Резко выхватив из ножен кинжал, какими пользовались все охотники-вампиры из элиты, чтобы избежать обращения эльфов, что были склонны к мгновенному заражению своей магической крови при одном только прикосновении вампирских клыков к их пропитанной магией коже, девушка резко развернулась и преодолела те несколько скачков, какие отделяли ее от чудовищной твари. Догадка вампирши оказалась верна: рысенок, что бежал за ней до недавнего времени, окончательно выбился из сил, безжизненно растянувшись на полу своим маленьким тщедушным тельцем. В секунду подлетев к котенку, Лесли окинула его беглым взглядом, удостоверяясь в том, что он жив и дышит; в это мгновение жуткая тварь занесла когтистую лапу, чтобы ударить обоих. Времени на то, чтобы принять какое-то другое решение уже не было. Вампирша закричала так громко, как только смогла, и рванулась вперед темной молнией, подхватив рысенка с пола и бережно прижав к себе свободной рукой. Нужно выиграть всего минутку: совсем рядом, за очередным поворотом коридора, Лесли уже приметила еще одну лестницу, уходящую, если верить ощущениям, куда-то наверх. Плохой вариант – доверяться одним только чувствам, но это было лучше, чем погибнуть от когтей монстра без борьбы. Она должна хотя бы попытаться. Если бы в этом коридоре был бы хоть какой-то конкретный источник света, испускающий достаточно яркое сияние, то лезвие кинжала сверкнуло бы в лучах белым пламенем, какое всегда придавало вампирше уверенности в своих силах. Теперь же возможно было только представить, как нож заведомо победно переливается, и напрячь зрение, чтобы различить свою цель в зеленоватом свете гнилушек, что иногда встречались на прогнивших досках стен, наугад совершая замах. Кинжал рассек упругий воздух, а потом с таким усилием, будто бы девушка просто разрезала недостаточно острым ножом кусок мяса, прошел сквозь плоть чудовища, вмиг покрываясь липкой субстанцией, заменяющей ему кровь. Пустой коридор огласил неземной жуткий вопль, и Лестина, больше не растрачивая драгоценные секунды и оставив лезвие воткнутым в лапу чудовища, сорвалась с места в сопровождении рысенка. Всего несколько шагов, стук каблуков по дощатому полу… Один поворот коридора… Девушка возликовала, нащупав носком сапога ступеньки. Она смогла. Дело за малым: всего-то спастись от разъяренного чудовища бегством по лестнице. Опять. И темнота ни на секунду не способствовала этому…
Чавканье. Это было первым, что Лестина услышала. Неприятное хлюпанье у себя под ногами и наконец… Кровь. Багровая темная субстанция стекала в неимоверных количествах по всем выступам. Лесли передернуло от отвращения, когда она осознала, в чем вымазаны ее сапоги. Она хотела было вскрикнуть от ужаса, но ее голос заглушил яростный вопль за стеной. Секунда – и из темноты показалась черная уродливая голова монстра, которая втянула запах Лесли через разрезы ноздрей, стараясь точнее определить местоположение охотницы. Не оборачиваясь, девушка изо всех последних сил стала взбираться наверх, придерживая рысенка одной рукой, а другой – подол платья, стараясь не обращать внимания на кровавые, местами скользкие ступеньки. Неожиданно она почувствовала, как кто-то ухватил ее за ногу и теперь тянет вниз, пытаясь заставить опять свалиться.
– Не смейте трогать меня! – закричала Лестина, отбиваясь от рук зомби, что вылезали из всех возможных щелей, каблуками, молча радуясь собственной гибкости и спортивности. Кинжал остался где-то внизу, а руки были заняты, так что острые грани невысоких каблуков были единственным ее оружием сейчас.
Твари шипели от боли, когда инородный объект, – раз за разом, – врезался в их мягкую плоть, проходя условно живые ткани насквозь. Дыхание периодически сбивалось, но вампирша не сдавалась, помня про обещание. Рысенок, совсем выбившийся из сил, больше не был способен даже помогать охотнице когтями, так что девушке пришлось защищать и его… ценой собственной жизни…
Лесли чувствовала… Или нет, знала, что этот рысенок не был просто диким животным. С самого момента их встречи она поняла, что он был чем-то, – вернее, кем-то – очень важным, кем-то, без кого она просто не сможет жить дальше в полную силу. Нынче, несясь вперед, прижимала к груди теплый трясущийся комок, шепотом обещая, что ни за что не даст его в обиду. В один миг котенок поднял голову и внимательно и осознанно заглянул ей в глаза. Его взгляд будто говорил о том, что сейчас должно произойти что-то невозвратимое. В этих серовато-зеленых глазах так и читались тоска и полное отчаяние.
– Я не сдамся! – голос Лестины прорезал пирог тишины насквозь, заставляя разойтись на несколько ровных четвертинок. – Что бы ни происходило, я никогда не сдамся! Слышишь?! Мы выберемся отсюда! Выберемся!..
Девушка яростно закричала, вкладывая в этот звук всю свою силу и напористость. Что-то холодило ее душу, как осколок льда, что вонзился прямо в ожившее горячее сердце, отчего взгляд девушки застилало временами белой пеленой какого-то тумана; что-то больно жалило грудь, когда Лесли карабкалась вверх, цепляясь за ступени, что уходили резко к потолку, к каким-то белым косым лучам света, будто бы она лезла на забытый небесами маленький чердак у самой крыши современной высотки в поисках собственного спасения, которое обещала себе, рысенку…
Сомнение. Сомнение, что она сможет выполнить свою клятву – вот что липким червем сковывало всю ее, когда она бежала по призрачной нити от одного берега к другому, а под ее ногами уходила вечно вниз бездна неизбежности. Что бы ни сулил этот свет впереди, дотянуться до которого она желала больше всего на свете, сомнение, отчаянное сомнение противилось изнутри, заставляя дышать тяжелее, находить во тьме ступени медленнее, подниматься все с большей неловкостью и неуклюжестью с каждым сделанным шагом. Рысенок, которого вампирша несла с собой у самого своего сопротивляющегося окоченению сердца, едва ли подавал признаки жизни, что резало скальпелем ледяной стали по душе Лестины; что-то трепетало в ней самым живым огоньком от одной только мысли о том, что она может суметь, что на горизонте есть один малейший шанс на спасение, пусть он и таял на глазах и разносился прахом от любого раздражителя, чуждого той пустоте, где он был взращен. Все мысли прочь. Прочь угрызения души о несбыточном прошлом. Она бежала по замкнутому кругу, с каждой новой дугой проваливаясь все глубже в черную вязкую трясину тоски, какую навевали спасительные лучи впереди, не приближающиеся к девушке, сколько бы она ни бежала. Это не должно стать ее концом! Это просто не может быть эпилогом ее краткой жизни в бегах, ради которой она прошла через столько огней! Она не из той элиты охотников всем своим существом! Ее не стереть чуть теплым пламенем перемен, от какого плавились, как восковые свечи, другие… Никогда! Лесли рванулась вперед, ускоряя свой бег, рванулась еще и еще… Никогда! Последние несколько кривых ступенек мелькнули пред ее глазами, как отдельные безотносительные кадры безумной пустой киноленты, какой была в ее глазах вся прежняя ее жизнь, если не этот миг… Лучи не обжигали и не слепили, но наоборот: выхватили ее из тьмы и обрушились звездными волнами, умыв ее своим живительным блеском, придав ей самой сил, засветив угасшую свечу ее надежды, разгоняющей полумрак опасений… Ей требовался лишь один последний рывок. Тот, что отсечет концы той веревки, что петлей стянула ее шею там, в темноте внизу, обрубит удавку и скинет ее обратно, наконец, избавляя от всего и, в том числе, от того монстра, что пытался убить рысенка… Ее рысенка. Ее маленького испуганного зверька, что еще не стал опасным кровожадным хищником, взрослея без матери, какая могла бы поднять его на лапы раньше. Наверное, в какой-то мере таким же беспомощным по своей природе зверьком являлась и сама Лесли…
Стиснув зубы и мысленно умоляя, чтобы детеныш на ее руках потерпел еще мгновение, вампирша согнула ноги в коленях, отпустив ткань одеяния, и положила свободную ладонь на ступень прямо перед собой. Если правильно рассчитать свои силы, то она сможет просто оттолкнуться и взлететь вверх. Всего секунда. Один вздох. Одно молчание и одно одиночество… Нет, не одно. Два. Два одиночества и один глоток воздуха на двоих, что тонули в крови. Лестина напружинилась, подобно кошке перед броском, и толкнулась, придавая стынущему бездвижному воздуху форму. Идеальная траектория, по которой полетели вперед двое, что совпадала точно с той линией, какую прочертила вампирша в своей голове, должна принести их прямиком на тот выступ, каким завершалась бесконечная лестница, а значит, и мучительный бег через силу и усталость… Должна, если бы только Лестина учла, что может поскользнуться и потерять равновесие…
