― Значит, ты все еще остаешься с ним? ― Первой настоящей эмоцией от него была боль, когда его голос надломился от этого вопроса. Мне было так же больно, как и ему.

― Какое отношение ко всему этому имеет Бастиан? Ты же знаешь, что это все для… ― Я остановилась. Если бы все это было напоказ, я бы не стала целоваться с Бастианом. Но Ром не позвонил; он даже не спросил обо мне.

― Это имеет отношение ко всему, Каталина. Ты знаешь, чем занимается семья?

― Ром.― Я посмотрела на потолок, мое сердце хотело разорваться. ― Они не говорят мне таких вещей. Я не бываю на встречах со всеми вами. Меня никогда не приглашали. Поэтому не могу задавать такие вопросы.

― Тебе лучше начать. И лучше быть готовой к ответам.

Я провела рукой по своим волосам, вчитываясь в его слова, в то, как его тело вибрировало от едва сдерживаемой ярости.

― Ты в порядке?

Он прижал меня к двери, оглядел меня с ног до головы.

― Мир Бастиана ― это не тот мир, который ты хочешь…

― А ты хочешь? Ты влип так же глубоко, как и я. ― Я схватила серую рубашку, на которой были пятна крови. ― Как ты собираешься это объяснить? Как ты собираешься вернуться к нормальной жизни после всех убийств, когда Бастиан не дает тебе разрешения? Теперь он глава семьи, Ром. Он! Не ты.

Он смотрел в сторону, и его дыхание было затрудненным, как у раненого животного, борющегося за жизнь. Я чувствовала, как он рушится, чувствовала, как мир разрушает его, чувствовала его боль.

Моя рука взлетела и схватила его за бицепс, где кровь текла по его татуировкам.

― Эй, ― прошептала я и сжала руку. Кровь катилась по моим пальцам. Теплая. Еще полная жизни. Она была такого яркого красного цвета, как розы в самый солнечный день после летнего дождя.― Если тебе больно, если ты собираешься сломаться, сломай меня вместо этого. Я справлюсь с этим.

― Ты предлагаешь то, о чем я думаю? ― Его взгляд пробежал вверх и вниз по моему телу, обжигая его и клеймя его одним лишь взглядом.

Я сглотнула, а затем облизнула губы, зная в глубине души, что, в конце концов, принадлежу ему, что ни один мужчина не может связать себя со мной, как может Ром. Он был рядом со мной с самого начала, и поэтому я буду рядом с ним до самого конца.

― Да.

Ром так быстро обхватила мою шею рукой, что я подпрыгнула и врезалась спиной в кирпичную стену позади меня. Маленькие осколки старого цемента посыпались на мои плечи, когда отпрянула от него еще дальше. Мое тело привыкло к боли и страданиям. Тем не менее, в этот раз я была уверена, что это самая большая опасность, которой когда-либо подвергалась.

Он зажмурился, и я почувствовала, как мое горло начало закрываться.

― Приманка-Кэт, я сломаю тебя. И не соберу тебя обратно.

― Я уже сломана, ― пробормотала я, но это прозвучало как-то издалека. ― И ни от кого не жду подачки.

― По крайней мере, ты узнала, каково это ― быть в семье. ― Он схватил меня за руку и сунул ее себе под рубашку. Я почувствовала теплую жидкость, прежде чем поняла, что он истекает кровью, что он проводит моей рукой по своей ране. ― Моя кровь ― твоя кровь. Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью.

Я прошептала семейную клятву.

― Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью… ― Он сжал руку сильнее, чтобы я не смогла закончить.

Затем он притянул мою шею к себе, чтобы поглотить мой рот. Он двигался так, словно был хищником, посасывая мои губы, а затем пробираясь вниз к шее, а его руки пробирались по мне к джинсовым шортам, которые были на мне. Он расстегнул их, большие руки стали хозяевами и совсем не стеснялись. Не дожидаясь, пока я кивну, он стянул их с моей задницы на землю.

― Ты все еще чиста? ― Он тяжело дышал мне в ухо, прежде чем продолжить.

Мое сердце заколотилось, когда гнев пронзил меня насквозь.

― Я должна быть в состоянии сказать, что спала с кем-то еще после тебя. ― Я ударила его по плечу. ― Не хочу ждать, пока ты поимеешь меня в баре. И все же, я чертовски чиста, потому что все, о чем я думаю, это ты. Все, что я вспоминаю, когда другой мужчина прикасается ко мне, это ты.

Его темные глаза затянули меня в свои глубины и держали там в заложниках. Его голос прозвучал мягко и низко.

― Ни один мужчина, кроме меня, не должен прикасаться к тебе. Ты сводишь меня с ума, просто живя с ним, Каталина. Это сводит меня с ума, черт возьми.

Он погрузил свой член в меня так сильно, что я вжалась в стену. Застонала от ощущения того, как он заполняет меня, от ощущения, что соединена с единственным человеком, с которым чувствовала себя разлученной уже несколько недель.

Я гналась за кайфом, гналась за ощущением его с Бастианом, но не могла найти его.

Сжала его бедра между своими бедрами и извивалась, когда он целовал меня.

― Почему нам потребовались недели, чтобы дойти до этого момента?

Прежде чем ответить, он сдвинулся и вышел, оставив меня опустошенной. Я уставилась на его член, блестящий от моего возбуждения и пульсирующий передо мной. Мышцы его рук напряглись по обе стороны от меня, и его челюсть сжалась, когда он ответил:

― Я никогда не должен был дойти до этого момента. Должен защищать тебя, вот и все. Я не могу защищать тебя, когда трахаю тебя, Каталина.

― Я должна решать, кто защищает меня, и кто будет у меня между ног, Ром.

Его член напрягся, и моя киска сжалась в ответ.

― Ты хочешь выбрать это? Выбрать мужчину, который может убить тебя в одно мгновение? Я семейный монстр, Каталина. У меня нет сердца, которое мог бы отдать тебе, кроме одного испорченного.

― Это единственное, что мне нужно. ― Мы смотрели друг на друга, говоря на языке, который я не была уверена, что кто-то из нас действительно понимает. Может быть, там была любовь. Может быть, мы разделяли эти чувства, но мы не могли этого знать. Мир перемешал все наши эмоции и заставил забыть, что любовь может разделить любой, даже самый темный человек.

Я покрутила бедрами перед ним, привлекая его внимание к моей сердцевине, как раз там, где он хотел быть. Он подался вперед и сантиметр за сантиметром ввел в меня свою длину. Когда я подняла на него глаза, он сказал:

― Смотри, как мой член скользит туда, где ему самое место. Если ничего другого нет, это работает, и работает очень, ― он так сильно вонзился в меня, что я выгнулась дугой. ― Блядь, ― он вытащил, а затем снова вонзился в меня. ― Хорошо.

Я видела, как расширились его зрачки, когда я впилась когтями в его спину и выкрикивала его имя.

Может быть, именно здесь начался наш конец.

Глава 16

РОМ

Я потянул ее вниз, в черную дыру. Она поглотила нас и съела целиком.

Наш свет погас.

Она кончила в ванной моего бара, и по ее лицу текла одинокая слеза, когда забрал ее сердце и душу.

Я почти яростно вонзил в нее свой член еще два раза, прежде чем похоронить в ней свое семя. Наше дыхание было затруднено, мы боролись за жизнь, достигнув чего-то запредельного. Никогда раньше не кончал так с другой женщиной.

Отступил от нее и посмотрел на ее губы в синяках, помятую одежду, растрепанные волосы и понял, что если я не смогу держаться от нее подальше, то мы обречены. С ней у меня было только туннельное зрение. Не мог видеть за ее слепящим светом реальные угрозы для семьи, не мог сохранять ясную голову и определенно не мог ставить семью на первое место.

Я пометил ее шею, и зверь во мне хотел делать это снова и снова, лежать рядом с ней и рычать на любого, кто на нее посмотрит. На все остальное ему было наплевать.

И в этом была проблема.

Я был монстром. Должен был держать себя в руках. Должен был отпустить ее и вытащить из этого семейного бардака, а не втягивать ее еще глубже.

Я сказал ей уйти. Кричал на нее, чтобы она прекратила издеваться надо мной, а потом много раз бил кулаком по стене, когда она так и делала.

Через несколько дней мне позвонили и сказали, что Каталина хочет пойти за платьем и по телефону бегло ругалась на Бастиана.

О чем они, блядь, думали?