Дайтор убедился, что люди исчезли с этажа, только после этого открыл замок камеры. Лязгнула металлическая дверь.

Сайя спала.

Они вновь вдвоем закрылись в бетонных стенах. Одни, казалось, в безмолвном мире отчаявшихся. В месте, где безраздельно господствовала гвардия.

В его владениях. Инспектор Риз невольно задрожал в натянутой тишине, где различалось только его дыхание и ее. Подошел ближе к узкой кровати, где свернулась под одеялом вира, на которую он должен собрать столько компромата, чтобы судьям хватило не испытывать угрызений совести при отправке ее на каторгу.

Стул не стал использовать, сел на корточки. Отвел от ее лица короткие волосы. Больной узница не выглядела, значит, условия ей созданы были сносные для жизни. Виру Лигуру он не обманул.

– Сайя, – погладил ее по щеке.

Сайя шевельнулась. Задышала глубже. Не открыв глаз, потянулась, нащупала его руку на своем лице и прижалась к ней сильнее. Будто скучала? С жадным нетерпением ожидал Дайтор ее первых слов.

– Это ты? – шепнула, приоткрыв глаза. Ровные стрелы ресниц почти скрыли карие глаза, Дайтор видел лишь мерцание. Так до конца и не проснувшись, ластилась к его ладони, и гвардеец неверяще уставился в лицо перед собой. Как убило его это сияние.

Самообладание покинуло Дайтора. Что случалось редко, и в большинстве случаев причиной выступала маленькая танцовщица. Ни во что не ставя его личность, сочиняя для себя другую сказку.

– Райер Хамир, – негромко произнес, руша иллюзию.

Сайя расслышала. Своим сонным еще сознанием осмыслила. И замерла. Медленно открыла глаза. Затаила дыхание, напуганная диким выражением разноцветных глаз инспектора. Пальцы на его руке, все еще ласкающей ее лицо, мелко задрожали.

– Дайтор…

Порывалась сесть, он не позволил. Поднялся с пяток, перебрался на кровать. Навис над заключенной, подавленной им и без этой демонстрации силы и власти. Черные зрачки поглотили оба цвета его глаз, запульсировали в такт его бешенству. И в следующую секунду гвардеец начал целовать бескровные губы. Неожиданно нежно трогать их своими, отлавливая и поглощая каждый судорожный выдох Сайи. Потерся носом о нос, почти замурчал.

– В школе, – пробормотал, обжигая дыханием ухо заключенной и зло поджимая губы в ответ на напряжение в удерживаемых им руках. – Спуталась с ним? Гвардеец, проклятье… Да кто угодно, но… Хамир??

Сайя вздрогнула от вопля и зажмурилась. Дайтор в голос засмеялся, что прозвучало далеко невесело.

– Это не так…

– Ты оказалась в Тауртимс почему? – зло процедил. Отклонился. – На меня смотри! Что хотела отыскать там? Его? Думала, он продолжит свое расследование и появится в компании? Не знала, что его закрыли в точно такой же камере? – Одна рука инспектора рассекла воздух и замерла перед открытыми по приказу глазами Сайи. Она сглотнула. Перевела взгляд на сжатые пальцы.

– Не он…

Дайтор с силой впечатал кулак рядом с головой узницы. Сплющил подушку, Сайя вскрикнула; вся сжалась. Вдавилась в кровать от легкого поглаживания скулы, ощущаемого прелюдией к так ценимым гвардейцем играм. С ее разумом.

Скатилась слеза по щеке, смочила его руку. Дайтор искривил рот.

– Не смей мне лгать! Твои приятели из школы и не скрывали вашу интрижку!

– Дайтор, – прошептала Сайя, боясь пошевелиться. Судорожно просчитывала его ответные меры на свое признание. Боясь, что он ей не поверит и приведет психоделика. Который сломает ее наконец, и вытащит то, что поставит гвардию в стойку. Тогда они откроют охоту. Райер окажется в большой опасности. Начала быстро говорить: – Я не знала, что он один из вас. Он пришел как ученик. Он отличался. Обратил на себя внимание. Всех. И я… Тоже.

– Самки, – презрительно оглядел узницу Дайтор. – О чем и говорил: ведетесь на внешность и силу на уровне инстинктов.

Он начал успокаиваться. Сайя безотрывно смотрела на гвардейца и ужас стыл в ее блестящих глазах. Скатывался по щекам, проползал под волосами, прятался в мокрую уже подушку, но она не отводила взгляда, как и приказал.

– И ты отличаешься!

– Это нас связало в твоей недалекой голове? – вкрадчиво проговорил Дайтор, его прямые брови изогнулись. – Из-за того, что мы иные?

– Нет… Нет! – или да? Сайя искала хоть какой намек на правильный ответ, который должна дать.

– Сдается мне, опять ты лукавишь, Кэт…

Сайя замотала головой, Дайтор двинулся ближе. Ноздри его раздулись, втягивая аромат страха перед ним.

– Тот преступник, которого я потерял. Райер Хамир. – Сайя едва справилась с ледяной дрожью, заставляя себя слушать. Дайтор прижался поцелуем к соленым губам, рвано вдохнул: – Обожаю это… Он остался бы без руки. Если бы выжил. Но вот не повезло – взлетел на воздух вместе со штабом.

Ее так колотило, что любое притворство оказалось ненужным. Открыть и показать свое горе, чтобы гвардеец видел, как она убита. Чтобы не вызвал психоделика, который мог вытащить из ее головы тот факт, что Райер и вовсе не погиб. Белоснежный Хамир, оказавшийся во власти этого больного человека. Зачем только она погналась за ним в таверне и оставила его в памяти?

Сайя без раздумий поцеловала гвардейца в ответ. Прекрасно зная, как ненавидит он ее любовь, предназначенную для другого. Ужасаясь своим надеждам на такой конец и в то же время желая довести Дайтора Риза до помутнения разума. Пусть бы освободил от дальнейшего существования и этим спас всех ее скрывающих тайны знакомых.

Захлебываясь слезами, задыхаясь рыданиями, от которых уже болела не только грудь, но и пылал мозг, отчаянно его целовала, обнимая за шею. Дайтор расценил по-своему внезапный порыв. Приподнялся над ней, рассматривая опухшее, пошедшее пятнами лицо.

Уродливая дрожащая любовная поэма по ушедшему. Склонил голову, роняя свои блестящие пряди на Сайю.

– И теперь мне досталась роль утешителя для брошенной им виры, – проговорил, медленно протягивая горячей рукой от шеи узницы и ниже. Задрожал сам, угадав слова протеста, с которыми боролась узница. – Какая печальная у нас с тобой судьба, крошка Кэт – тосковать по Хамиру.

Рывком поднял вверх кофту, не обнаружил под ней ни клочка белья. Вдавил ноющий член в бедро Сайи.

– И теперь я имею то, что мог иметь он. Если бы не сдох раньше времени, – понизил голос до хрипа: – Вы точно бы встретились в каменоломнях. И любили б друг друга до конца жизни. Что заняло бы примерно дня два-три при везении, ведь гвардейцев там не жалуют, а их подстилок и того больше, просто растаскивают на части: тому кусочек, тому… Кто успел. Хочешь, я шепну кое-кому из той охраны, с кем ты встречалась на воле?

Цель имел довести до истерики, а после любовался делом рук своих и больной фантазии. Сайя не выдержала его вида, закричала и попыталась сбросить с себя. Дайтор засмеялся, придавив слабые женские руки над головой, а ноги сжав своими коленями.

– Можешь хоть горло порвать, никого здесь нет.

Хотя ему следовало поторопиться. Отведенное ему время заканчивалось, не к добру будет, если его застанет глава без штанов в камере преступницы сразу после того, как отмечал помолвку с уважаемой дочерью Чарушей.

Десять минут еще позволит себе. Потом пора готовиться к встрече главы Хоёна.

Девушка под ним извивалась всем телом, заводя сильнее. Плакала, лютовала. Дайтор с некоторым удивлением разобрал угрозы в свой адрес: она не сдается, даже будучи в окончательном тупике.

Эта дерзость вызывала уважение. Против его воли, но оно гнездилось где-то внутри и вынуждало смотреть на танцовщицу иначе, чем на ту же Мию и ее проституток, ноющих при первом же шаге в их сторону.

Встряхнул Сайю сильнее, чтобы угомонилась хоть немного.

– Умолкни! – рявкнул. Она плюнула ему в лицо. Дайтор расхохотался и вытерся плечом. – Ты поражаешь. Своей глупостью, Кэт.

Стоило ему дернуть шнурок ее штанов и забраться внутрь, как в камере наступила мгновенная тишина. В первый момент неприятно оглушил звон в ушах. Сайя напряглась, вполне чувствуя, где находятся уже знакомые ей пальцы. Ненавидя себя за этот страх боли, за стыд, который выжигал душу. За свою физиологию, сознательно созданную природой для пользования сильными особями.