***

Тоскана

– Так и сказал? «Я назначаю тебя хранителем этих земель»?

– И с таким официальным видом, что я растерялся.

Авирона пригубила вино и посмотрела на белесый дым, поднимавшийся из курильницы с благовониями. Она стояла у распахнутого окна в последних лучах заходящего солнца. На ней было скромное белое платье, в котором она походила на деревенскую девушку. Впечатление портила только изысканная высокая прическа. Шею создательницы украшала подвеска с маленьким сапфиром в оправе из темного золота.

– Подарок Вильгарда? – спросил Эрфиан.

Он сидел за столом на расстоянии вытянутой руки от гостьи. Так близко, что мог почувствовать ее запах. Самый родной в двух мирах. Как жаль, что она уедет утром. Он знает, что шумные пиры на вилле ей не по душе, но она еще не пробовала инжира и апельсинов из первого урожая…

– Что? – переспросила Авирона.

Эрфиан привстал и потянулся к подвеске. Его пальцы тронули прохладную кожу на шее создательницы.

– Украшение, – уточнил он. – Подарок Вильгарда?

– Нет, – улыбнулась она. – Подарок знакомого вампира.

– Я его знаю?

– Не думаю.

– Он богат, и у него неплохой вкус. Лучшего поклонника для тебя я пожелать не могу.

Авирона рассмеялась.

– Я купила это украшение у странствующего торговца. Порой мне кажется, что ты никогда повзрослеешь, Эрфиан.

– Хорошо. Я лично позабочусь о том, чтобы отравить следующего вампира, который подарит тебе украшение. Это достаточно взрослый поступок?

– Это поступок, характерный для первого советника Эрфиана, темного эльфа из деревни янтарных Жрецов. Я подарила жизнь новому Эрфиану.

– В чем я провинился на этот раз, создательница? Мое внимание слишком назойливо? Ты могла бы отпустить меня так, как это делают отцы и матери карателей.

– Я не отпущу тебя, Эрфиан. Я слишком хорошо знаю, каково это – тосковать по существу, чье лицо и имя ты забыл.

– Ты не думаешь, что это жестоко – давать надежду?

Авирона сделала шаг к столу и взяла с блюда гроздь винограда.

– Надежду на что? – поинтересовалась она.

– На то, что когда-нибудь ты пробудешь рядом чуть дольше, чем обещаешь.

– О боги, – раздосадованно покачала она головой. – Я не понимаю, в чем причина – в твоей природе? Или все молодые вампиры такие? Но ты уже не молодой вампир!

– Молодой, глупый и готовый на любые безумства, которые придут в голову моей госпоже, – возразил Эрфиан. Он взял Авирону за руку и поцеловал ее пальцы. – Не принимай мои слова всерьез. Лучше скажи, что мне делать.

Она заняла второй стул, допила вино и принялась за виноград.

– Вступать в должность хранителя. Это тяжелая работа, но тебе она пойдет на пользу.

– Пара сотен просителей – и я сойду с ума.

– Нет ни одного карателя, которому бы нравились все его обязанности. Будут скучные просители и не менее скучные инициации – но будут и переговоры с вампирами и другими темными существами, которые ты любишь.

Эрфиан отложил перо и взял свой кубок.

– Дана приедет через несколько дней, – сообщил он. – Я чужак, который явился из ниоткуда и забирает у нее власть.

– Вы будете править вместе. Если она не глупа – а она не глупа, я знаю, потому что была ее наставницей – то все поймет. – Авирона помолчала и неохотно добавила: – Пусть и не сразу.

– Представляю, как она будет носиться по двору с воплями «я оторву тебе голову».

– Авиэль сказал, ты можешь делать все, что сочтешь нужным, – напомнила создательница.

– Средства против взбешенной Вавилонянки Даны нет даже у меня.

– И это говоришь ты, Эрфиан? Я удивлена.

На несколько мгновений комната погрузилась в тишину.

– Думаю, это план на самый крайний случай, – наконец сдался Эрфиан.

– Она красивая женщина, а ты – существо, чья природа располагает к подобным… планам.

– Ты так спокойно говоришь о том, что мы с ней можем оказаться в одной постели.

Авирона наблюдала за тем, как Эрфиан наполняет ее кубок вином.

– Я должна ревновать?

– Создатели лишены подобного инстинкта, когда речь заходит об их детях?

Она сделала пару глотков вина.

– Твое здоровье, старший каратель Эрфиан, новый хранитель здешних земель.

– Твое здоровье, моя госпожа.

Иудея, Палестина

Если перейти горы и пустыню, которая простирается за ними, а потом идти еще не одну луну, утомленный странник приблизится к воротам города из белого камня. Он настолько древний, что его жители успели воздвигнуть целых два храма, второй – на останках первого. От второго сегодня осталась лишь одна стена. Смертные, почитающие чужеземного бога, верят, что когда-нибудь возле нее воздвигнут третий храм. Это произойдет в те дни, когда придет Спаситель, мертвые восстанут из могил, а добро и зло сойдутся в великой битве на горе Мегиддо. В священной книге смертных эти события были описаны в мельчайших подробностях.

Лотар много раз слышал эту легенду от хранителя знаний и не уставал поражаться наивности веривших в нее эльфов.

Город этот назывался Иерусалимом, а смертные, жившие там, называли себя иудеями и говорили на арамейском языке, звучавшем так, будто они набрали полный рот камней и безуспешно пытаются их выплюнуть. Иудеи почитали чужеземного бога, но поселились в месте, названного в честь бога языческого. Эльфы-воины, отправлявшиеся в походы на тамошние территории, говорили, что Мегиддо – никакая не гора, а небольшой холм, и вряд ли добро и зло назначат великую битву в таком глупом месте. А если битва состоится в субботний день? Иудеи пропустят все веселье. По субботним дням чужеземный бог приказал им не делать никакой работы и не выходить из дома без особой на то нужды. Им запрещалось даже писать на пергаментах. И как, скажите на милость, они узнают о битве добра и зла?

Если бы Лотару позволили выбирать, в каких богов верить, он выбрал бы чужеземного бога иудеев, потому что бог, приказывающий своим последователям не работать (пусть бы и только в субботний день), заслуживает всяких похвал. Не то что глупые первые боги, в храм которых он с самого утра носил кувшины с маслом для ламп. Сами ни разу за свою бессмертную жизнь не работали, даже пальцем не двинули, сидят себе в бархате и шелках, указывают другим, что делать.

В богов Лотар, разумеется, не верил, но гнева жриц побаивался. Плетки они далеко не прячут. И плевать хотели на то, что он сын одного из советников Жреца Орлина, правителя деревни. На полную и новую луны все эльфы носили в храм и кувшины с маслом для ламп, и мешки с благовониями, и блюда для праздничных угощений, и вино, в том числе, янтарное, самое редкое и дорогое. А еще – самое крепкое. Как-то раз, будучи еще юношей, Лотар не удержался и хлебнул прямо из ритуального кубка. Вино оказалось вкусным, но за глоток пришлось дорого расплатиться. Ему всыпали два десятка палок и заставили собирать апельсины под палящим солнцем.

Жара была нестерпимой. Воздух превратился в кипящую лаву, каждый вдох обжигал легкие. Как их предки выживали в Великой Пустыне?.. Все знали, как. У них была магия. Самая сильная в двух мирах.

Лотару и его ровесникам такие истории казались сказками, но в Темном мире правда слишком тесно переплелась с выдумкой. Давным-давно, в те дни, когда не существовало ни Ордена Темной Змеи, ни служителей Равновесия, созданий, которые сегодня пишут законы и наказывают нарушителей, вампиры не имели власти. Они походили на животных: дикие, свободные хищники, охотники, пьющие кровь и боящиеся солнца. Они не жили в кланах, не носили дорогую одежду, не считали золотые монеты в казне.

Миром правили темные эльфы с голубой кровью, которых называли янтарными Жрецами из-за цвета глаз. Янтарные Жрецы жили в деревне в центре Великой Пустыни, и деревню эту защищала их магия. Деревья в лесах вокруг цвели и плодоносили, в реках хватало чистой воды, никого не донимала жара. Деревней управлял вождь, а его жена вела за собой армию, которая наводила ужас на смертных, обращенных и необращенных. Янтарные Жрецы поклонялись пятидесяти богам, которых называли первыми.