Лестина глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться охватывающему ее гневу. Каждый раз одно и то же. Сколько можно? Если этот недоумок еще и занизит цену, то девушка точно изобьет его до полусмерти, наслаждаясь хрустом хрящей и низким рычанием. Охотница уже успела представить, как ее руки обхватят зеленоватую шею и начнут душить, когда гоблин произнес:

– Молодая особь. Очень легкая – двести пятьдесят золотых.

Кожаный мешочек со звоном опустился на прилавок, и вампирша, подхватив его, сунула в потайной карман плаща.

– Следующий! – прорычал гоблин, протягивая руки, чтобы забрать у кого-то еще голову другого эльфа.

На улице мелко накрапывал дождь, заставляя охотницу ежиться и плотнее кутаться в накидку, пока девушка брела до соседнего дома. В этом месте она всегда покупала себе стрелы, самые быстрые, самые острые и качественные во всем городе. Здесь же она впервые приобрела для себя и колчан, куда стала позднее их складывать.

В отличие от кеута, в котором работала всевозможная нечисть наподобие гоблинов, орков и других непритязательных существ, в этом небольшом магазине владельцем являлся человек, что несколько упрощало не только всю ситуацию, но и даже элементарный разговор. Не по душам, конечно, но все же лучше, чем рычание.

В Лезертоне не было обыденностью примитивное название кабака или таверны, но вот владельцы продуктовых, скажем, или оружейных лавок напротив: изворачивались, как могли, придумывая, или хотя бы стараясь придумать, креативные названия для того, чтобы зацепить глаз потенциального клиента. Вот и сейчас Лесли вошла в маленькую оружейную лавочку со «скромным» названием «Трофейная». Охотница хмыкнула, прочитав вывеску, и открыла дверь, оглушая звенящую тишину коридора мелодичным звоном колокольчика, висевшего над створкой, что сильно сфальшивил в конце. Похоже, его уже не поменяют, сколько бы времени ни прошло с момента первой установки.

– Добрый вечер. Чем могу помочь? – начал с традиционно заученной фразы продавец. – В нашей лавке вы можете найти самое лучшее оружие во всем Лезертоне. Что вас интересует? Наш ассортимент включает арбалеты, сабли, луки, кинжалы…

Пока он распинался и озвучивал весь каталог товаров, Лестина шарила взглядом по полкам, пытаясь отыскать нужные ей вещи. На стенах находилось столько оружия всех возможных видов, что у неподготовленных неопытных охотников часто разбегались глаза от такого количества вариантов, и бедняги получали выговоры за охоту при помощи клыков, так как сильное магическое поле лесных эльфов немедленно обращало их при малейшем прикосновении зубов. Словом, каждый мог найти себе подходящее оружие, «на любой вкус, цвет, назначение», как гласила нижняя часть вывески напротив входа.

– Меня интересуют стрелы для лука. Фирменные. Штук десять-пятнадцать будет достаточно.

– Стрелы – это в верхней секции. Секундочку, – человек взял высокую лестницу, приставил к нужному стеллажу и полез наверх.

Спустя минуту перед охотницей уже лежала дюжина новеньких хорошеньких стрел, которые она осматривала с благоговением.

– Колчан, лук? – вопросительно сказал продавец. – Или еще что-нибудь? Могу посоветовать арбалет.

– Не надо. – Отрезала девушка и кинула на стойку мешок с золотыми. – Этого хватит?

Человек торопливо высыпал содержимое и принялся пересчитывать. Насчитав нужную сумму, он распрямился и согласно кивнул.

– Можете забрать товар. Приходите, если что еще понадобится.

Лестина молча забрала стрелы и направилась к выходу, молясь о том, чтобы дождь на улице не разошелся еще больше. Однако если день с утра, – в данном случае с ночи, – начался неудачно, он должен закончиться таким же, будто бы стараясь напакостить как можно сильнее.

Выйдя на улицу, вампирша тяжело вздохнула и полностью завернулась в плащ, чтобы не промокнуть окончательно. Ливень хлестал по голове и спине, а девушка, с каждым пройденным десятком метров ускоряя шаг, стремилась добраться до своего спасительного временного убежища в лесу, где никто не будет страшен: ни дождь, словно бы старающийся затопить весь Лезертон, пуская по улицам ручьи дождевой воды, ни неудачный день, застигнувший вампиршу врасплох в самый неподходящий момент, ни гоблины, которых она сторонилась даже больше, чем Вольмонда с его шутками. День, казалось, так и не закончился, быстро перейдя в ночь, когда девушка долетела до леса и улеглась на теплый мягкий мох под корнями дерева, где невозможно было бы заподозрить укрытие, и сомкнула глаза, пытаясь провалиться в беспокойный сон. Навязчивые мысли, которых было непривычно много даже для нее, крутились в голове, подобно воронке торнадо, не позволяя ей сделать этого.

В идеале она должна бы затаиться здесь на день-другой, пока о ее существовании не забудут, после чего продолжать свое опасное дело, требующее особой осторожности, концентрации и полного контроля не только своих мыслей, но и своего тела физически. Слишком непросто сохранять свою секретность, когда единственное, что помогает тебе успешно охотиться, с тем же резко отличая и выделяя из всей толпы похожих друг на друга вампиров, держащихся одной большой лезертонской семьей, – это лук со стрелами, а достать их можно исключительно путем прямого взаимодействия с остальным миром. Лезертон – не настолько большой город, чтобы вести в нем распространялись так медленно, как им стоило бы. Это как раз та причина, по которой вампирша не живет в нормальном доме с нормальной крышей над головой, как бы ей этого ни хотелось. Для того, чтобы не вызвать излишних подозрений, которые и так имеют место быть в определенных вампирских кругах из-за ее постоянных внезапных исчезновений без следа и столь же резких появлений в черте города, она должна… Нет, буквально обязана жить в черной скромности. Конечно, она может в любой момент прекратить все это и поселиться по соседству с тем же Вольмондом, который, хоть и раздражает ее, постоянно предлагает ей приемлемые варианты обиталищ из своего огромного имения… Просто в лучшем случае все закончится отстранением ее от охотничьей элиты. А в худшем…

«Остановись,» – мысленно сказала сама себе Лестина, переворачиваясь на другой бок. – «Замолчи и спи!»

Лесли пролежала с закрытыми глазами около пяти минут, если верить личному внутреннему «хронометру», который неустанно прогонял вперед ровные ряды чисел, уходящие своими однотипными порядковыми полосами в бесконечность, но сон так и не пришел к ней, вопреки даже ее накопившейся за долгий нервный день усталости. Продолжающийся за стенами укрытия дождь, ночные шорохи леса, поза, которая была привычна для сна, что нынче никак не хотела становиться достаточно удобной, навязчивое ощущение общей беспомощности, обыкновенно возникающее как раз при переутомлении, когда не можешь успокоиться, разогнать мысли и сомкнуть веки даже в случае требования элементарного отдыха для организма уже в физическом проявлении – все это вызывало только раздражение и желание разрушить что-либо, что-нибудь ударить, причинить кому-то боль или нанести ощутимый урон. Именно то состояние, которое Лестина не переносила: вот вновь она попалась в свою же ловушку, фактически добровольно зашла в заключение собственных зацикленных на одном событии мыслей, которые теперь или отпустят ее, или, если она окажется слабее, сведут с ума, доводя до немощности и желания закрыться от света навсегда.

Вампирша вздохнула и предприняла еще одну попытку абстрагироваться от шума, обыкновенно родного и навевающего умиротворение души, и хотя бы задремать. Хоть на час отключиться от внешнего мира, погружаясь в царство Морфея, ведь за дремой завсегда прибудет ровное волшебное сновидение, уносящее в облачную даль, слишком наивное, чтобы сосуществовать с жестоким действительным измерением, чтобы видеть одни небеса и дышать одним воздухом с Лезертоном, кольцом окруженным лесом. Крепкий сон – ее спасение, ее реальное доказательство безопасности. Во сне не чувствуешь никаких назойливых эмоций, не проявляешь своей жалкой живой слабости. Во сне не управляешь собой, а сон подчиняет тебя себе и ведет куда-то по собственному направлению… Назад? Или все-таки вперед?