– Для Джуна, – мысленно простонал, встретив недоверчивый взгляд дяди, не признающего никаких виртуальных побоищ и считающего их напрасной потерей времени. – Позже, как придет в себя. Ему это будет нужно. Игра.

– Ваша вон та, что ли? – взбешенный ксур угрожающе навис над племянником. – Ты всерьез считаешь, что нам здесь больше заняться нечем? Кроме игрушек??

Дети, как показалось Райеру, очень даже обрадовались намеку на игры. Перевел взгляд на Бейзара.

– Она… – невольно струсил, почувствовал себя неразумным дитем, увиливающим от домашних обязанностей.

– В чем смысл? – процедил Бейзар. – Заходите, бьете морды друг другу и выходите? При этом реальные враги наступают вам на пятки?

– Даже Карсо в теме! – выкрикнул Райер. Бейзар и вовсе задымился.

– Думаешь, я здесь по какой причине?? – взлетел его голос до потолка.

Очевидно, Карсо заперлась вместе с техниками и помогает оживить сервера. Райер попятился к лестнице. Лагерный молодняк успел попрятаться раньше него.

– Дядя, – врезался спиной в стену, взял левее, – таких игроков через одного у нас, можешь проверить, чего на нас взъелся? – Неверное направление успокоения, понял Райер, когда ментор двинулся за ним. – Меня группа ждет. И Джун. Встретимся позже. Как-нибудь.

Взлетел по лестнице наверх, отталкиваясь от стены рукой для ускорения, промчался по коридору и занесся в столовую.

– Где Санис? – задыхаясь, оглядел зал. Увидел повара сам. Побежал к нему.

К его изумлению, кашевар покрылся красными пятнами, после чего моментально скрылся в одном из ответвлений от зала, где установлены были непосредственно плиты для готовки.

– Санис? – Райер завалился в кухню, все высокие стены которой увешались кастрюлями, сковородами необъятных размеров и разнообразными черпаками любых видов и для всяких целей. Помощники повара уставились на него как один, замерев у огромной плиты. Отыскав среди них самого багрового по цвету, направился к нему. – Разговор есть. Быстрый и срочный. Слышал, ты разбираешься в лечении нетрадиционном?

– Райер… Послушай…

Повар едва не залез под чан, заставив своим странным бормотанием и поведением Райера остановиться. Нелепый тип, еще с похода он ему не понравился.

– Ты должен осмотреть Таймина, – просить не стал. Знал, что получит отказ. – Он приболел, медики не могут разобраться. Я подумал, что несколько мнений, пусть и не научно обоснованных, лишними не станут. Так что чтобы сегодня же занялся.

Не дав ошарашенному приказом человеку возможности отвертеться от задания, развернулся и покинул кухню, прошелся между столами столовой. Осталось совсем мало времени для Джуна. Потом пора покинуть лагерь.

Райеру хотелось думать, что брат ждал его. Пусть и принадлежал Джун все еще иному, недоступному другим миру; затянувшийся сон, как надеялось, подходил к завершению. Сердце наполнялось отчаянным трепетом каждый раз, как приближался к заветной операционной.

Открыл дверь, наверное, теперь уже жилища брата, переделанного из хирургического бокса в жилую комнату. Место узкой кушетки, где ютились сиделки, заняла полноценная кровать, появился рабочий стол, несколько кресел для удобства толпы, нередко здесь собиравшейся. Медицинские шкафы сдвинули к одной стене, остальные камни задрапировали тканью.

Вполне уютно. Такая композиция Джуну должна понравиться.

Хисару обернулась, поманила сына ближе.

– Джун, – шепнула, возвращая внимание обратно к аквариуму. – Райер здесь.

Райер глубоко вдохнул и натянул на лицо улыбку. Подошел к емкости. Глаза остановились на трубке, все еще помогавшей кормить больного. Улыбка на миг дрогнула.

– Джун, – наклонился, отыскивая, куда в этот раз устремился взгляд брата. – Я все еще жду, когда ты соизволишь пообедать со мной. Пробовал я твою еду – дрянь редкостная, замечу. Понимаю, почему выплевываешь эту кашу.

Хисару хмыкнула, похлопала Райера по каменной спине.

– Он, кстати, на этот раз все съел. Оставлю вас. Десять минут, – напомнила, сверившись с часами. Сын кивнул. Мать вышла за дверь.

Райер придвинул к аквариуму стул, вытянул из геля обтянутые белоснежным хрупким пергаментом кости, должные быть пальцами. От вида которых сжалось все внутри. Бережно обхватил своими, крепкими и теплыми.

– Джун. Я очень сожалею, но мне придется уйти. Помнишь, я говорил о Дорайнуриме? – поискал хоть какой-то отклик; постарался не расстраиваться, не обнаружив его. – Не знаю, сколько времени займет наш спуск в этот раз, ведь мы замахнулись на выработки за Пятым центром. Надеюсь, что меньше чем половину триместра. – Райер замолчал, прогоняя повисший перед глазами безумно долгий промежуток времени. Дни, которые проведет вдали от лагеря. Часы, наполненные ожиданием, смешанным с жутким страхом перед вестями от матери. – Оставлю здесь Таймина, пусть развлекает тебя, хорошо? Ты видел Тиена?

Быстро прижал руку Джуна к своей щеке, без единого звука отчаянно молясь, чтобы за время его отсутствия не изменилось состояние в худшую сторону. Чтобы эти проблески сознания не оказались попытками попрощаться.

– Ты должен меня дождаться! – произнес как можно жестче. Желал, чтобы Джун расценил тон как угрозу и остерегся умирать. – Я приведу с собой кое-кого. – Затаил дыхание, почувствовав, как дрогнули пальцы брата. Стальные глаза наполнились сознанием, заблестели. По поверхности геля пробежала рябь, когда Джун двинул головой на голос.

Вопрос. В такие минуты возвращения он общался вопросом, отражая его во взгляде. И сейчас Райер прикусил губу, зачарованно вглядываясь в ожившее лицо.

– Боже, – прошептал, сберегая в памяти эти редкие мгновения. – Сайя. Джун, я приведу Сайю. Помнишь ее?

Джун долго смотрел на него. Точно на него, и брат мог поклясться, что понимал каждое слово. А потом медленно опустил ресницы.

Райер в ту же секунду утратил выдержку, и без того насилу натянутую; спазм сдавил горло. Не поверил своим глазам, когда из-под закрытого века скатилась слезинка. Крошечная, она сразу исчезла в геле, поддерживающем голову. После которой остался след, блестящей полосой прочертивший острую скулу.

* * *

Мия ждала визита представителей закона с того самого момента, как стала известна личность врага гвардии, основательно проредившего строй гвардейцев об стены медцентра. И до того измотало ее это ожидание, что начала вздрагивать от каждого стука, звонка. Громких голосов, доносившихся с первого этажа. Заметила за собой, что раздраженно кричит на уборщиц, стучащих по полу швабрами. На бармена, под утро расставляющего бокалы после мойки. Несется на кухню, чтобы высказать поварам, гремящим посудой.

По истечении третьего дня ареста одной из танцовщиц в борделе после закрытия работники перемещались только на цыпочках и говорили исключительно шепотом. И лишь о произошедшем. О Кэт, доброжелательной и скромной коллеге, на которую каждый из борделя показал бы пальцем в последнюю очередь, и то будучи не в своем уме.

Она не могла. Ее оклеветали. Подставили просто потому, что на нее положил глаз один из сросшихся с сине-черной формой. Разноцветный демон, покалечивший немало душ и тел. Уверены были в этом все. Мия продолжала трястись, ни на минуту не расставаясь с бокалом вина. С таблетками успокоительного.

И все поглядывала в сторону сейфа, где среди прочих бумаг закопался договор с Тауртимс, благодаря которому приобрела права на игру, заплатив за них деньгами, ей не принадлежавшими. С ужасом представляла себе сценарий, по которому гвардия выясняет, чьи банкноты оседали на счете борделя и из каких чемоданов, а после прикрывает прибыльное заведение, следом изымает все средства в пользу страны. А управляющую запирает в соседней с Сайей камере как сообщницу. Светлых умов в гвардии хватает, от превращения ее в преступницу казна Тельальхи только выиграет. С Таймином Кридом поступили подобным же образом.

– Зачем ты это сделала? – истерично завизжала в пустой зал. Швырнула бокал в стену, получила мгновенное удовлетворение при виде красных потеков, россыпи осколков. На втором этаже скрипнула дверь и сразу же закрылась: кто-то не решился спуститься вниз. Мия всхлипнула, опустив трещавшую голову на стол. – Трусы! Все лицемеры!!