Глубокие морщины на лице нападавшего были залиты собственной кровью, а глаза не выказывали ничего кроме животного страха. Он протянул руку, в жалкой попытке дотянуться до неё, но одаренная, без капли какого-либо сожаления, занесла ногу для удара, и размозжила его голову, словно переспелую дыню.

Местные жители в ужасе попрятались, опасаясь испытать гнев знатной госпожи на своей шкуре. Никто даже не пытался смотреть ей в глаза, и им оставалось лишь надеяться, что всё скоро закончится. Для Ян Дзи Чен, простолюдины ничем от отличались друг от друга, однако один человек всё же смог привлечь её внимание. Женщина вытерла ботинок об одежду убитого, и прищурившись посмотрела вдаль, наблюдая за тем, как лавируя среди толпы и перевернутых машин, удалялась блондинистая голова.

— Ты с ума сошел? Это даже не обсуждается!

Цзай Тян умело подкараулил меня у небольшого здания в окрестностях промышленной зоны Пекина. Перед тем как отправиться в офис, я заскочил сюда чтобы проверить как идёт производство, но вместо этого пришлось решать возникшую проблему. Один из рабочих получил травму, и вместо того, чтобы доложить об этом бригадиру, решил всё оставить в тайне.

Как мне сказал сам мужчина, работник просто опасался, что я его отправлю на больничный без оплаты, или попросту заменю на более подходящего. Большой палец бедолаги успел начать разлагаться, и теперь остался всего один вариант. Кому-то придётся отвезти его в больницу и оплатить ампутацию.

С одной стороны — ситуация то плёвая. Травмы на производстве случаются каждый день, и их невозможно целиком избежать. Однако в моём случае всё было иначе. Дело в том, что до совершеннолетия мой бизнес фактически принадлежал династии Сун, а значит я был вынужден докладывать обо всех происшествиях местным любителем марать бумагу.

Ни о какой медицинской страховке речь и не могла идти, особенно учитывая, что у каждого из этих бедолаг в процессе осмотра явно найдется та или иная болячка. Это была главная политика не только семьи Сун, но и в целом всего знатного выводка этой страны. Зачем платить, если неугодного человека можно заменить! Жестоко, но должен признать вполне эффективно.

Обладатель дурно пахнущего пальца, колотил челом в пол, умоляя не увольнять его, видимо решив, что я приехал именно для этого. Провести так сказать, личную экзекуцию. Пришлось даже слегка повысить голос, чтобы привести его в чувства, и пообещать, что его место останется за ним. Главное протянуть еще несколько дней, и когда бизнес перейдет полностью в мои руки, я наконец обрету полную независимость от династии Сун.

Все эти поклоны, проявление какого-то животного, практически сакрального возвышения знати конечно имели свои плюсы, но порой выводили из себя своей архаичностью. Человек был готов расшибить лоб в кровь, чтобы сохранить не такую уж и высокооплачиваемую должность. Я одновременно был и польщён и испытывал жуткий дискомфорт.

Пришлось вызвать такси и когда прораб грузил его в машину, собственно, меня и подловил Цзай Тян.

— Ну почему? Это же логично! — Не сдаваясь, выпалил парень, обильно размахивая по сторонам руками.

— Я сказал нет, Тян! Даже не уговаривай. Я не стану брать твоих родителей на работу. Нет, речь идёт даже не о работе, а о добровольном рабстве! Вкалывать за еду? Ты за кого меня держишь?

— Но это их решение. — Продолжал стоять на своём мой бывший одноклассник, судя по всему, откровенно не понимающий, в чём был не прав. — Ты спас их жизни, потратив на это сколько? Десятки тысяч юаней? Лёша, они просто хотят отработать, пока долг не будет полностью уплачен.

Да, господи, весь этот азиатский колорит местами напоминал дрянной фильм, где все помешаны на чтении традиций и бесконечном служении. Даже сейчас, у них всё еще оставалось такое понятия как Мьендзы, «лицо» если быть точнее. Каждый китаец был готов отдать последние деньги, лишь бы не упасть в грязь этой самой физиономией перед своими согражданами.

Еще и Цзай Тян пристал ко мне как банный лист со своим служением, кровавыми клятвами, а теперь вообще хотел сбагрить своих родителей в добровольное рабство на производство палочек для еды. Я недовольно поморщился, и пригрозив кулаком, поспешил ему напомнить.

— Я никогда не говорил, что они мне что-то должны, тем более не жду денег в ответ. Цзай Тян, когда это наконец проникнет сквозь твой толстенный череп? Ты мой друг, и я помог тебе, потому что ты нуждался, и точка! Если понадобится, я буду ожидать от тебя того же, а до этого дня, прошу, нет, умоляю, успокойся уже!

Цзай Тян виновато потупил голову и промямлил. — Ну, тут такое дело…

— Боже, только не говори мне, что кто-то еще из твоих родственников решил отработать вымышленный долг. — Разочарованно выдохнул я.

В тот момент в нескольких десятков метров остановился рейсовый автобус, и когда первые пассажиры стали покидать транспорт, Цзай Тян прошептал.

— Вообще-то они уже здесь.

— Цзай! — Гневно сорвалось с моих губ, и я едва не отвесил смачную затрещину своему другу.

— Я не смог их отговорить! — Принялся оправдываться парень. — Пойми, они мои родители, и я не могу сказать им нет. Что мне было делать? Послать их к чёрту? Я так не могу… они… они всё что у меня осталось.

Твою дивизию, Тян! К нам приближалась пожилая пара, взявшись за руки. Мужчина всё еще слегка хромал на левую ногу и видимо не полностью оправился от повреждений. Как мне сказал доктор, лекарь привел их в полный порядок, так что скорее это что-то психологическое, вроде боязни напрягать конечность. Женщина носила на голове цветастый платок, выполненный в традиционных китайских узорах. Вдруг вспомнилось, что ей довольно сильно прилетело по голове, и для того, чтобы понизить давление, ей пришлось провести операцию. Платком на самом деле она скрывала отсутствующие волосы.

— Господин Сун. — Обратился ко мне мужчина, падая в ноги.

Вот опять! Чёрт, как же я это ненавижу, особенно от людей практически втрое старше меня, да и еще родителей моего друга. Женщина присоединилась к своему мужу, кланяясь в ноги.

— Господин, Сун, мы просим взять нас на службу, пока долг за лечение не будет выплачен. Мы…

Я злобно стрельнул глазами на Цзай Тяна, и тот наконец поняв мой намёк, принялся поднимать своих родителей на ноги. Они сопротивлялись, пытались кланяться, однако у них не было ни малейшего шанса против новообретенной физической силы сына. Парень одной рукой с лёгкостью поставил мать, а затем второй поднял отца.

— Значит так! — Приказным тоном выпалил я, прежде чем прольется кровь и послышатся еще одни клятвы. — Во-первых, я рад что вам стало лучше, и приятно видеть в добром здравии. Во-вторых, терпеть не могу подобные подставы. Прежде чем принимать какое-либо решение, всё что я прошу — это выслушать.

Родители Цзай Тяна переглянулись друг на друга, а затем удивленно закивали головами.

Я полез в кожаный портфель, который купил с заработанных Призраком денег и достал маленькую связку ключей.

— Этим утром, я снял небольшую квартирку над рыбным рынком. Пахнет там не особо, да и шумно по утрам, но есть стены, вода, электричество и неплохие соседи.

— Господин, Сун! — Понимая к чему идёт дело, мужчина захлопал губами, словно выброшенная на берег рыба.

— Я не договорил. — Он замолчал. — Я понимаю, возможно вам хочется вернуться обратно в свою деревню, но пока вы полностью не восстановитесь, Цзай Тян будет о вас заботиться. Однако мы сейчас проходим стажировку, и ему будет крайне неудобно каждый день ездить вас навещать. Вы поселитесь там втроем, скажем, на первое время. Аренда оплачена на полгода вперёд.

— Да что же здесь происходит? — В слезах взорвалась женщина. — Где видана такая щедрость? Господин, Сун.

— Лёша. — Резко вставил я, подняв раскрытую ладонь. — Господин Сун мой приёмный отец, и когда меня так называют, я чувствую себя старым. Это не просьба. Я уже всё оплатил и так будет лучше для всех. К тому же мне придётся попросить кое-что взамен.