Я поехал туда в ярости от того, что мы не приняли никаких мер предосторожности, что мы потворствовали прихоти маленькой хорошенькой девочки, которая думала, что ей нужно примерить платья, в то время как конкурирующие мафии, работающие с правительством, хотели ее убить.

Я подошел и пнул стул, чтобы сесть.

― Похоже, у тебя отличное настроение, ― ворчал Кейд, не отрываясь от своего телефона.

― Заткнись, блядь. ― Я выхватил у него телефон и бросил его на пол, просто чтобы позлить его.

Он посмотрел на меня.

― Подними его.

Я рассмеялся над его приказом. Он знал, что я бы не сделал этого дерьма, даже если бы он приставил ко мне пистолет.

Бастиан подошел и поднял его.

― Хватит быть детьми, ― пробормотал он, передавая телефон брату.

Я надулся и скрестил руки на груди.

Затем чертова женщина, которая преследовала каждую мою мысль, вышла из примерочной, и все мои мышцы напряглись.

― Это платье неприемлемо. ― Пульсирующая боль в основании моего черепа усилилась. Она обладала удивительной способностью вызывать у меня мигрень, заставляя меня болеть там, где раньше никогда не болело. Мне нужно было держаться на расстоянии, но сегодня я не мог рисковать ее безопасностью даже ради спасения своего рассудка.

― Что ты вообще здесь делаешь? ― Кэт прищурила свои ледяные серые глаза.

Бастиан хихикал с одного из черных кожаных кресел рядом со мной, пока продавщица порхала вокруг.

― Он здесь, потому что он член семьи.

Каталина стояла передо мной в черном платье от кутюр с нежным бисером, нанизанным вихрями на сетчатую ткань. Всем было интересно, смогут ли они разглядеть ее сиськи в этом платье. Мне тоже было интересно, пока она раскачивалась взад-вперед, а ее глаза перескочили на Бастиана, потом на Кейда, потом на Марио.

― Марио, ты семья, ― сказала она. ― Кейд тоже семья. Возможно, скоро он станет моим шурином. ― Она ухмыльнулась своей тупой шутке. Мне это дерьмо нисколько не показалось смешным. ― Но Ром ― твой кузен и громила. Наряжать подружку для вечеринки, где мы представляем себя как пара, не нужно.

― Когда подружка ― всего лишь приманка, это так, ― выпалил я, хотя она не смотрела на меня. ― Тебе нужно следить за своей задницей, потому что это искушение судьбы. Это идиотизм, когда тебе могли просто прислать платье.

Она посмотрела на меня. Возможно, это все была ее идея. Эта женщина была одержима идеей найти какой-то идеальный наряд для любого случая. Я не был уверен, пытается ли она все время выглядеть смертельно опасной и абсолютно трахабельной или… Но, опять же, возможно, именно это она и делала.

Нужно было прекратить дурить мне голову.

Я зарычал и осмотрел магазин. Окна в передней части здания были открыты для посторонних глаз, но у нас было два сторожа, которые предупреждали меня с помощью оповещения на наши часы, если что-то было не так.

Все было в порядке. Нам просто нужно было покончить с этим.

― Не это платье, Каталина. ― Я повернулась к продавщице. ― Найдите ей другое.

― Вообще-то… ― Она согнула руку за спиной и потянула молнию вниз. Я сделал шаг в ее сторону как раз в тот момент, когда она позволила платью упасть к ее ногам.

Черт, эта женщина.

Полностью черное белье и каблуки контрастировали с ее гладкой кожей.

Бастиан вскочил со стула и направился к ней, опередив меня.

― Кэти, не хорошо.

Ее ухмылка вывела меня из себя и одновременно заставила мой член дернуться.

― Ты играешь с огнем, приманка-Кэт, ― сказал я через спину Бастиана.

Она нагло отмахнулась от меня, а затем положила руки на лацканы Бастиана.

― Все в порядке, Баст. Не то чтобы вы все раньше не видели женщин. В частности, вы оба видели меня.

Бастиан резко обернулся, чтобы взглянуть на меня, как раз когда я перевел взгляд на него.

― Что, блядь, это значит, Бастиан? ― Я плюнул в него.

Ноздри Бастиана раздулись, и я понял, что он злится на Кэти или на себя. Может быть, на них обоих за то, что они потакают ему.

Все это не имело значения.

Ни одна вещь не имела никакого веса, кроме того, что она только что открыла. Впервые меня охватила настоящая ревность.

Кэти всегда была дикой штучкой, которую я не мог приручить, эдаким химикатом, который, как я знал, слишком неустойчив, чтобы с ним справиться. И знал, что каждый мужчина, у которого она была, на самом деле не собирался ее удерживать. Никто не мог стабилизировать это. Никто не мог контролировать неконтролируемое.

Глядя на Себастьяна Арманелли, я вдруг подумал, не будет ли он настолько глуп, чтобы попытаться это сделать.

Эта мысль разогрела мою кровь, напрягла мышцы, которые я использовал для убийства, и моя рука чесалась схватить оружие. Он мог быть членом семьи, но Кэти была, или только что стала, моей неприкасаемой.

― Твое безумие дает о себе знать. ― Бастиан кивнул в сторону моей руки, словно знал, что я собираюсь выхватить пистолет.

И пока мы стояли там, меряя друг друга взглядами, виновница всех наших проблем практически бегом вернулась в свою примерочную.

― Блядь, чувак. ― Бастиан вздохнул и закрыл глаза, словно пытаясь избавиться от вызванного ею разочарования. ― Она опьяняет. Это было один раз, и дальше поцелуев дело не пошло. Наверное, не стоило…

Я потерял дар речи. Мой кулак столкнулся с его челюстью так быстро, что я выругался от удивления.

Кейд ворчал, что он не имеет с нами дела. Он разговаривал по телефону, с тех пор как мы приехали. Тем не менее, он ушел в другой конец бутика.

Марио застонал и потянул за воротник рубашки, а Бастиан потер челюсть.

― Ром… ― начал Марио.

Бастиан перевел взгляд на отца. Его челюсть работала сильнее, чем мгновение назад.

― Это больше не твое дело ― разбираться с ситуацией здесь.

― Это всегда мое дело.

― Ты больше не босс. Ты отказался от этого, верно? ― Его вопрос был едким, потому что Бастиан никогда не хотел быть наследником престола. Он занял свое место по обязанности, а не по желанию.

Марио торжественно кивнул.

― Но это не значит, что я никогда не отказывался быть твоим отцом, сынок. И это касается вас обоих. Вы братья. Помните об этом. ― Он зашагал прочь, его мокасины щелкали по белой плитке.

― Ты здесь, чтобы защищать и контролировать наше окружение, а не причинять мне вред. ― Бастиан засунул руки в карманы, сдаваясь любой борьбе.

Я покачал головой.

― Я отвечал перед твоим отцом.

― А теперь ты отвечаешь передо мной.

Я сдержал свой немедленный отказ. Я не принадлежал к семье, где Марио не был боссом, а Бастиан только что перешел черту, которую, как знал, Марио никогда бы не переступил.

― Я работаю с тобой. Я не подчиняюсь тебе. Никогда не подчинялся. И никогда не буду.

― Семья так не работает.

― Семья не работает без Марио во главе. Тебе придется строить ее с нуля.

Бастиан кивнул.

― Так я и сказал своему отцу.

Я сдержал реплику и отвернулся от него, чтобы проследить за выражением своего лица, когда понял, что он со мной согласен.

― Тогда, раз уж ты строишь, ты должен знать, что я забираю жизни. Никто никогда не забирал мою, ни физически, ни метафорически. Я не подчиняюсь тебе. Ты силен только настолько, насколько сильна твоя правая рука, и если я собираюсь, стать ею для тебя, то не смей трогать то, что принадлежит мне.

― То есть Кэти твоя?

Я вцепился зубами.

― Я еще не уверен.

― Будь уверен, Ром. Она спит под одной крышей со мной. Она либо неприкасаемая, либо нет.

― Она неприкасаемая в том или ином смысле.

― Вот с этим я могу согласиться. Только не уверен, смогу ли я выполнить эту чертову просьбу, которую ты даже не озвучиваешь. Проведи черту, Ром. И сделай это так же чисто, как если бы ты перерезал горло. Просьба к неприкасаемому всегда должна быть такой.

В его словах был смысл. Бастиан всегда имел смысл. Он был безупречным, контролируемым главой новой мафии. Новой в том смысле, что они использовали свою власть разумно, создавали союзников, а не врагов, и вели безупречный бизнес. Это было новое правление, и впервые я увидел в нем привлекательность. Умный человек замаскировал свою просьбу комплиментом и подружился с человеком, который, как он знал, мог оставить его открытым для убийства.