хоть что-то.

Вызов психоделика можно было отложить. На некоторое время, в течение которого дать возможность заключенной прийти в себя, и подлечить ее, чтобы не спешила так легко расставаться с жизнью. Чем здоровее человек, тем сильнее проявится инстинкт выживания. Его-то Дайтор и ждал – когда он наконец-таки сработает в Сайе. Однако сама она выздоравливать не спешила. Наверное, полученные травмы оказались серьезнее, чем предполагал. А повторять ошибку, допущенную с инспектором Хамиром, не намеревался.

Инспектор Риз подошел к дежурному стражнику.

– Вызовите медика к заключенной Синоре. Сейчас же.

– Инспектор Риз, – стражник аж привстал со стула. – Из лаборатории?

Анатомик вряд ли соизволит не то что лечить, а даже осмотреть узницу: отношение к ней белых людей оставляло желать держать их подальше от камеры.

– Медика из медцентра будет достаточно.

Ни слова о том, что кто-то из лекарей уже был в штабе. Значит, никого и не затребовали до сих пор.

Дайтор обвел взглядом приемную, расходящиеся в обе стороны коридоры. Всех людей, что толпились у стен. И вдруг захотел оказаться в закрытой комнате борделя наедине со смуглой девушкой, так будоражащей его холодный рассудок своими тайнами, коих у нее еще осталось немало, как подозревал. Которая на любую попытку что-то выведать втягивала его в такой водоворот своих чувств, что не мог отпустить после, желал держать ее в руках и знать, что лишь ему достается подобное чудо.

Никогда и никому Дайтор не позволял спать рядом с собой. Ни с кем не оставался настолько уязвим. Не так уж ему и нравилось подобное привыкание, однако пока что притягательность разногласий танцовщицы с самой собой превышала голос разума.

Рано или поздно он все выяснит, тогда она потеряет свое очарование.

Дайтор усилием воли вернулся в приемную штаба. Дослушал окончание телефонного разговора с медцентром, после чего направился к выходу, к воротам.

Аята и Сенар Синора, как прочитал в собранных материалах по делу. Жители кварталов, откуда и явилась в Третий центр Сайя Синора. Изучать живопись, чем добросовестно занималась целых три года, не отвлекаясь особо. А на четвертом курсе помимо таланта к искусству у нее вдруг открылось еще множество иных способностей. Можно смело заявлять, что обрела страстное признание мужского населения Третьего центра.

– Ваша дочь попала в скверную историю, – прямо сообщил инспектор Риз убитым горем родителям, ребенку которых грозила пожизненная каторга в каменоломнях. И отметил ужас в широко раскрытых глазах матери, слепую панику, под напором которой схватилась за рукав куртки мужа, высокого жилистого трудяги, совершенно не имевшего сходства с дочерью. Сенар Синора стащил с головы шапку и подставил лицо ледяному ветру, сразу же взъерошившему русые волосы, посеребренные сединой. Его крупные, мозолистые ладони поддержали супругу.

– Она признала вину?

– О да, – медленно проговорил Дайтор, следя за все сильнее бледнеющим лицом Аяты Синоры. Простым и открытым; на нем спокойно читалось каждое переживание этой женщины. Непонятно, от кого Сайя унаследовала свою необычно удивительную внешность, ведь и ее сходство с матерью заканчивалось на глазах и волосах, так же скрученных в узел на затылке. – Инспектор воспроизвел все ее действия по ее же воспоминаниям.

Сайю допрашивал психоделик. В таких случаях ошибок следствие не допускало, а протокол допроса приравнивался к чистосердечному признанию без возможности отказаться от показаний.

Голубые глаза тельальхарца потускнели, едва сообразил, как именно проходил допрос. Дайтор видел, что отец Сайи пытался совладать с собой, принять известие мужественно и стойко. Однако Сенару Синоре трудно было вообразить своего ребенка кем-то, отличным от знакомого ему образа упрямой, но открытой и доброй девочки. Не мог представить, что Сайя убила стольких людей. Не в силах был поверить, что его дочь работала в борделе.

Гвардеец, давая время родителям уложить все в сознании, перестал их сканировать взглядом и оглядел улицу, присыпанную редкой белой крупой, таявшей практически сразу, как соприкасалась с любой поверхностью. Тротуары купались в грязи, в холодных лужах отражалось хмурое небо. Погода стояла отвратительная, под стать его настроению.

– Мы… – мать Сайи подняла на невозмутимого следователя мокрые глаза, еще крепче ухватила рукав мужа. – Можем ее увидеть?

– На данном этапе, боюсь, что нет.

Аята Синора крепко зажмурилась.

– Про тот дом… Серый особняк, как его называют. Здесь. – Глубоко вдохнула стылый воздух, а Дайтор с интересом ждал продолжения. Судя по заиканию матери, ей стыдно было даже упоминать о борделе. – Наша Сайя… Это правда, что она работала? В том месте?

Дайтор выдержал паузу.

– Да, это так. – Уточнять, что девушка там только танцевала, пока он ее не приметил среди толпы проституток, не стал.