Когда в 1001 году исламский вождь Махмуд Газнийский вторгся в Индию, из индийцев, принадлежащих к низшим кастам, была сформирована оборонительная армия, которая в течение трех десятилетий сражалась с мусульманами на севере Индии и в Персии. Из Персии некоторые воины вернулись в Индию, часть шла наемниками в другие страны или мигрировали на Запад. Они путешествовали по так называемой романской тропе, ведущей в Византию и далее в Европу, где их появление впервые было отмечено в Сербии в XIV веке. Другие двигались через Северную Африку, в конечном итоге пересекая Гибралтар, и проникли в Европу через Испанию в XV веке. По мере продвижения на Запад, цыгане в каждом государстве получали свое название. Ввиду их смуглой кожи их называли «египтянами», «атингани». Их называли и «синти» как выходцев с берегов реки Синд в Индии, и «мануши» – от цыганского manus и санскритского manusa, что переводится как «истинный человек». Именно манушами цыган называли во Франции, Бельгии и некоторых районах прилегающих к ним стран. В Испании они стали известны как gitanos или, во французском произношении, gitans. На Балканах и в некоторых восточноевропейских странах их называют «ромами», что означает «люди». Так или иначе, все эти названия актуальны и сейчас и отражают определенный ареал обитания цыган и их местные особенности, которые возникли при длительном взаимодействии цыган с населением этих стран, его ментальностью, культурой, языком.

Военное наследие цыган отражается в термине, которым цыгане по всему миру называют представителей других народов, – «гаджо» или во множественном числе «гадже», что на санскрите означает «гражданский», «невоенный».

История цыган неразрывно связана с преследованиями. Вынужденные покинуть свои дома в Индии, они были призваны в армию правящей арийской кастой. Прибыв на Балканы, они попали в рабство. В Европе в народном фольклоре долгое время бытовало мнение, что цыгане вбили гвозди в крест Христа, а в большинстве европейских стран были приняты законы, призванные избавить их от предполагаемого цыганского зла. Первые упоминания о цыганах появились во Франции в 1418 году, а первые приказы об изгнании последовали уже в 1427 году. В указе 1560 года цыгане были приговорены к пожизненной работе на французских галерах. В 1682 году Людовик XIV приказал загнать цыган-мужчин в рабство, а женщин подвергнуть порке, а затем изгнать. Франция депортировала цыган в Магриб, Гамбию и Сенегал, а также в Луизиану в Новом Свете. Изгнанные из цивилизации, цыгане стали кочевниками и, скорее по необходимости, чем по желанию, народом без родины и земли обетованной.

Гравюра французского новостного журнала Le Petit Journal 1895 г. Жандармы требуют у цыган carnets antropometrique, своего рода удостоверение личности

Самые ранние следы рода Рейнхардтов можно обнаружить в XVIII веке. В полицейских записях отмечается, что они путешествовали по долине реки Рейн, через леса герцогства Швабии и в Швейцарии. Три поколения Рейнхардтов возглавляли страшную банду разбойников, терроризировавших одноименную Рейнскую область. Антуан-Александр Рейнхардт, известный как Антуан де ла Граве, наводил страх на весь регион, прежде чем был схвачен и казнен в Гиссене в 1726 году. Его внук Якоб, более известный как Ганникель, превзошел репутацию дедушки Антуана, совершая безжалостные набеги на города и скрываясь в чаще Шварцвальда. Однако и Ганникель закончил свои дни на виселице вместе со своим братом Венцелем в Зульце в 1787 году. Семейное предание гласит, что дедушка и бабушка Джанго переехали из Баварии в Страсбург, когда франкопрусская война 1870 года заставила их бежать на запад.

В свидетельстве о рождении Джанго Жан-Эжен указал в качестве места жительства их семьи Париж, хотя настоящим домом для них был табор. Именно здесь, на окраине Парижа, 1 марта 1912 года у Негрос и Жана-Эжена родился второй сын. Его назвали Жозеф Рейнхардт, а по-цыгански – Нин-Нин, обычным цыганским уменьшительно-ласкательным именем. Вскоре родилась дочь, которую назвали Сарой в честь святой покровительницы, а цыганское имя ей дали – Цанга, дословно – «щипалка», что говорит о ее роли в стычках со старшими братьями. С двумя детьми Жана-Эжена от предыдущего брака и тремя маленькими детьми от Негрос семья продолжала свои странствия.

В 1915 году, когда Джанго было пять лет, Жан-Эжен ушел из семьи. Французская цыганская пословица говорит: «Люби свою лошадь больше, чем жену. Жена может бросить тебя, но хорошая лошадь – никогда». Теперь Негрос осталась одна. Развод и уход из семьи были редкостью среди манушей. Однако у Жана-Эжена была предыдущая жена, мать его старших дочери и сына, и он вернулся к ней. История умалчивает, почему он вернулся и что стало с ними потом.

Теперь, когда Жан-Эжен покинул Негрос, она осталась с Джанго, Нин-Нином и Сарой. Уход отца оставил большую рану в душе Джанго. В последующие годы семья пересекалась с Жаном-Эженом в Алжире и Париже, но он так и не вернулся к ним. Негрос была вынуждена содержать семью, занимаясь плетением корзин, изготовлением сидений для стульев и ювелирным делом. Ее специальностью были браслеты из гильз от артиллерийских снарядов, собранных на поле боя у Марне после Первой мировой войны. Она научила Джанго выкапывать гильзы из окопов, очищать их. Они полировали гильзы до блеска, на их латунной поверхности гравировали узоры и продавали, чтобы прокормить семью.

Когда Жан-Эжен ушел, Негрос взяла в руки поводья и направила повозку по привычному маршруту, следуя временам года и тем возможностям, которые они давали для выживания. Когда расцветали нарциссы и ласточки снова кружились над крышами Парижа, она везла свою семью в Миди во Франции или дальше на юг, в Италию. Здесь она продавала свои браслеты отдыхающим на Средиземном море. Когда поля цветущей лаванды увядали в Миди, – что означало приход осени и конец прибыльного туристического сезона, – семья отправлялась на север, в Париж. Зимой Негрос со своим потомством возвращалась в гостеприимную Либерши, чтобы переждать холода.

24 и 25 мая, в дни праздника, Негрос отправлялась со своими детьми в паломничество в городишко Ле-Сен-Мари-де-ла-Мер, на дальний конец дельты Роны вдоль побережья Камарга. Это была бесплодная земля диких белых лошадей и ковбоев Камарга, солончаков и каменных городов, пытающихся выжить в этом суровом мире. Семья останавливалась среди полей вместе с караванами манушей и житан со всей Европы. В течение недели Негрос и ее дети отдавали дань уважения цыганской святой – Саре.

Во время своих путешествий по Франции, Испании и Италии цыгане приняли католицизм, иногда смешивая его с индуистскими верованиями, а иногда и вытесняя их. В то время как католики-гадже чествовали двух одноименных святых города – Сент-Мари-Жакобе и Сент-Мари-Саломе, приходившихся Иисусу тетями, цыгане почитали свою незаконнорожденную святую – Сару. Согласно легенде, Сара была служанкой двух святых Марий, сопровождавшей их после распятия, когда они были изгнаны римлянами из Палестины, посажены в лодку без весел и выброшены на берега Франции. Цыганская мифология гласит, что Сара была провансальской цыганкой, которая спасла обеих святых, когда их лодка перевернулась во время шторма у берегов Камарга.

Статуи двух святых Марий стояли в освященной часовне средневековой церкви Нотр-Дам-де-ла-Мер, но Негрос с детьми и другие цыгане шли не к ним, а к склепу, в который вела каменная лестница и где находилась деревянная статуя св. Сары. Ее поместили сюда, поскольку ее святость не была признана Ватиканом и почиталась только среди цыган. Джанго с семьей входил в склеп, почерневший от копоти свечей многих поколений паломников, чтобы поклонится цыганской святой, известной, как Сара-Ла-Кали или Черная Сара. Цыгане приводили сюда своих детей для благословения или оставляли детские фотографии на медальонах и благодарили святую милостыней. Если цыганская семья хотела выразить особую благодарность, они шили богато украшенный халат и накрывали им статую. К концу паломничества статуя покрывалась десятками таких халатов. После поклонения цыгане несли статую Сары на руках к океану, чтобы омыть ее в соленой воде.