– Да брось ты! – сердито возразил Леший. – У меня там родственники живут прямо в Кихшо и не тужат. Никто их там особо не щемит.

– И кто же у тебя там живет? – с усмешкой поинтересовался Берендей. – Какой-нибудь троюродный дядюшка с четвероюродной линии? Они уж небось и забыли, откуда и кто их родители были.

Леший снова произнес стихами:

– Сестра родная, общей крови отпрыск. Я сам отправил ее туда. Нашел жениха побогаче.

– А вот это ты зря, – сурово произнес Берендей. – Ты не слышал, что в последнее время там с Лесничими творят?

– Да брось мне пургу всякую дуть! – недовольно возразил Леший.

Советник заметив, что обстановка накаляется, решил вмешаться и сменить тему. Его легкость и быстрота языка в разговоре позволила ему довольно ловко вывести собеседников в более мирное русло.

Так или иначе, – сказал бодрым голосом Леший. – Мне со своей свитой скоро ехать в Аршвисс. – Он опять воздел руки к небу и добавил стихами: – В земле чужой, со странником угрюмым, что говорить о чем молчать велишь?

Берендей немного задумался, но его тут же отвлек от размышлений советник:

– Так что передать тамошним друзьям?

– Вели им пока не высовываться, – сказал Немереец. – Как станет спокойнее, к ним на подмогу явится от нас человек.

Когда Берендей ушел, Леший оставшийся с советником наедине выждал очень долгую паузу, а затем деловым тоном объявил:

– Может заключим все же сделку с Иззей Хитрым? И да ну, этих Немерейцев. Достали они меня. Порченное золото им видите ли не нравится!

– Я бы все же посоветовал держаться Берендея или хотя бы немного обождать, – чуть не уверенно произнес советник.

– У меня все же сложилось полнейшее неверие в успех Лесничих против Злыдня. По крайней мере в ближайшей битве. Подмога от Немерейцев скорее всего не подоспеет. Полуостров крепко держит их в Благолесье.

Советник посмотрел на Лешего с недоумением и неуверенно спросил:

– Вы что намекаете на… намекаете на..?

– Я бы не стал называть это предательством, – сказал Леший. – Просто здравый смысл. Немерейцы слабее чем Полуостров, нужно признать очевидное и жить как-то со всем этим дальше.

– Не согласен… – неуверенно произнес советник.

– О боги! О судьба! О кормчий демон! – снова заговорил стихами Леший. – Ладно, отпускаю тебя до утра. Нужно побыть одному мне в раздумьях.

Лесничие возвели лагерь на окраине местечка, которое примыкало к притоку реки Длинки с юго-востока. Их палатки раскинулись на длинной вытянутой опушке Пепельного леса. Окружающие чащи, густых, на половину пожелтевших, но еще не сбросивших всю листву деревьев, помогли им скрываться от вражеских соглядатаев, которые рыскали по тайным тропам в надежде проследить за приготовлениями Лесничих к обороне. Нескольких таких наглецов, подошедших очень близко, сразили фиолетовые луки. Пущенные с них стрелы могли пролететь несколько верст и пробить самый прочный нагрудник. Были даже особые фиолетовые луки, которые с нескольких стрел могли уничтожить и каменную башню с прочной стеной. Но в собравшемся войске, подобный лук был только у Берендея. Ему подарил его Виктор, как и волшебные доспехи с мечом. Ходили слухи, что Берендей еще сильнее их усовершенствовал, воспользовавшись запретным колдовством и заклинаниями отшельников. Правда это или наговоры, никто, кроме самого Берендея не знал.

Редкие порывы сильного ветра поднимали опавшие листья с земли и закручивали их в воздухе. К счастью в эти холодные дни яркое солнце прогревало весь лагерь с утра до самого вечера, не давая замерзнуть Лесничим. Костры разрешалось жечь только на закате, небольшие, не дающие густого дыма.

– Нам нужно выступить первыми, – объявил Берендей. Вокруг него собрались воеводы почти всех городищ Пепельного леса и Виктор с Лисой.

– У нас всего двенадцать тысяч!

– Против пятидесяти!

– А ты предлагаешь самим атаковать! – недовольство доносилось из всех углов палатки военачальника.

– Мы перейдем приток Длинки и сперва ударим по войску Лихи. Она расположила около десяти тысяч на восточном берегу Длинки. Думала, что сумеет их скрыть, от наших глаз, под покровом Пепельного леса.

– Дельно! – добавил Виктор.

– Да, но только… – хотел возразить один из воевод.

– Мы с легкостью разобьем войска Лихи, – перебила его Лиса. – И если Злыдень полный кретин, то направится им на подмогу, приказав своей армии перейти на плотах и лодках прямо через полноводную реку.

– Его остановят стратеги присланные с Полуострова! – воскликнул еще один воевода.

– Не стоит недооценивать гордыню Злыдня, – сказал Берендей. – Все Лесные подчиняются именно ему, а не стратегам с Полуострова. Если мы сможем убедить его в нашей слабости, то он не будет слушать никого и ринется в бой.

– И как мы собираемся убедить его в нашей слабости? – спросил старый Лесничий, командующий двумя сотнями мечников из города Сгорья, присоединившимся к войску по зову племянника Лешего.

Берендей призадумался, но как только услышал вновь начавшиеся сомнения и споры в стане воевод, тут же прервал их жестом, а затем сказал:

– Когда разобьем Лиху, прижмем часть ее войска прямо к реке. Дадим нескольким отрядам уйти на плотах, а с ними отправим наших подговорщиков, чтобы они убедили Злыдня, что была равная битва, войска Берендея почти были разбиты, но полководцы Лихи всех предали. Они тут же пойдут через реку, чтобы добить нас и попадут в ловушку.

– Но что если наших подговорщиков станут допрашивать и пытать? – спросил один из воевод.

Берендей подошел к Виктору и посмотрев на него сказал:

– У моего друга, есть средства, чтобы пройти любую проверку.

– Выдвигаемся завтра? – с нетерпением спросила Лиса.

– Нет, сперва отправим подговорщиков в войско Лихи, – ответил Берендей. – Обождем пару недель, пока им там будет доверие. И только затем нападем. К тому времени и река Длинка разольется еще больше.

Лиса покинула совещание с некоторыми надеждами на успех, но в плане Берендея все еще сомневалась. Она прошла по вытянувшемуся на длинной, но узкой лесной опушке лагерю и вернулась в свою палатку. На меховом спальнике лежали ее пластинчатые доспехи, переливавшиеся багровым светом, а рядом несколько трофеев, которые она сняла с убитых трясовиц. У каждой из поверженных колдуний был кулон со знаком двух солнц, проткнутых одной стрелой. Две золотые у старших и серебряный у младшей. Лицо молодой трясовицы до сих пор стояло перед глазами Лисы, словно какое-то нелепое воспоминание из ее прошлой жизни…

…Ночной ветер дует с запада и разносит болотный смрад по всему городу. Темные фигуры важно расхаживают по Жабьему логову Квинки. Так здесь называют квартал самых опасных дворян города. Они уже много лет враждуют с семейством, к которому принадлежит мать Лисы. У взрослых своя вражда, у детей свои смертельные драки. Лиса медленно идет и прислушивается. Рядом с ней сводные братья. Враждебный квартал не сулит ничего хорошего, но только тем, кого здесь заметят. Все ближе слышатся голоса. Старший подает знак разделиться. Враги где-то поблизости. Слышен шум тяжелых сапог, отбивающих неровный такт по брусчатке. Они где-то здесь, уже рядом. Лиса выглядывает из-за угла и ей удается прошмыгнуть в переулок. Вот она дверь, а за ней золотая цепочка с кулоном, что силком стащили с ее сводного брата в неравной драке неделю назад. Кулон нужно вернуть, чего бы не стоило. На нем семейный знак ее рода по матери – перебирающая лапы двухвостка. Почти у всех дворян Квинки странные гербы, у тех что богаче лягушки и жабы, у тех, что беднее, но не менее дерзких – насекомые. Остается всего один шаг. Дверь скрипит устрашающе. Изнутри ее открывают. На пороге молодая девица, со светлыми заплетенными косами. Лиса ее узнает – это очень боевитая сестренка, молодежного главаря враждебного семейства. Она с подозрением смотрит на рыжую незнакомку. Девица старше Лисы, быть может года на три или четыре. На вопрос: «Что ты здесь рыщешь, мелкая дрянь?» Лиса бросается в бег. За высокой стеной, крепко сложенной из оранжевых камней, лежит родной квартал. Там в обиду ее не дадут. Но стену ей никак не перелезть. Боевитая девица шестнадцати лет летит на нее с кулаками. Бьет прямо в нос, разбивает ей губы, рассекает и веко. Лиса почти теряет сознание. Девица пинает ее сильно ногами. Рукой она нащупала кинжал и со всей злости с отчаяньем, что у нее были бьет своей противнице прямо в бок. Та падает еле дыша. Ее глаза наполняются болью и страхом. Лиса плачет сама, но не в силах ее страданиям помочь. Она хочет позвать взрослых, но понимает что они же ее и убьют. Лиса бросает кинжал и обходными путями бежит с вражеских улиц…