Джованни Антонио Пеллегрини. Салмакида и Гермафродит. 1708. Италия, Венеция, частная коллекция

Некоторые изображения будут вести себя как живая магма, спящая в лабиринте иконического мира, всегда готовая перевоплотиться, давая выход эмоциям. Образ действительно нуждается в человеческом опыте, чтобы пробудиться и начать игру вызова и ассоциации, однако игра эта возникает исключительно из практики наблюдения. С другой стороны, сейчас, пытаясь точнее определить теоретическое и концептуальное отношение между содержанием и образом, мы теряем из виду субъект, непосредственно вызвавший столь резкое разделение между описываемой и наблюдаемой реальностями. Фактически опыт – дестабилизирующее явление, которое сопротивляется форме, особенно когда ее наблюдают. Мы должны понять, что объект и субъект алхимии прежде всего представляют собой часть того случая, из которого рождается само искусство. Процесс – формирующее начало, конструктивное, отражающее, гораздо более важное, чем результат. Можно думать, что визуальный опыт позволяет точно определить смысл, способствует пониманию и осознанию произведения искусства. Однако подобный опыт достижим только благодаря практике и скромности тех, кто знает, что каждый образ может хранить в себе более широкие и сложные значения, невидимые на первый взгляд.

Меткое наблюдение Паоло Кортези (1465–1510) из книги «Тайные манускрипты» (Manoscritti segreti) позволяет нам подумать о том, что знание, уничтоженное с гибелью великих библиотек прошлого, касалось не только научных, философских и литературных фактов, но и многих «истин», происходящих из эзотерического, алхимического и магического мира. Потеря эта была невосполнима: в библиотеках Мемфиса, Александрии, Пергама, Кесарии, Константинополя, Кордовы хранились сочинения из разных уголков света. Достаточно вспомнить о грандиозной Александрийской библиотеке, которая в середине I века до н. э. содержала целых 700 000 томов. К сожалению, в 47 году до н. э. пожар с кораблей Цезаря перекинулся на библиотеку, и огонь продолжал гореть десять дней! Чудом сохранившаяся часть великого наследия была окончательно уничтожена в 641 году, когда после завоевания Александрии калиф Омар сжег оставшиеся тома, ведь «в Коране есть все истинное, что нужно верующему для спасения».

Восток тоже не избежал массового уничтожения книг: в 213 году до н. э. китайский император Цинь Шихуан сжег все труды, находившиеся в его владениях.

Прочие библиотеки тихо исчезли, были скрыты или разорены, поскольку считались «неудобными»: так случилось с богатой коллекцией эзотерических рукописей и книг, которые император Рудольф II (1552–1612) хранил в своем замке в Праге.

Отголоском этой традиции стал роман Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», события которого разворачиваются в обществе будущего, где читать книги и хранить их считается преступлением. Подпольная группа скрывается в уединенном месте; каждый из ее участников запоминает наизусть одно или несколько классических произведений, и таким образом они сохраняют литературное наследие для человечества.

Человек как микрокосм. Средневековая миниатюра

Может ли природа быть эзотерической? Да, если прислушаться к философам. Однако у ученых, придерживающихся жесткого позитивизма, мнение противоположное. Они рассматривают природу как вселенную без секретов, исследованную во всех закоулках, даже самых темных. Это онтологическое столкновение двух позиций кажется непримиримым, а сторонникам той или иной интерпретации как будто не суждено найти точки соприкосновения.

Чтобы понять, насколько весома природа в эзотерике, достаточно отметить ее символическое значение в религиях. Начиная с доисторического периода, некоторые природные явления: солнечный свет и жар, смена времен года, молнии, иные особенности окружающего мира, порождавшие неосознанные образы, такие как пещера, гора, вода, – считались частью божественного языка, а соответственно, имели неземной смысл.

Эзотерики, постигая религиозные символы и вычленяя связи между микро- и макрокосмом (то есть между человеком и вселенной), подчеркивали, что природа обладает своим тайным языком, откуда берут начало не только мифологии и верования, но и вся человеческая культура в целом. Отсюда возникает двойное прочтение некоторых явлений. Например, гора, источник или лес не только способны очаровать наблюдателя, но и скрывают в себе более глубокое значение, отсылающее к общему языку тех, кто главным инструментом коммуникации выбрал символы.

Латинским словом elementa[9] обозначено начало Бытия и Жизни: базовые ценности в основе мироздания.

Вода, воздух, земля и огонь не только соответствуют осязаемым проявлениям, эмпирически ощутимым в реальности, но и наполнены символическими значениями, которые призваны поддержать священный язык.

Люди разных культур склонны приписывать стихиям особенное значение – так отображаются отношения между физикой и метафизикой, человеческим и сверхчеловеческим. Распространенная сакрализация природных стихий, существовавшая еще в далеком прошлом, позволила Фалесу утверждать: «Все полно богов».

Наше путешествие по миру эзотерических символов в природе мы начнем с воды. С древних времен источники, как и многие другие явления, наделялись сакральностью. Вода – поистине стихия ритуалов: она представлена практически во всех религиях, и там ей отводится четкая роль и созидающего, и разрушительного начала. Во всех вариантах это иерофания[10] с присущей ей способностью возрождать, приносить очищение – даже путем избавления от всего живого (символично, что Всемирный потоп присутствует в разных религиозных традициях).

Во многих культурах жизнь зарождается в воде, например в ведической традиции вода определяется как материнское начало, в котором появляется каждое создание. В религиях прошлого вода часто становилась одним из важнейших ритуальных элементов: ее мощь, способная очищать и возрождать, отмечается в различных культах по всему миру.

Вода – начало всякой формы жизни, это дар небес, что особенно ярко проявляется в иудейско-христианской традиции: в начале «и Дух Божий носился над водою» (Бт. 1:2).

Священная незыблемость, источаемая водой, очень заметна в контексте христианства, однако подобные коннотации встречаются и в символическом языке других религий. Сверхъестественное, как считалось, находится вне человеческого понимания, и подобное убеждение привело к тому, что воду провозгласили божественной стихией. В ней заключена очистительная энергия, ставшая панацеей, чудотворное средство для врачевания тела и души.

В результате можно выделить два уровня символизма воды: один – очищающий, исполняющий в основном ритуально-магическую функцию; второй – чудотворный, который имеет более ясные функции, ограниченные физическими потребностями.

В последнем случае сразу же появляется следующее прочтение – совершенно мирское, не связанное с божественным, обладающее почти магической важностью, которая удовлетворяет чисто практический интерес. Это так называемый «источник жизни» или «молодости», где вода – лишь способ вернуть утраченную физическую силу.

С символической точки зрения воздух ассоциируется со вздохом, то есть с дыханием, дающим жизнь всему сущему. Он представляет собой тонкий мир, находящийся между небом и землей. В китайской традиции воздух – это ци, вздох, главное, что необходимо для жизни. Воздух – космическое дыхание – в человеческом мире приобретает форму слова.