Незадолго до второй беременности она спросила мужа:

– Борис, а что сталось с твоим двоюродным братом? Ты общаешься с ним?

После заминки муж ответил:

– Мы очень давно с ним не общались. Этого хотели мои родители. Перед моим совершеннолетием они поругались с моим дядей… Он – брат моему отцу. Раньше мы собирались вместе на разные мероприятия и торжества, особенно, когда были живы бабушки, дедушки. Но к тому времени в живых оставался только дед, отец мамы… Родители запретили приходить семье дяди Прохора на мой восемнадцатый день рождения… С тех пор мы стали как чужие. Несколько лет я тайком иногда общался с дядей и его женой. Когда уверовал в Спасителя, пытался привести к Богу семью дяди. Но они не хотели ничего слышать. Так незаметно мы и прекратили наше общение полностью.

Борис замолчал, погрустнев, но Изабелла нетерпеливо спросила:

– Но что с твоим двоюродным братом? Он жив?

– Он умер.

– Давно? Почему? Что стало причиной?

– Когда я женился, и… умер первый ребёнок, мои родители молились о том, чтобы умер Костя, мой двоюродный брат. Они почему-то связывали это с тем, что тётя Зинаида прокляла мой брак и детей.

– Но подожди! Они ведь были верующими! Как можно было об этом молиться?

– Они не говорили мне заранее. Но когда Костик неожиданно умер, родители сказали, что типа небо отомстило…

– Извини, но мне часто кажется, что твои родители не уверовали в Бога как должно, а просто примкнули к церкви. В их лексиконе до сих пор много языческих слов и понятий. Чего мне только стоило отучить тебя от слова «карма» или избавить от неверных измышлений о судьбе! Рада, что ты заочно теперь учишься в Библейском институте!

– Тоже это чувствую. Но что я могу сделать, кроме как молиться?

Изабелла вздохнула и попросила мужа осмыслить на досуге ситуацию с Костиком, его родителями и просить их покаяться.

На пятом месяце беременности Изабелла ясно поняла, что ей надо срочно поговорить с родителями мужа. Больше нельзя было замалчивать того, что ей открылось и будто властно требовало разрешения. К этому времени она уже имела беседу с отцом и помогла ему покаяться в ненависти к детям-калекам, которую он испытывал. Вениамин Зиновьевич попросил прощения и у жены за то, что «срывал» её с работы с такими детьми.

Изабеллу не на шутку напрягало поведение Виолетты. Ещё полгода назад дочка стала странно вести себя с родителями папы. Старалась избегать их прикосновений и не подпускала к маме на близкое расстояние. Все списывали её поведение на умственную недоразвитость. Однако Изабелла, как художник, была очень наблюдательна – и вскоре поняла, что это случается только, когда возле девочки рядом оказываются свекровь со свёкром. Малышка всегда благодушно относилась к родителям мамы, различным людям в транспорте, на улице, в поликлинике, в магазинах. Но девочку как будто подменяли, когда вблизи своей мамы она видела родителей папы. Виолетта словно стремилась силой их отдалить.

Супругов безмерно удивляло, что именно полгода назад Виолетта, будто осознанно, стала присоединяться к их молитвам, становясь при этом на колени и поднимая руки вверх. Они никогда не молились на коленях, этого не делали их родители. Не помнили они и случая, чтобы кто-то в их окружении поднимал руки вверх или становился на колени во время молитвы. Супруги, конечно, знали о том, что есть верующие люди, которые молятся именно таким способом. Но им было странно смотреть на действия малышки, не видевшей ничего подобного. Мелькали мысли, что так учит её Сам Вседержитель.

…Изабелла откровенно поговорила с мужем, и, подумав несколько дней, Борис решил самостоятельно побеседовать со своими родителями. Приехав к ним в пятничный вечер, сын после дежурных реплик сказал:

– Я много думал и понял, дорогие, что вам требуется всё же покаяться Богу о той молитве… за смерть Костика. Не к Богу она вознеслась…

– Перестань, – возразил отец, перебив Бориса. – Разве кто-то умирает без воли Божьей?

– Согласен. Бог допустил смерть Кости. Но нельзя просить смерти для другого человека! Разве вы желаете этого себе? Почему вы это делали? Папа, почему? – вопросил Борис с горестным выражением лица и со скорбной интонацией в голосе.

– Понимаешь, – вступила в разговор мать, – мы много лет знали, что Прохор с Зинаидой завидуют нам, твоим успехам… И мы подумали: если Кости не станет, из их жизни уйдёт живой укор, что ли… Они перестанут сопоставлять, сравнивать, исходить горечью, ненавистью к нам, к тебе…

– Откуда вы это взяли?! Может, вам это всё казалось? – удивился Борис.

– Перед тем, как мы перестали с ними общаться, они сами вывалили кучу дерьма нам в уши, – откликнулся отец. – Но в чём наша вина перед ними? Мы разве виноваты в рождении у них такого ребёнка? Абсурд… И ещё мой братец конкретно проклял мой род в той беседе. И мы тогда были ещё атеистами. Вот всё и приклеилось. Твои дети от первого брака умирали. Брат с женой безбожники, мы с твоей матерью были безбожники. Раздолье врагу душ человеческих! Наши внуки…

Мать Бориса всхлипнула. Назар Маратович печально вздохнул, подавив горестный стон, будто ожидавший момента, чтобы вырваться из груди.

– Понимаю вас, дорогие! – с чувством воскликнул сын. – Но смысл в том, что надо покаяться Богу и благословить Прохора и Зинаиду. Но также это надо сделать в беседе с ними. Пусть и по телефону. Размолвка случилась – это факт, вам и нужно сделать всё для примирения. Тогда ваша совесть будет чиста. Так надо. Понимаете?.. Недавно я смотрел видеоролик на эту тему. Это была учебная лекция в Институте. Мне многое открылось… Это важно сделать быстрее.

Борис чуть не проговорился, что и жена, ничего не зная о той лекции, поняла то же самое в сердце своём. Но он хорошо запомнил прошлые размолвки между его первой женой и своими родителями и не желал ничем омрачать их отношения с Изабеллой. Они договорились с женой, что этот разговор Борис будет называть лично своей инициативой, не примешивая Изабеллу к их проблемам.

– Это нужно для моей будущности и… второго ребёнка, – уверенно добавил молодой мужчина, проникновенно глядя на скорбно молчащих родителей.

– Хорошо, – твёрдо промолвила Лаура Эльдаровна, сглотнув комок в горле. – Мы сделаем это. В принципе, уже давно нужно было так поступить. Мне постоянно снились сны… В общем…

этот вопрос меня тяготил. Нужна развязка. Главное: мы выполним свою часть…

– Конечно! – с одобрением в голосе воскликнул Назар Маратович. – А что касается Прохора и его жены, то независимо от их решения… мы не несём за это ответственности. Мы выполним свою часть и поставим в этом деле точку. Так что… Скажем Прохору с Зиной, что ничего против них не имеем, любим и благословляем.

Борис порывисто обнял родителей, глядя на них заблестевшими от радости глазами. Назар Маратович с женой заметно оживились и повеселели.

Родственники решили торжественно отметить в ресторане важные события. Выбрали одно из лучших заведений в городе. Оно славилось спокойной и приятной атмосферой, так что было не зазорно собраться там даже с детьми. Людям нравилась живая музыка и возможность потанцевать. Это мероприятие планировалось заранее, и для него все вместе сложили финансы. В них не было недостатка: Изабелла работала в престижной дизайнерской фирме, а материальный достаток родителей помогал им быть независимыми от взрослых детей.

Днём Борис с Изабеллой, часок погуляв с детьми по городу, отправились на встречу с родными. Стояла чудесная летняя погода, буйная сочная зелень радовала глаз, свежий ветерок прекрасно вентилировал жаркий воздух, не давая ему застояться…

– Ну что ж, хочу поздравить сына от нашего с женой лица! С открытием твоего Института стратегических решений, дорогой Борис! – взволнованно произнёс Назар Маратович. – Мы с женой знаем, Борис давно о нём мечтал. Также мы желаем сыну в его маленький юбилей крепкого здоровья, новых успехов, много радости и любви, счастья, Божьих благословений!