Экскурсионная группа дошла до голубой двери с приклеенным на ней стикером полумесяца и спящем на нем младенцем. Кто-то из родителей хотел зайти внутрь, но директриса остановила их, попросив не беспокоить отдыхающих там малышей. Поэтому комнату получилось осмотреть лишь стоя на пороге. Она была окрашена в темно-голубой цвет. Внутри стоял полумрак, и лишь тусклый ночник в виде звездного неба освещал это помещение. Оттуда доносился еле слышный звук сверчкового пения, который по задумке должен был убаюкивать малышей. Пространство было достаточно большое и насчитывало порядка 40кв. м. На полу стояло множество детских кроваток расставленных по вдоль и поперек. Какие-то из них находились вплотную друг от друга, а какие-то наоборот – на расстоянии, образовывая небольшие проходы между ними. На каркасах имелось несколько табличек с детскими именами, поскольку одну и ту же кроватку использовали за день три, а то и четыре ребенка.

Директриса: «Вторая точно такая же комната отдыха находится наверху. Постельное белье меняется 4 раза в сутки, из расчета на каждого ребенка. Помещение регулярно дезинфицируется при помощи ультрафиолетового излучения».

Отец одного из детей: «Но как же они так спокойно засыпают строго по вашему расписанию? Я вот своего не могу часами уложить!»

Директриса: «Секрет кроется в звуках природы, используемых для усыпления ребятишек. Плюс ко всему этому, мы используем специальные динамики, испускающие определенные вибрации в воздух, которые так же способствуют успешному усыплению. Сейчас вы не ощущаете этого, поскольку вы находитесь снаружи. Но стоит вам попасть внутрь, прилечь в постель и ненадолго погрузиться в эту атмосферу спокойствия и безмятежности, как ваши глаза сами начнут закрываться, словно после употребления сильнодействующего снотворного».

Та же самая обеспокоенная мамаша, что задавала вопрос в кабинете химии, и во многих других: «А это не опасно? Эта ваша музыка, никак плохо не повлияет на детский слух?»

Директриса с одновременно уставшим и непонимающим видом посмотрела на мамашу. По толпе пробежало недовольное бормотание. Эта женщина, постоянно больше всех задающая вопросы и трясущаяся о безопасности, стала несколько сильно раздражать окружающих.

Директриса: «Как я уже говорила ранее, повторюсь: безопасность детей для нас стоит на первом месте. Как и их здоровье. Можете на нас в этом положиться».

Мамаша продолжила наседать, очевидно не до конца поняв ответа: «То есть опасности нет?»

По толпе вновь пронесся гул недовольства. Директриса, проскрежетав зубами, сделала глубокий вдох и выдох, затем ровным и монотонным голосом ответила надоедливой женщине: «Нет, никакой опасности для слуха нет».

Экскурсия по основному корпусу ДОЦ заняла еще какое-то время, после чего группа остановилась около кабинета директрисы, который располагался на первом этаже, и родители по очереди принялись заходить внутрь, чтобы уладить кое-какие формальности с документами. Наконец, очередь дошла и до Давелов. Ларс усадил сына на один из стульев, стоявших около стола руководителя Центра, а сам сел рядом с ним на соседний. Малыш, болтая ножками принялся смотреть по сторонам. Все пространство по периметру было заставлено книжными полками. Они были загромождены разной художественной и учебной литературой, название которой Теодору пока было прочесть невозможно. Поэтому он просто любовался разноцветными обложками.

Ларс: «Итак, когда я смогу отдать вам мальчика?»

Директриса: «Вы так говорите, как будто вы и вовсе хотите от него избавиться».

Наступило недолгое молчание. Директриса закончила заполнять какие-то бумажки и оторвав свое внимание от них, продолжила отвечать на вопрос: «С завтрашнего дня, у Теодора и других его одногруппников начнется первый учебный день. Мы всегда советуем родителям в первую неделю поддерживать малыша и присутствовать на первых его занятиях, хотя бы какое-то время».

Ларс (категорично): «Думаю в этом нет никакой необходимости. Он справится сам».

Директриса: «Повторюсь, решать вам. Вы его отец. Мы лишь даем совет. Поскольку мальчику предстоит столкнуться с новым обществом, до этого момента ему незнакомым. Поэтому могут произойти определенные изменения. Как психологические, так и…»

Ларс: «Психологи у вас есть?»

Директриса: «Да, конечно».

Ларс: «Ну, вот. Значит они и займутся своим делом, в случае таких изменений».

Директриса с сожалением посмотрела на Теодора, который наполненный позитивом сидел на стуле около своего отца и болтал ножками вперед и назад, разглядывая книги.

Директриса: «Хорошо, я вас поняла. Тогда подпишите здесь и вот здесь. И можете быть свободны. Будем ждать вас завтра к 9-00.

Ларс подписал протянутые ему директрисой бумаги и подняв со стула сына, попрощался. Мальчик ненадолго остановился, и повернувшись к сидевшей за столом женщине, помахал ей своей маленькой ручкой. Она улыбнулась и помахала ему в ответ. Отец дернул сына за руку, и они вышли прочь из помещения.

Наступил следующий день. Рано с утра, родители повели детей в Детский Образовательный Центр. Кто пешком, кто на автомобиле. Транспорт то и дело останавливался около входа в образовательное учреждение, высаживая к его дверям маленьких пассажиров с их мамами и папами. Давелы подошли к зданию ДОЦ. Дверь была распахнута, поскольку назад и вперед входили и выходили родители. Отец Теодора был на редкость в прекрасном настроении, считая, что наконец-то избавляется от проклятого ребенка на большую часть времени суток. Давелы поравнялись с другими мальчиком и мужчиной. Ребенок боязливо смотрел в сторону ДОЦ, не понимая, чего ожидать от этого нового места. А его отец, придерживал его за спинку, как бы подталкивая того сделать этот шаг вперед. Мужчина нагнулся и шепнул на ухо малышу: «Все будет хорошо. Мы сейчас вместе войдем туда и посмотрим, что там такого интересного происходит!»

В ответ на его слова ребенок улыбнулся и уверенно двинулся вперед, со рвением и нечленораздельными звуками вскарабкиваясь по небольшой лесенке, ведущей ко входу. Теодор улыбнулся, увидев то, как его сверстник спешит попасть в здание. Ларс выдернул свою руку из маленькой ладошки своего сына. Да так, что тот от неожиданности потерял равновесие и свалился на асфальт. После чего мужчина произнес: «Все, иди. Дорогу ты знаешь. Мы вчера тут уже бывали». Ларс повернулся спиной к своему сыну и молча направился в противоположную сторону, оставив ребенка одного. Теодор, одетый в серый летний комбинезончик по началу, не понял, что произошло и с недоумением посмотрел вслед удаляющемуся отцу, который вскоре скрылся из виду. Проходящие мимо него родители чужих детей стали обращать на ребенка внимание и останавливаться с вопросами: «Мальчик, ты чей? Где твои родители? Ты тут один?»

Одна из мамаш помогла Теодору подняться с земли и отвела его внутрь центра, где уже началось распределение по группам и знакомство с преподавателями.

Прямо перед входом, недалеко от кабинета директора стояли радостные родители, машущие своим детям, которые уже были распределены в группы и привязаны к определенным воспитателям. В паре метров от родителей находились три ряда новообразованных детских групп, стоявших во главе с учителями. Между родителями и детьми, на небольшой ступеньке возвышалась директриса центра, которая торжественно объявляла имена и фамилии вновь поступивших учеников, а затем определяла их к педагогу.

Мамаша, которая привела Теодора внутрь здания протиснулась с ним через толпу взрослых и обратилась к директору, показывая пальцем на ребенка, и объясняя, что нашла того около входа в ДОЦ. Директор спустилась со своей невысокой стремянки и нагнувшись над потерявшимся мальчиком произнесла: «Скажи, как тебя зовут? Помнишь, мы уже виделись с тобой вчера. И сидели вот в этом кабинете». Она указала пальцем на дверь, ведущую в ее небольшой офис. Теодор повернул голову в указанном ей направлении. Он не был напуган или взволнован. Просто не мог понять, что от него хотят. Директриса выпрямилась во весь рост и начала бегло просматривать длинный листок бумаги, из которого она до этого озвучивала список зачисленных малышей.