― Я не вредна для тебя, ― выпалила я. Сейчас это был защитный механизм, потому что в голове прокручивалось то, что он сказал. Ром использовал дорогие наркотики, которые, вероятно, не должен был использовать, чтобы доставить меня сюда. Для чего?

― Ты самый токсичный химикат, известный человеку, Каталина. Ты красивая женщина, умная и, как оказалось, знающая об этом. Ты знаешь, что ты сильна, но мне интересно, знаешь ли ты, насколько. Это делает тебя опасной, нестабильной и крайне неустойчивой, особенно учитывая, что весь этот чертов город, кажется, ищет тебя.

― Я не понимаю эту шараду. Не понимаю ничего из этого. У меня даже нет столько на Джорджи. Ты драматизируешь и перегибаешь палку. ― Я пошевелила запястьями. ― Аргх! Вытащи меня из них.

― Происходят события, и я не совсем понимаю, кто в них замешан. Так что это дает мне немного времени, чтобы разобраться с этим.

― Что значит "кто замешан"? Ты не мог сказать Бастиану и Марио? Они не связаны со своими заклятыми врагами, Ром. Это, ― я подняла руки и помахала ими перед своим лицом, ― блядь смешно.

― Это не так. Мне нужен день или два, чтобы во всем разобраться. И мне нужно, чтобы ты терпеливо сидела, пока я это делаю.

― Когда это я давала тебе понять, что терпеливая, идиот! ― закричала я, в ярости ерзая на диване. ― Я последний человек, который будет сидеть и ничего не делать. Какая у тебя информация? Давай позвоним Бастиану и разберемся с этим.

― Он может быть замешан. Я ему ничего не скажу.

― Он поймет, что ты меня похитил.

― И к тому времени буду знать, могу ли я ему доверять.

― Как мы это выясним?

― Нам не нужно ничего выяснять.

― Аргх! ― закричала я и ударила кулаками по ногам. ― Вы все идиоты, вы понимаете это, да? Было до смешного легко проскользнуть мимо вас всех сегодня вечером, чтобы остаться с Джорджи наедине. Я умею находить подсказки, умею заставить людей доверять мне, умею решать недостающие уравнения. Я нужна тебе. Вам всем нужна. И без меня ты потерпишь неудачу. Ты что-то упустишь. А я буду визжать. Я найду способ сбежать к Бастиану. Ты знаешь, что найду.

― Каталина, почему ты не можешь просто сотрудничать?

― Потому что я не рождена для этого, и мы с тобой оба это знаем.

― На этот раз мне нужно, чтобы ты позволила мне быть боссом, Клео.

― Этого не случится, Ром.

― Да будет так. ― Он вздохнул и встал, чтобы положить лыжную маску на черный шкаф возле двери. Над ним висела обветренная деревянная плита с металлическими крючками. На каждом крючке висела связка ключей. ― Какую комнату ты хочешь?

― Какую? ― Я заколебалась, а потом проговорила. ― Я здесь не останусь.

Он хмыкнул.

― Ты останешься с мужчиной, которого едва хочешь, чтобы он к тебе прикасался, но отказываешься остаться со мной.

― Мне было хорошо от прикосновений Бастиана, ― ответила я, готовая спорить с ним о чем угодно в этот момент.

― Тебе подойдет моя комната. У меня нет всех этих штучек и свистков, как у Бастиана, но у меня есть кровать. Тебе нужно поспать. ― Он взял один брелок и покрутил его на пальце, улыбаясь мне. ― Может быть, чтобы выместить злость.

― Мне не нужно ничего вымещать. Я могу контролировать свой гнев. Мне нужно, чтобы ты развязал меня, ― я вывернула запястья, и пластиковые стяжки впились в них, не сдвигаясь с места, ― чтобы я могла задушить тебя.

― Каталина. ― Он хмыкнул и подошел ко мне. ― Я только что спас тебе жизнь. Не высовывайся из-за меня, а? Только несколько дней, может быть, неделю.

За все годы самостоятельной жизни поняла одну вещь: если меня не держать в курсе дела, то я буду забыта и бесполезна. если ты бесполезен, то ты не нужен, а это никогда не было хорошей вещью в семье. Рому нужно было поделиться тем, что он знал.

К черту его и его ожидание. Я направилась на кухню. До нее было всего десять шагов.

Один шаг, и глаза Рома расширились.

Два шага, и я решила схватить ближайший нож в блоке.

На третьем шаге Ром сделал выпад, и его руки взметнулись вверх. Он по-прежнему был одет во все черное и двигался как чертов ниндзя.

На четвертой ступеньке я потянулась вперед, уверенная, что смогу его обойти и перехитрить.

Он обхватил меня одной большой рукой за талию и подтянул к себе.

― Почему ты всегда хочешь со мной драться?

Я металась, как маньяк в бальном платье.

А разве это не так? Я боролась за свободу от своего любовника. Если это не звучит достаточно извращенно, он связал мне руки и тащил меня обратно в свою комнату, словно я была его пленницей.

― Ты не удержишь меня здесь, ― твердо сказала я, потеряв силы выть в воздух.

Он взвалил меня на плечо, как пещерный человек, несущий свою еду домой.

― Это происходит, Кэти, с твоего согласия или без него. Хотя с ним будет комфортнее.

Мы, наконец, дошли до конца коридора, и Ром распахнул дверь своей спальни. По какой-то причине я ожидала, что там будут цепи, оружие, ножи и все черное. За все годы нашего знакомства я ни разу не заходила в то место, где он спал.

Оттенки серого и черно-белый декор очеловечили его и заставили меня задуматься, хочет ли он нормальности, которая была у некоторых его ровесников. Украсил ли он это пространство, чтобы убежать от жизни семьи?

― Отпусти меня, ― пробормотала я, оглядываясь по сторонам через его плечо. Он, должно быть, услышал, что мой интерес изменился, потому что позволил мне сползти по его телу и отступил назад, чтобы я могла осмотреть пространство.

― Ты украшаешь это место? ― спросила я, указывая на фотографию женщины и мужчины за столом, он прикуривает ей сигарету.

― И что с того, что я это сделал? ― ответил он, его голос был хриплым.

― Мне нравится. Что-то вроде итальянской романтики 50-х годов и современного дизайна. Я такого не ожидала. ― Пожала плечами и провела рукой по фотографии, которая висела над его комодом. ― Ты их знаешь?

― Нет. Просто фотография, которую я когда-то любил, ― пробормотал он, глядя на нее. Он покачал головой, и прядь его темных волос упала на лоб. Он отвернулся и сказал. ― Это не важно. Забудь о фотографиях. Ты останешься здесь, если собираешься сотрудничать.

― А если решу, что не собираюсь сотрудничать? ― Я подняла бровь и села на кровать, покрытую меховым пледом. Он сразу же согрел меня. Мне стало интересно, сколько раз он действительно спал на ней, и сколько раз на ней спал кто-то еще. Ревность пришла быстро. ― Я не хочу спать там, где ты спал с другими.

Один уголок его рта приподнялся, и на щеке появилась ямочка, которую я редко видела. Он достал ключи из кармана и вставил один в едва заметную щель между стеной и фотографией.

― Если хочешь, ― стена выдвинулась вперед, открывая нам потайной вход, ― ты можешь спать там.

Любопытство убило кошку, но я решила, что у меня есть одна или две жизни в запасе. Потянулась к потайной двери. Обхватив ее пальцами, я подняла на него глаза.

― Ты же не собираешься убить меня здесь, правда?

― Я должен был бы, но я мазохист из-за боли, которую ты, несомненно, причинишь мне в будущем.

― Грустно ли мне признавать, что я с тобой одного мнения? ― прошептала я.

Палец Ром провел по моей ключице.

― Мы мчимся на скорости к крушению поезда, понимаешь? И я не могу остановиться. Хочу этого с тобой. Я борюсь за это с тобой. Но это не закончится хорошо.

― Почему?

― Я всегда буду ставить семью на первое место, и меня воспитали так, что я никому не доверяю.

Моя грудь сжалась.

― Ты не говоришь о своем воспитании.

― Мне нечего сказать.

― Бастиан сказал, что твой отец…

― Он был лжецом. Я лишил его жизни за это. И бы сделал это снова. ― Темнота в его глазах углубилась, и он посмотрел вниз, словно воспоминание отягощало его взгляд. ― Он дал мне эту цепочку. И теперь она напоминает мне, что каждая часть семьи связана, но достаточно одного звена, чтобы разорвать нас всех.

Я кивнула, понимая силу мафии, но также и то, насколько она хрупка.