Его левая рука поднялась, и одним движением указательного пальца вперед наш крот опустился на меня.

Он двигался гораздо быстрее, чем обычный мускулистый мужчина. У него были тренировки, такие, которые делают тебя легким на ногах, которые сосредоточены на плавных движениях, и я сразу понял, что, когда он нацелится на мое брюхо, это будет больнее всего.

Он был готов использовать мой импульс против меня, но я не согнулся от боли. Вместо этого встал со стула. Он отступил назад и размахнулся, чтобы ударить меня ногой, которая поставит меня на колени. Если бы я упал на них, началась бы пытка. Тогда бы он сделал из меня пример.

Я принял удар, но встретил его стиль борьбы своим собственным. Притянул его к себе и впечатал кулак ему в челюсть. Я умел работать и с импульсом. Под руководством отца изучил достаточно боевых стилей, чтобы знать, как обыграть любого.

Теперь я получал от этого нездоровое удовольствие. Мне нужно было выпустить пар, нужно было привести себя в порядок, нужно было выпустить животное на волю. Мы еще немного потанцевали. Он ударил меня по лицу, и я сплюнул кровь на его рубашку. Вывернул ему руку, когда поймал еще один удар, и он полетел вниз, чтобы сбить меня с ног.

Никто ничего не сказал. Звуки ломающихся тел и двух мужчин, пытающихся разорвать друг друга на части, смешивались с музыкой над головой.

Мы сцепились на полу. Он схватил меня за горло и, думая, что я у него в руках, улыбнулся, сжимая его так сильно, что у меня перехватило дыхание. Выражение глаз человека, когда он собирается отнять жизнь, может точно показать, какой ужас он может навести на мир. Этот был больным, радостным, жаждущим любой и всякой крови, пролитой его собственными руками.

Я улыбнулся в ответ. Убийца ― убийце. Один монстр ― другому.

Его улыбка исчезла, когда он увидел, что мой монстр злее его. Он забыл, что, в конце концов, сила иногда берет верх над ловкостью рук. Я вырвал у него руки, сломав при этом два пальца. Он закричал так, словно никогда раньше не испытывал чертову ломоту в костях.

Хорошо обученные всегда кричали. Их учили в спортзале, где никто никогда не бил их настолько, чтобы они поняли настоящую боль.

Я посмотрел на свою семью. Кейд и Данте улыбались, словно знали, что собираюсь устроить им шоу, но мой взгляд упал на Бастиана.

― Я младший босс, но защищаю эту семью, как и ты. Он крот. Давай работать вместе, а? Дай мне его, а с остальным мы разберемся.

Я дал последний вызов, отошел в сторону и позволил ему править. Бывали случаи, когда я не отступал, и один из таких случаев был с Каталиной. Но здесь нам нужно было найти баланс.

Он глубоко вдохнул, словно мы наконец нашли золотую середину, и кивнул головой.

― Моя кровь ― это твоя кровь. Ты истекаешь кровью, я истекаю кровью, брат, ― сказал ему. Я говорил эти слова для мужчин, сидящих вокруг меня. Говорил их для семьи.

Повернулся к человеку, отползающему от меня, и пошел вперед.

― Ты с Дмитрием?

Он сплюнул и выругался на меня по-русски. Это был весь ответ, который нам был нужен.

Я был счастлив, что смог разорвать на части того, кто угрожал нам. Выдернул его руку из-под него и развернул его лицом к себе. Затем сильно ударил его ногой в нос, и кровь хлынула из него, когда он закричал. Я взял оба его уха в руки и ударил его головой о кафель.

Снова и снова.

От первого удара у него закатились глаза. На второй и третий ― он потерял сознание. На четвертом ударе я почувствовал, что череп поддается. Удовлетворительный хруст расслабил мышцы во мне, расслабил мою душу и успокоил монстра. Он получил свою порцию на сегодня.

Данте качал головой.

― Это чертов беспорядок, даже для тебя. ― Он указал на кровь, вытекающую из черепа крота, и на кровь на моей рубашке.

― Мне это было нужно, ― признался, возвращаясь в кресло.

Кейд вызвал бригаду уборщиков и махнул парням, чтобы они вышли из кабинки, и он мог заняться устранением беспорядка.

― Я вижу. ― Данте усмехнулся и хрустнул костяшками пальцев. Как и у меня, у него были свои демоны, которых время от времени приходилось заглушать. Я мог сказать, что наша драка вызвала у него зуд.

Покачал головой и пожал плечами, глядя на Бастиана.

― Я видел, как он слишком сильно наклонился к уху. У него там жучок, я гарантирую это.

Человек, оставшийся стоять рядом с ним, покопался в ушах мертвеца и достал небольшое устройство.

― Его проверяли столько раз, черт возьми. ― Бастиан повернулся к своему второму мускулу. ― Не пытайся меня поиметь. Или мы поимеем тебя.

Мужчина кивнул и поднял руки вверх.

― Я здесь только для семьи.

Так и было. Я знал его достаточно долго, чтобы быть уверенным в этом. Но в нашей семье быстро появлялись новые солдаты. Солдаты были необученными, постоянно рассматривали варианты, и лояльность людей менялась чаще, чем следовало бы в этом городе. Мой отец был идеальным примером.

Бастиан снова повернулся ко мне.

― Ты собираешься ответить на мой первый вопрос? Где Кэти?

― Зависит от того, что ты планируешь с ней делать.

― Она уже давно с нами, Ром.

― Как и тот парень. ― Я указал на избитый труп. ― Теперь он мертв.

― Забавно. Я подумал, что ты, возможно, уже убил ее. И должен знать, что ты собираешься делать. ― Он покрутил кольцо на руке, покачав головой.

― Твой отец тоже не всегда знал, что сделает мой отец, Бастиан. Это делает тебя человеком, не готовым править этим городом. ― Эти слова заставили всех напрячься, но они должны были быть сказаны. ― Я забрал жизнь своего отца, чтобы наша семья могла жить дальше. Я всегда буду рядом с тобой и буду делать то, что правильно для семьи.

― И что же правильно? Должны ли мы убить ее? ― спросил он, удерживая каждый из наших взглядов. На этот раз он не знал.

Тоже не знал ответа.

Просто знал, что не позволю этому случиться.

― Я не могу этого сделать, ― сказал я. ― И никому другому не позволю.

― Значит, ты выберешь ее, а не семью?

― Она ― моя семья. А я ― ее.

― Больше, чем эта? ― прошептал он.

― Больше, чем любая другая, ― ответил я, готовый к тому, что правда проникнет в нас, разлучит нас, если понадобится. Если это будет борьба, я хотел, чтобы она была честной.

― Значит, мы поддержим тебя. Мы будем бороться за нее и посмотрим, к чему она придет. ― Бастиан встал и указал на Кейда. ― Расскажи Рому, что ты нашел.

Кейд повернул свой компьютер ко мне. Он показал семейное дерево Каталины. Каталина была дочерью Анастасии, сестры Дмитрия. Она умерла много лет назад, после предполагаемой неудачной сделки. Я знал, что это было кровавое месиво, о котором ее отец всегда сожалел, но теперь сомневался в этой истории. Ее брат взял на себя управление, когда их отец заболел слабоумием. Дмитрий царствовал, пока его отец, Иван, деградировал в хорошем доме за городом.

Всего одну ночь назад Каталина пожала руку своему кровному родственнику. Почувствовала ли она мгновенную связь?

Почувствовала ли она, наконец, свое место? Бросит ли она нас ради них?

― Знаем ли мы, почему они хотели похитить ее? ― спросил я, мой разум уже бежал от возможности потерять ее.

― Ее дедушка хочет устроить что-то вроде воссоединения. Мы не уверены, примет ли ее дядя или убьет. Сейчас, кажется, что она нужна им живой, и они рады принять ее под свое крыло.

― А если она захочет уйти? ― спросил я.

Бастиан посмотрел на потолок.

― Эта девушка станет смертью для всех нас. Я не могу позволить ей, Ром. Ты знаешь, что не могу.

― Как много знает Марио?

Данте и Кейд тут же посмотрели в окно.

Бастиан встретил мой взгляд.

― Ни черта. А может и все. Он не знает того, что знаем мы. Не знает, что они ищут ее, но может знать, что она русской крови. Мой отец всегда был…

― Слишком хорош для Каталины, ― закончил я за него и встал. Мне нужно было вернуться к ней. Мне нужно было проветрить голову. ― Мне нужна неделя с ней. Ей нужно смириться с тем, кем мы все для нее являемся, прежде чем она выберет свою судьбу.