***

– Я принесла ужин, ваша светлость, – пролепетала служанка.

Советник Дариан убрал перо и посмотрел на лежавший перед ним пергамент, а потом перевел взгляд на девушку.

– Я не голоден.

– Вы не ели с самого утра, ваша светлость! Хотя бы возьмите виноград… и выпейте вина, оно вернет вам силы. В последние дни на вас лица нет, вы такой бледный!

– Оставь еду здесь, Олла. Я допишу письмо и поужинаю.

– Вернусь для того, чтобы забрать посуду, ваша светлость.

Она уже направилась к двери, но Дариан окликнул ее.

– Олла, где принц Тор?

– Играет на лире во дворе, ваша светлость. Хотите, чтобы я его позвала?

– Нет. Ты свободна.

***

Впервые отец заговорил с ним об этом уже после того, как брат Алафин отметил пятнадцатые именины.

– Ты не слишком-то интересуешься делами королевства. Тебе следовало бы почаще бывать на советах.

– Мне там скучно, отец, – честно признался принц.

– Ты чересчур много путешествуешь, Дариан. Не понимаю, что ты ищешь в дальних странах.

– Я изучаю мир.

Его величество пожал плечами с таким видом, будто услышал слова на чужом языке.

– Зачем он тебе?

– Я знакомлюсь с теми, кто не похож на меня. В мире много интересного.

– И чем это знание поможет тебе, когда ты сядешь на трон?

– Я буду делать меньше ошибок, у меня есть возможность постичь мудрость других правителей.

Отец закатил глаза и поднял руку, подзывая чашницу.

– Король не делает ошибок, Дариан. На то он и король.

Принцу хотелось ответить, но он не посмел.

– Путешествия не доведут тебя до добра, – продолжил король. – Разве наши земли не прекрасны? Каждое утро ты видишь в окно лазурную воду и белый песок. Спишь на мягкой постели. Пьешь дорогое вино. Гуляешь по цветущим садам.

– Это не жизнь, отец, – сказал Дариан тихо.

– А что же, по-твоему, жизнь? Грязные лохмотья, в которые одеваются бедняки?

– Мы придумали для себя свой мир, но нельзя делать вид, что вокруг ничего нет. Многие эльфы, живущие в этой деревне, не выходили за ее ворота. Они думают, что за морем находится конец света, а солнце и луна сменяют друг друга потому, что так им велят боги.

Отец взял наполненный вином кубок и откинулся на спинку своего кресла.

– Какое тебе дело до того, почему солнце и луна сменяют друг друга, Дариан? Когда ты получишь корону, ты сам станешь богом. Ты будешь делать и говорить то, что захочешь. Но, – поднял палец король, – пока что этот день не настал. Ты мой наследник, и я хочу, чтобы ты вел себя подобающе.

Возразить Дариан не посмел. Пока что не посмел. Все возмущение выливалось на голову Алафина, который, в свою очередь, всеми силами старался сбежать от чрезмерной опеки матери и использовал любую возможность для того, чтобы избежать общества родителей. Братья подолгу гуляли возле моря, наблюдая за тем, как волны смывают следы их босых ног. И однажды Дариан решился произнести это вслух.

– Я не хочу быть королем.

Алафин замер и, как показалось принцу, даже перестал дышать.

– Боги лишили тебя разума! – наконец выпалил он. – Но почему?!

– Если в твоей деревне каждому пятому эльфу нечего есть, какая разница, кто носит корону? Зачем им король, если они не знают, доживут ли до конца зимы? Я так много думаю об этом. С каждым днем все больше. Смогу ли я дать им хотя бы что-нибудь?

– Но… начал брат.

Дариан поднял руки ладонями вверх, останавливая его.

– Если бы ты мог путешествовать со мной, я бы показал тебе мир. Показал бы правителей, народы которых живут в мире и благоденствии. Показал бы вождей, которые едят за одним столом с простыми людьми. И тогда бы ты понял.

– Понял что? – в отчаянии тряхнул головой Алафин.

– Что во всех этих дворцах и садах, которые строит отец, нет смысла, если хотя бы один эльф в этой деревне голодает! Если король – бог, то почему он заставляет кого-то страдать?!

Брат отвел глаза.

– Это я понимаю и без путешествий.

– Я не хочу быть королем, и это мой выбор. Им станешь ты.

– Ерунда, – отрубил Алафин. – Отец придет в ярость. Он не позволит.

– Ты когда-нибудь слышал о принцах, которых усадили на трон силой?

Отец не разозлился. Он лишь сделал слабый жест, который мог означать все, что угодно – от «я хочу еще вина» до «ну и жаркий выдался день».

– Хорошо, – сказал он. – Так тому и быть.

Услышав это, Дариан понял, что ожидал другого. Ему хотелось, чтобы отец отговаривал его. Напоминал, что он – первенец королевской четы, а, значит, должен носить корону.

– Надеюсь, вы довольны, ваше величество, – даже не пытаясь скрыть раздражение, произнес принц.

– Боги наказали меня тобой за то, что я полюбил чужеземку и взял ее в жены. Доволен я или нет, это моя судьба.

– Хорошо, что ты не обвиняешь меня в ее смерти, – вырвалось у Дариана.

Отец отвернулся к окну.

– Ты достаточно умен для того, чтобы понимать свою вину без слов.

Последняя фраза еще долго звучала в ушах принца. И по сей день он вспоминал тот разговор, хотя сменилась не одна весна. С тех пор они с отцом не сказали друг другу не слова, даже в тот день, когда бывший король, одетый в дорожный плащ, вышел из ворот деревни и направился в известном только ему направлении. Ушел искать, как говорили темные существа, подразумевая смерть. Где он ее нашел? Уснул у костра? Напоролся на разбойников или на Незнакомцев?

Алафин правил достойно, как и подобает истинному королю. Теперь к нему обращались «ваше величество», а к Дариану, надевшему мантию советника – «ваша светлость». Алафин обзавелся супругой, Дариан взял в жены Амабеллу, одну из сестер, веселую девушку с высоким чистым голосом и чудесным смехом, которую полюбил задолго до того, как они обменялись клятвами и обручальными кольцами. Его дочери росли вместе с принцессой Тирой и принцем Тором, первенцами брата, рожденными от одного лика луны.

Дариан сделал для Тиры лук, рискуя навлечь на себя гнев Алафина. Девочка Тира приходила к нему, когда разбивала коленки, хотя чаще всего от нее доставалось другим. Девушка Тира приходила к нему для того, чтобы посекретничать об эльфе, который написал для нее любовную балладу. Она была дикой, совсем не похожей на мать. Она всегда хотела видеть и знать больше, чем другие. Возможно, это и роднило ее с Дарианом.

Что на самом деле произошло на той поляне, где Незнакомка нашла кинжал из храмового серебра? Но сейчас это не имеет значения. Она попросила его о помощи, и он нашел способ ей помочь.

Все письма, полученные от карателя Эрфиана, советник Дариан хранил под замком, хотя следовало бы их уничтожить, потому что происходящее напоминало заговор – да, по сути, и являлось таковым – и он мог лишиться не только мантии, но и свободы. Когда-нибудь он расскажет все Алафину, и тот поймет. Они всегда понимали друг друга.

В конце концов, он делает это ради Тиры.

***

Служанка забрала пустую посуду – она так искренне переживала, что Дариан уступил ее просьбе и решил поужинать.

– Принц Тор до сих пор играет на лире?

– Нет, ваша светлость, он у себя. Его служанка отправилась спать, думаю, он тоже уснул.

– Жаль. А вот мне не уснуть без его песен.

– Знаю некоторых девушек, которые не могут уснуть после его песен, ваша светлость, – хихикнула Олла и прикрыла рот крошечной ладошкой.

Дариан улыбнулся.

– Что же с ними случается?

– Будто сами не знаете, ваша светлость.

С этими словами служанка тряхнула волосами, взяла тарелки и выбежала в коридор. Брат его величества зажег от извлеченной из маленького камина лучины свечу на серебряном блюдце и поставил ее на окно. Свежий морской ветер шевелил волосы советника Дариана. Когда-то море казалось ему бесконечным. Он, как и многие эльфы в деревне, верил, что за ним заканчивается мир, и был удивлен, встретив на другом берегу кипучую жизнь.

– Его высочество очаровал всех придворных дам и отправился спать?

Женщина выглядела как светлая эльфийка – волосы цвета белого золота, лазурные глаза, почти прозрачная кожа. Дариан принял бы ее за одну из многочисленных дочерей Алафина, если бы не эмоциональный запах. Кем было это существо? Боги ведают. Но оно умело летать. Или карабкаться по стенам? Кабинет советника Дариана располагался на третьем этаже дворца, а она сидела на подоконнике – и мгновение назад ее там не было.