Затряслась нога, придавила ее к полу. Вскинула голову, щурясь в ярком свете.

– Да! – выплюнула в сторону гвардейца. Горечи на языке стало больше. – Веонка! Ее! Поэтому и сказала ей проверить баки! А сама хотела сбежать!

– Не вижу логики, – спокойно возразил Дайтор. – Она каждый раз пела тебе оды и утверждала, что ты ее лучшая подруга.

– Ложь! – теперь-то можно и не притворяться. Сайя за спиной сжала кулаки. – Ее бесконечное нытье и мертвого с ума свело бы! То ей денег не хватало, то с ней нужно было таскаться везде, а у меня своих дел… Полно. Работа.

– Две работы, – понимающе качнул ногой гвардеец. – Три работы. Куда уж везде успеть с таким графиком?

Сайя опустила глаза в пол и задышала ровнее.

– Что держало тебя в таком случае рядом с настолько раздражавшей подругой? – в голосе Дайтора прозвучало искреннее любопытство.

Заключенная помертвела, поняв, куда загнала себя подобной откровенностью. Придумать что-то правдоподобное становилось все сложнее. Опять зажмурилась, совсем как ребенок, прячась в темноте за закрытыми веками, в своем Нарсаме.

Инспектор Риз постучал пальцами по столу. Потом по клавиатуре. Записал что-то либо скрашивал ожидание – Сайя не поняла, уж слишком быстро прощелкали кнопки.

– Кэт, ты ее терпела, потому что она была полезна? – вкрадчиво подсказал гвардеец. – До определенной поры? В чем же заключалась ценность моей знакомой для тебя?

Пески Сирамизы не пожелали укрыть ее с головой. Ворота деревни Торн остались заперты для маленького сина, сколько бы ни молила впустить ее. Стражник грубо вытолкал Айсо за пределы игры.

Сайя передернулась от ощущения тяжелой руки на голове.

– Ревность! – выпалила. Гвардеец не единожды приходил в бешенство при упоминании любого другого мужчины рядом со своей игрушкой. Ему должен быть близок такой мотив. – Из-за ревности!

Дайтор недобро вскинул брови.

– Не советую пытаться манипулировать мной, – сухо предупредил.

Сайя сглотнула. Кивнула. Не стала сопротивляться давлению его пальцев под подбородком, вместо этого открыто взглянула в разноцветные глаза. Реакцию на свое признание угадать не смогла: что льдистый холод, что теплый мед одинаково не читались.

– Это к кому, интересно, относилась ревность? Уж не со мной ли связана она?

– Да… – заторможенно проговорила Сайя. Пока путалась в мыслях, решая, может ли упомянуть в этой камере Рифа Шатизара, об отношениях с которым гвардеец уже наверняка все выяснил, Дайтор Риз вдруг сам подсказал ответ. Недолго думала, в один миг заменила начальника на самого Дайтора. – Терпела, потому что могла следить так за ней. Веонка бесконечно восхваляла тебя. С языка не сходил ее давний друг, а у самой глаза пылали! Да и висла она на тебе далеко не как подруга!

Дайтор склонил голову, следя за движением губ Сайи. Хмурился, слушая сбивчивые объяснения. Почесал висок, заправил за ухо разноцветные пряди волос.

– С чего бы перемена такая тебя настигла? В борделе, как помнится, стремилась избежать моего внимания. Не так это было?

– Так, – прошептала Сайя, не став врать. Он не поверит. – Но вдруг я обнаружила, что тебя могут увести.

– Где радость по такому поводу?

– Ты платишь, – убежденно пояснила Сайя. – У тебя есть деньги.

Дайтор сузил глаза, моментально согнав нейтральное выражение с лица. Против воли взгляд Сайи пополз к пальцам инспектора, отбивающим ритм по бедру, как когда-то. Хотя… что одетый, что раздетый – он был одинаково опасен. В то время как ее саму отсутствие одежды превращало в дрожащую трусиху, ему плевать было, в каком виде доводить жертву до нервного срыва.

– Вот мы добрались и до следующего вопроса – зачем тебе столько денег? Танцы в борделе ведь преследовали цель обогащения? Как и работа в Тауртимс?

– И в хранилище, – быстро добавила Сайя. – Я хотела уехать из страны.

– Твой мужчина, – несколько раздраженно протянул Дайтор, пристально следя за бледностью, после его слов проступившей на и без того бесцветном лице заключенной. – Он покинул Тельальху? Хочешь его отыскать и осчастливить собой? Все же он жив?

– Не знаю, – выдавила Сайя.

– Что насчет виара Шатизара?

– Он ходит к управляющей борделем, – если гвардеец разузнал и об игре, то связка Риф – Нарсам – Мия его не должна насторожить. По крайней мере, очень надеялась на то, что начальника и Мию гвардия не отнесет к числу ее сообщников. А Дайтор не станет мстить Рифу. – Виар Шатизар переживает, что его отец узнает о визитах в бордель, поэтому попросил меня прикрыть его, стать его девушкой на время.

Инспектор мягко улыбнулся. Неожиданно и совершенно не к месту.

– Сейчас я вынужден оставить тебя. Поищу более умелого психоделика. Который не станет вытаскивать наружу твои кишки. Крайне неприятное зрелище, знаешь ли. Омрачает всю прелесть воспоминаний о наших встречах.

Сайя резко выпрямилась, плечом обтерла рот, подавила стон от движения затекшими руками. Силуэт гвардейца расплылся, стоило ему отойти дальше.

– Дайтор! Подожди!

Дайтор постучал по двери, грохот отдался вспышками под черепом заключенной. По щеке Сайи поползла слеза, заставившая гвардейца смягчиться. Он даже вернулся, ласково погладил ледяную кожу. Нагнулся, заглядывая в глаза, полные слез.

– В следующий раз захвачу с собой воды. Ты ведь хочешь пить?

Он ей, конечно же, не поверил. Ни единому слову, взгляду, жесту. Доверчивым олухам не место в Первом штабе. Не служил бы здесь, если б велся на подобный вздор каждого арестованного.

Первым делом Дайтор Риз направился в уборную и тщательно вымыл руки. Долго смотрел на себя в зеркало, выравнивая дыхание и унимая злость. На девушку, запертую в камере, и этим лишившую острых ощущений и преследующего постоянно ожидания визитов в бордель. На Веонку, умудрившуюся умереть в хранилище. На бесполезного психоделика, не совладавшего с заключенной, которая и голову-то не могла держать ровно, полностью обессилев от голода, холода и обезвоживания. От страха, замкнутого тесного пространства.

Если она не получит послабление, вполне вероятно, что тронется рассудком. Она и так уже тускло реагировала на окружающую обстановку.

– Развязать, накормить и дать ей поспать, – приказал первому же увиденному в коридоре гвардейцу. – Сайе Синоре.

Чем выше поднимался Дайтор Риз, тем теплее становился воздух. Шаг за шагом оставлял за спиной нижние этажи, возвращаясь из затхлых и сырых камер к поверхности. В отличие от штаба Третьего центра в Первом заключенных содержали намного ниже. И условия были намного хуже. Получить назначение в Первый центр на службу считалось престижным. Попасть туда же в качестве узника оказывалось незавидной участью.

Сайе Синоре не повезло. Устроенный ею хаос вогнал в шок гвардию, заставил анатомиков корчиться в конвульсиях бессильной ярости. Безусловно, теперь белые медики желали крови. И по странной случайности преступнице удалось остаться единственной выжившей. Чего она сама не ожидала, судя по ее реакции на свое пробуждение на стуле.

Танцовщица надеялась скрыться там, где ее не достанет ни гвардия, ни ее возмездие. Ни разочарование Дайтора Риза, обнаружившего у заключенной несколько секретов. Разглядевшего, наконец, личность Кэт из борделя. Однако в первый день допроса психоделику удалось достать из путаницы в ее голове достаточно оснований для ареста, поэтому Сайя Синора была переправлена в один из нижних кабинетов штаба Первого центра, где до сих пор и проживала.

Дайтор остановился перед дверью в кабинет руководителя. Постучал. Выровнял спину.

– Войдите, – послышался голос Астира Нура. Руководитель штаба Первого центра сидел за своим рабочим столом. Обхватил лоб ладонью и немигающий взгляд его не отрывался от горы бумаг, сквозь нагромождение которых не проглядывало ни части полированной поверхности. Подобная неразбериха царила, видимо, по всем центрам. Исподлобья руководитель Нур глянул на вошедшего, и на долю секунды самообладание покинуло его, не смог сдержать неприязни. – Инспектор Риз. Проходите.