Забрав из багажника мою сумку, он берет меня за руку и ведет в дом через дверь гаража. Первое, что я замечаю в прихожей, помимо того, что она больше моей комнаты в общежитии, это мониторы системы безопасности на стене, показывающие каждый угол дома.

— Твой дом похож на Форт-Нокс, — дразню его, изучая экраны. — Зачем столько камер?

— Они необходимы, — говорит он, а затем бесстрастно пожимает плечами.

— Правда? Зачем?

— Скажем так, это из-за моего семейного бизнеса. Такие мужчины, как я, должны всегда быть внимательны к своему окружению.

Я качаю головой и смеюсь.

— Ты говоришь так, будто ты в мафии или что-то в этом роде. Я не могу представить, чтобы кто-нибудь из пьяных парней из клуба выследил тебя дома. — Я ожидаю, что он присоединится ко мне и рассмеется, но он стоит с каменным лицом, а затем поднимает бровь, как бы спрашивая, что смешного. Улыбка сходит с моего лица, когда я понимаю, что он серьезно. — Подожди? Ты в мафии?

— Нет, — говорит он хрипловато. — Я нет, но имя Де Лука известно в этом мире. Иногда приходят люди, которые хотят использовать меня как рычаг против моих дядей, но я отказываюсь быть частью этой жизни и не боюсь прибегнуть к насилию, чтобы донести эту мысль, если потребуется.

Я тяжело сглатываю и возвращаюсь к изучению мониторов. Теперь это имеет смысл — вся паранойя Доминика о необходимости защищать меня и чрезмерная охрана. По мне пробегает холодок, заставляя все мое тело слегка дрожать.

Он притягивает меня к себе и смотрит на меня сверху вниз.

— Не бойся, милая. Как я тебе уже говорил, если кто-то попытается причинить тебе вред, я убью его на хрен. Тебе нечего бояться, пока ты со мной. Ясно?

В его глазах светится искренность, и я верю, когда он говорит, что защитит меня. С ним я чувствую себя в безопасности.

— Да.

Доминик удивляет меня, когда ведет меня на кухню, подходящую для семьи из реалити-шоу, и приказывает мне сесть за стойку, пока он готовит для нас ужин. То, что он такой домашний, делает его более человечным и способным на эмоции, а не ворчливым боссом, которого я узнала в клубе за последние пару недель.

Доминик ставит передо мной тарелку с одним из самых аппетитно выглядящих стейков, которые я когда-либо видела, и запечённый картофель. Он ставит винный бокал на гранитную столешницу рядом с моей едой и откупоривает бутылку вина.

Когда красная жидкость наполняет бокал, он приказывает:

— Пей. Оно хорошо сочетается с мясом.

Я делаю глоток, когда он садится рядом со мной и наливает себе, а затем нарезает стейк. Наслаждаюсь вкусом, когда жидкость попадает мне на язык.

— Это фантастика.

— Стоит около четырехсот долларов за бутылку.

Я чуть не выплевываю вино, услышав, сколько оно стоит, но воздерживаюсь, потому что не хочу тратить впустую ни одной дорогой капли.

— Почему ты заплатил столько за бутылку вина?

— Почему бы и нет? Мне нравится иметь самые изысканные вещи в жизни — это вино и ты — оба хорошо подходят моему вкусу.

Легко определить, когда кто-то по-настоящему богат, потому что, что-то вроде бутылки вина за четыреста долларов, для него ничего не значит. В то время как кто-то вроде меня попытался бы выяснить, как его продать и использовать деньги для оплаты какого-то просроченного счета моей семьи. Но есть кое-что еще, что беспокоит меня – все эти разговоры о том, что я принадлежу ему.

— Знаешь, я не собственность, — говорю я ему.

— Я осознаю это, но это не меняет того, что я чувствую, и это не меняет того факта, что ты моя. — Его голос пропитан уверенностью.

— Я никогда не соглашалась быть твоей, — напоминаю я ему.

— Пока нет, — говорит он. — Однако это не делает всё менее правдивым. Скоро ты поймешь и согласишься быть моей и только моей.

— Ты так думаешь?

— Без сомнения. Нет такого испытания, в котором я не мог бы победить.

Я выгибаю бровь.

— Значит, я — вызов? Так вот в чем заключалась вся эта сделка? Ты решил, что сможешь измотать меня быстрее, если я перееду к тебе?

Он быстро качает головой.

— Нет. Переезд ко мне позволит тебе узнать меня лучше и увидеть, что мои намерения по отношению к тебе благородны.

— Желание быть мужчиной, который хочет быть со мной только для того, чтобы лишить меня девственности, почетно? Вот почему ты перевез меня сюда, верно — чтобы заняться со мной сексом?

Он переводит взгляд на меня.

— Требовать твоей девственности — это то, чем я буду наслаждаться, но я хотел сделать тебя своей до того, как мои пальцы оказались внутри тебя и обнаружили твою чистоту. Так что, нет. Желание трахнуть тебя и сделать своей не имеет ничего общего с твоей девственностью, но я не буду лгать и говорить, что мне, черт возьми, не понравится это.

Я проглатываю свою еду, а затем изучаю его лицо, и задаю вопрос, который горит у меня в голове.

— Итак, если мое нахождение здесь не имеет ничего общего с тем фактом, что я девственница, то почему я здесь? Почему я? Ты можешь выбрать любую девушку в клубе или, я уверена, в любом другом месте. Ты молодой, чрезвычайно красивый, богатый мужчина. Ты можешь заполучить любую девушку, какую захочешь.

Он медленно облизывает губы и пристально смотрит на меня.

— Все это правда, но я хочу тебя. Это ты меня интригуешь, и я хочу тебя узнать. Не каждый день я встречаю женщину столь же умную, сколь и красивую, и я всегда знал, что если найду ее, то сделаю своей женой.

Мои глаза расширяются.

— Женой?

Он ухмыляется.

— Расслабься. Я не планирую переходить с тобой на этот шаг... пока. Как я уже сказал, я хочу узнать тебя получше. Ты чертовски сексуальна, и твои рыжие волосы сводят меня с ума, так что трахать тебя и только тебя всю оставшуюся жизнь не будет проблемой. Плюс, я уже знаю, что нравлюсь тебе, потому что не представляю, что ты позволила бы кому попало попробовать твою сладкую киску, если бы не находила их привлекательными.

Он меня подловил. Доминик Де Лука — абсурдно привлекательный мужчина. Его лицо и тело могли бы соперничать с лучшими моделями мира, а уверенность, с которой он держится, очень привлекательна. Вожделение к нему и то, как мое тело само по себе реагирует на него,­ вот почему я позволила ему опуститься вниз. С той ночи в его кабинете я только и делала, что представляла, каково это — заниматься с ним сексом и как его член будет входить в меня.

Моё лицо становится красным, и темные глаза Доминика устремлены на меня поверх бокала, когда он делает глоток. В его глазах появляется игривый огонек, как будто он знает, что я думаю о сексе с ним, а затем он подмигивает мне.

Я опускаю глаза на стойку передо мной, и он протягивает руку и приподнимает мой подбородок указательным пальцем, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Тебе не нужно стесняться того, что ты хочешь трахнуть меня. Я тоже хочу трахнуть тебя. Вот почему мы здесь. После того, как этот месяц закончится, мы либо выбьем друг друга из колеи, либо будем так безумно влюблены, что ничто и никогда не разлучит нас.

Я моргаю несколько раз.

— Ты думаешь, чтобы влюбиться, нужен всего месяц?

Его рука движется, чтобы обхватить мое лицо.

— Нет никаких установленных правил относительно времени, необходимого для того, чтобы полюбить кого-то. Я твердо убежден, когда ты найдешь того, кто тебе нужен, ты узнаешь об этом, возможно, даже сразу.

Я улыбаюсь.

— Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Он слегка пожимает своими широкими плечами.

— Что-то вроде этого.

Я смеюсь.

— Доминик Де Лука, я думаю, что под фасадом сварливого босса, которого ты демонстрируешь в клубе, скрывается более нежная часть тебя.

— Мало кто видит эту сторону меня — только самые важные люди в моей жизни.

— И теперь я одна из этих людей?

Подушечка его большого пальца проводит по моей нижней губе.

— Абсолютно, блядь, абсолютно.

Он наклоняется и целует меня. Сначала поцелуй нежный, но затем он удерживает мое лицо на месте своими длинными пальцами и углубляет его. Стон срывается с моих губ, когда наши языки кружатся вместе в медленном эротическом танце. Все «что, если», о которых я должна думать и о том, что будет означать переспать с моим боссом, отодвинуты на задний план. Единственное, о чем я могу думать, это о том, как сильно я хочу его. Как сильно я хочу, чтобы он был моим первым, и, если что-то не получится после того, как я отдам ему свою девственность, мне даже все равно, потому что потребность в его теле прямо сейчас перевешивает мою логику.