Веста перебросила апельсин из одной руки в другую.

– Дэйна не говорила.

– Достать кинжал из храмового серебра в наши дни не так уж и сложно, если знать, к кому обращаться. Что до надписи – ее сделать проще, чем заговорить изделие. Достаточно найти храмового мастера и хорошо ему заплатить.

Гостья присела под деревом, и Эрфиан опустился на траву рядом с ней.

– Случившееся с Нолфом – трагедия, но что-то в этом кажется мне неправильным.

– Ты могла приехать в деревню и распорядиться, чтобы по твоему приказу обыскали покои ее высочества… бывшие покои. Но даже если второй кинжал и существовал, вряд ли ты его найдешь.

Веста откинула голову, упершись затылком в ствол оливкового дерева.

– Ты прав.

– Где расположена деревня? Кажется, в Кесарии?

– Именно там.

– Солнце, белый песок и лазурное море. Какой чудесный вид открывается из окон спальни его величества. Я знаю, что в тех краях есть еще и деревня темных эльфов. Рядом с Темным Храмом. В горах.

Эрфиан наблюдал за слугами, которые расставляли под деревьями большие корзины с плетеными крышками. Собирают урожай для любителей орехов в меду.

– Да. Там живут потомки янтарных Жрецов. – Веста улыбнулась. – Ты когда-нибудь у них бывал?

– Давно.

– Ты скучаешь?

– Можно ли скучать по жизни, которая чаще кажется тебе сном, чем реальным прошлым, моя госпожа?

Гостья помолчала, перекатывая в ладонях апельсин.

– Иногда я скучаю по тому, что было до Великой Реформы, хотя о многом предпочла бы забыть. И отдала бы все за то, чтобы некоторые события оказались ночным кошмаром. Почему ты заговорил об этом?

– С одной стороны – деревня темных эльфов. С другой – деревня светлых эльфов. И ровно посредине расположился вампирский клан. Они не один век жили в мире и согласии, ты рассказывала, что его величество король Алафин навещал главу клана, а тот наносил ответные визиты вежливости и ел за одним столом со светлыми эльфами. Жрец Анигар мечтал о том, что на его землях будет царить мир, а ты воплотила эту мечту на своих. Нолф был близким другом светлой эльфийки хотя обычно вампиры видят в этих созданиях только изысканное вино. И вот на твоих землях кто-то убивает обращенного. Кстати, а что на это сказал глава клана?

– Вампир Александр. – Веста сняла с апельсина кожицу и разделила его надвое. – Не самое приятное существо, с которым мне доводилось беседовать. Больше всего мне жаль его сына, Нисана. Бедный мальчик, он ему и шагу не дает ступить без указаний и угроз. Глава клана и бровью не повел, когда услышал об убийстве вампира, Эрфиан. Он сказал, что существо, которое путается со светлыми эльфами, заслужило такую судьбу.

Хозяин виллы разделил полученную половину апельсина на дольки.

– Нолфа в клане не жаловали, – продолжила Веста. – Его считали созданием, которое себе на уме. Но подопечные Александра и без того не живут в мире и согласии. Клан отражает личность того, кто им управляет, мы оба это знаем.

– В этом году почти все апельсины уродились красными. Мы посадили их слишком близко к грейпфрутовым деревьям.

Веста нарушила затянувшееся молчание первой.

– Как там брат?

– Прекрасно. Он попросил меня обучить его древнему диалекту, но сейчас увлекся рисованием. Библиотекарь в бешенстве, а Винсент делает вид, что ничего не слышит и не видит, и упреки приходится выслушивать мне.

– Библиотекарь?..

– Винсент решил, что книги – это хорошо, но неплохо было бы украсить библиотеку фресками. И приступил к делу. Если бы слуги не напоминали ему о том, что иногда нужно перекусить, он бы там поселился.

– Значит, в ближайшее время он не уедет.

– По крайней мере, до того момента, пока не вернется Дана.

Веста пару раз кивнула с задумчивым видом.

– Жаль. Я хотела обратиться к нему за помощью. Возможно, мы могли бы понять, что случилось на той поляне… а Незнакомка? Ты ее знаешь?

– Ее зовут Морана. И это все, что мне о ней известно. Незнакомцы приходят внезапно и растворяются в воздухе, как предутренний туман. Нам пора возвращаться, моя госпожа. Иначе ты не успеешь переодеться к ужину.

***

Веста уехала около полуночи, забрав письма для Магистра и платье, которое Эрфиан приобрел у странствующего торговца для Авироны. Достучаться до младшего – почти старшего – карателя Винсента не получилось бы ни у кого, потому что он пребывал в мире изображаемых им на фресках образов. Когда хозяин виллы выходил из дверей библиотеки, его гость колдовал над царственным ликом богини Охотницы.

Библиотекарь показался из своих покоев за мгновение до того, как Эрфиан закрыл за собой дверь кабинета. Гости виллы никогда не слышали его смеха и редко видели улыбку. Обычно он пребывал в дурном расположении духа. Чаще всего без особых на то причин. Но сегодня причина была веская: его царством завладел чужак.

– Великий, я искал тебя повсюду, – заговорил вампир.

– Да, Леонид. Я слушаю.

– Твой гость изобразил на одной из стен моей, – он выделил последнее слово, – библиотеки Наамана Жреца.

– Ты имеешь что-то против моего сводного брата?

Если вампир и смутился, то виду не показал.

– Он изобразил его как одного из первых богов.

– Нааман – один из первых богов. Он покровительствовал мудрости и стремлению к знаниям. Лучший бог для комнаты, заполненной древними книгами.

– Я против изображений богов на стенах моей библиотеки, Великий, – упорствовал вампир. – Я могу примириться с язычеством, но иногда это откровенное святотатство!

– Не вижу ничего святотатственного в том, чтобы Винсент рисовал первых богов. Что до Охотницы – Сновидцы не изображали ее, потому что культ это запрещал. Но у статуи есть лицо.

Леонид упер руки в бока. За такое поведение Эрфиан наказал бы любого слугу по всей строгости, но вампиру многое прощалось. Во-первых, Леонид помогал ему собирать библиотеку и присматривал за ней еще в те времена, когда они жили в замке вампирши Нави – а при тамошнем влажном воздухе сохранять книги было задачей сложной. Во-вторых, потому, что бессмертие он получил в зрелом возрасте и на протяжении человеческой жизни занимался изучением наук и языков. Леонида не учили ладить с людьми. Было бы глупо ожидать, что он будет ладить с темными существами.

– А что Великий скажет по поводу того, что его гость изобразил богиню жрецов сладострастия?

– Полагаю, ты говоришь о Великой Богине?

Уловив в голосе Эрфиана недовольные нотки, библиотекарь присмирел.

– Я знаю, что твоя вера этого не запрещает, Великий, но…

– Она недостаточно красива?

Леонид отвел глаза, но недовольное выражение с его лица не исчезло.

– О нет, Великий, она прекрасна… но на ней недостает одежды.

– Тебе нужно посетить один из наших праздников, Леонид. Ты увидишь, что под полной луной на главной жрице тоже недостает одежды. Да и на других тоже.

Щеки вампира вспыхнули.

– Мы говорим не про поляну в лесу, Великий, а про библиотеку! Это храм знаний! Обстановка должна настраивать гостей на целомудренный лад!

Когда Винсент оторвется от фресок, нужно будет предложить ему написать особый язык, состоящий из проклятий. Первое слово у Эрфиана уже было: «целомудренный».

– Великая Богиня учит нас, что тело неотделимо от духа, а чувства неотделимы от разума. Если ты принимаешь только тело или только дух, то отвергаешь свою природу целиком. Я провожу много времени за книгами и питаю ум, но это не означает, что в моей постели нет женщин. Они доставляют мне удовольствие, как и чтение. Ты тоже проводишь много времени за книгами… Леонид, у тебя до сих пор нет подруги?

– Женщины отвлекают меня от работы, Великий.

– Подыщу тебе подругу, которую ты сможешь совмещать с работой.

Леонид сосредоточенно обдумывал ответ, но заговорить не успел – из-за угла показался Давид.

– Великий. Приехали гости.

Вопрос «кого злые боги принесли в такой час» Эрфиан не задал: испуганное лицо эльфа говорило красноречивее любых слов.