Ему принадлежало мое сердце, хотя я так старалась скрыть это от него. Я снова и снова подчинялась его воле.

― Пожалуйста, просто дай мне кончить, ― прошептала я, надеясь, что Бастиан не услышит моей мольбы.

― Уже умоляешь. ― Я почувствовала, как исчезла щетина на моей шее. Ром смотрел прямо на Бастиана, а взгляд Бастиана переместился на меня. ― Ты хочешь, чтобы я был в тебе? Или он?

Я повернула голову через плечо, чтобы взглянуть на него.

― Ты отдашь меня так быстро? Это все, чем я для тебя являюсь?

― Приманка-Кэт, ты снова и снова переступала через меня ради другого мужчины, ― пробормотал он, и в его впалых темных глазах светилась черная ревность, к которой я не привыкла.

Хотела, чтобы он сказал это вслух, хотела, чтобы он назвал меня своей.

― Если ты так легко отступишь, ― я повернулась к Бастиану, даже чувствуя, как пальцы Рома двигаются во мне медленно, томительно, почти карающее, ― Бастиан был счастлив вмешаться и быть рядом со мной все это время, когда я едва получала от тебя взгляд. Ты трахал меня в ванной и оставлял в тишине на следующий день.

― Ты думаешь, это было легко? ― выдавил он. ― Я пытался быть без тебя, забыть тебя, оставить тебя позади. Но ты укоренилась в каждой моей мысли.

Бастиан провел рукой по волосам, покачал головой, словно не мог поверить, что зашел с нами так далеко в кроличью нору.

― Я уверен, что это плохая идея, Кэти. Уверен, что после этого представления мы должны быть вместе.

Я кивнула, но даже когда это сделала, одна рука Рома все еще лежала на моей ключице, а его член упирался в сбившуюся ткань над моей задницей. Застонала, подавшись бедрами назад, как будто хотела этого. Мое тело обладало собственным разумом, магнетической сексуальной силой, которая притягивалась только к тяге Рома…

Глаза Бастиана остановились на моих бедрах, на моем платье, которое все еще было скомкано, и я начала отпускать ткань, как вдруг его рука метнулась вперед. Она сжалась в большой кулак, и тюль моего платья запуталась в его пальцах, прикрывая мафиозное кольцо, на которое я время от времени поглядывала. У каждого из мужчин, стоящих на вершине мафии, были такие кольца, похожие на перстень, но с оттиснутыми на них черепами и капелькой крови на боку, символизирующей кровь семьи.

Бастиан дернул меня вперед, но мое тело не сдвинулось ни на дюйм. Ром все еще держал меня и не отпускал. Взгляд Бастиана метнулся через мое плечо, а затем его голова покачалась в разочаровании, прежде чем он так сильно дернул ткань моего платья, что я задохнулась от того, что ткань впилась в мою кожу, и от того, что вены на его предплечье вздулись.

― Пусть смотрит, Кэти. Сейчас моя очередь.

Его темный взгляд встретился с моим, когда он глубоко вдохнул.

― Ты будешь моей неприкасаемой или его. Сегодня вечером ты босс. Тебе выбирать. ― Он прижался своим ртом к моему.

Выбирать, чьей неприкасаемой я хочу быть, было пощечиной. Неужели они не понимали, что я работала, чтобы занять свое место рядом с каждым из них? Не хотела, чтобы меня защищали; хотела быть равной. И любви настолько большой, чтобы человек рядом со мной боролся за это равенство вместе со мной.

Я попыталась сосредоточиться на том, как его рука обхватила мои бедра, на том, как приблизилась, чтобы скользнуть в меня. Его прикосновения были мягкими, размеренными и сладкими. Не знала, почему оно не двигало мной так, как это делал Ром. Он нежно посасывал мой язык, и я просто чувствовала.

Мы все знали на балконе в ту ночь. Я умоляла только одного мужчину, и это был не тот, чьи губы были на моих.

Ром, чертов монстр, которого все боялись, стоял позади меня. Я выгнулась дугой, и моя спина уперлась в его член, когда он подался вперед, напоминая мне, что никто, кроме него, не владел моим вниманием. Его сердце учащенно билось, как будто какие-то эмоции брали верх над ним, и его щетина на моей шее резко царапнула, когда он повернул свое лицо назад и вперед к моей чувствительной коже.

Затем его губы оказались у моего уха, и он прошептал:

― Ну же, Каталина. Кого ты хочешь? ― Его усмешка была злой, а затем он сильно укусил меня за мочку уха. Его руки были везде и сразу. Я почувствовала, как он грубо спустил лиф, чтобы освободить мои груди. Ветер охлаждал их, пока Ром нагревал их, щипая мои соски, а затем грубо растирая их своими мозолистыми руками.

Наши отношения были такими же, боль и наслаждение всегда. Он бил меня по больному месту, задавал вопросы, на которые я не хотела отвечать, и все же это было самое живое, что чувствовала за последние дни. Ром вонзил кинжал куда-то глубоко в мое сердце, и я не могла вытащить его, как ни старалась.

Бастиан отстранился, его рот блестел, но глаза были тусклыми от поражения.

― Чего ты хочешь, Каталина? ― С этим вопросом рука Рома легла на молнию его брюк, и я поняла, что он выпускает именно то, чего я хочу. Когда он задрал задний край моего платья так, что его член оказался между моих ягодиц, практически закричала от досады, что он еще не вошел в меня. Провел по моей коже один раз и издал ряд ругательств.

― Мы должны остановиться, ― прошептала я. ― Это слишком.

Мои глаза следили за выражением лица Бастиана, пока большой палец Рома перекатывался по клитору, пока мое тело приветствовало мужчину, который должен был быть там. Его средний палец скользнул прямо в меня, где ему и место, и не смогла сдержать стон, не смогла сдержать реакцию моих сосков и тела.

Бастиан протянул руку, но низкий рык Рома у моей шеи сказал нам обоим, что он закончил делиться. Его рука легла на мое горло и сжала его.

― Убирайся с этого балкона, Бастиан, и дай Приманке-Кэт трахнуть своего мужчину. ― Его приказ был быстрым и исполненным большей властности, чем я когда-либо слышала.

Его слова эхом разнеслись в ночи. Может быть, я была единственной, кто слышал их снова и снова в своей голове, как он не заявлял на меня права, а вместо этого подчинился моей собственности. Он мог владеть моим телом, но знал, что я владею его душой, что мы принадлежим друг другу.

Темные глаза Бастиана потемнели, и он кивнул в нашу сторону.

― Значит, она твоя неприкасаемая.

Это слово заставило мои мышцы напрячься, когда я стояла перед Бастианом, с задранной юбкой и спущенным лифом, обвитая его правой рукой, на грани кульминации, которая должна была потрясти мой мир.

Голос Рома отразился от моей спины, когда он ответил правителю города.

― Она что-то значит для всех нас. Дело не в этом.

Глаза Бастиана изучали нас обоих еще секунду, прежде чем он развернулся на каблуках и зашагал прочь.

Ром не предупредил меня, прежде чем развернуть лицом к балюстраде. Он толкнул меня вперед так, что мои груди оказались на виду у всех, а задница и киска были легкодоступны.

Он поднял юбку платья повыше, и его руки перешли к моим бедрам, затем к заднице, и он стал сильно тереть мозолистыми ладонями половинки.

― Я уже начал нервничать, что ты будешь продолжать целовать его, пока я трахаю тебя, чтобы доказать свою точку зрения.

Закатила глаза. Конечно, он был зол на то, как далеко я зашла в этом фарсе.

― Ты мог бы остановить это, Ром, ― выстрелила в ответ. Я положила руки на каменные перила, не оглядываясь на него, и выгнула спину еще больше, просто чтобы позлить его.

Его глубокий рык и возвращение его члена обратно между моих ягодиц послужили сигналом, что я получила желаемый ответ. Его пальцы снова вошли в меня, и я застонала, желая большего, но так далеко, что готова была принять все, что он мне даст.

Затем его большой палец скользнул к моему другому отверстию, и я задохнулась, когда оно сжалось от его давления.

― Не останавливаю тебя ни в чем, Каталина. Я здесь только для того, чтобы подталкивать тебя все дальше и дальше по тому чертовому пути, который ты решила выбрать.

Прикусила нижнюю губу, потому что все мое тело дрожало, предвкушая и привыкая к мысли, что в это девственное место может проникнуть что-то чужое. Никогда никого туда не пускала, и все же, когда он провел по нему скользким пальцем, я задыхалась, как будто хотела этого.