* * *

Соблазнительно сияя чернёным серебром, браслет провисел на дереве три дня, а с приходом четвёртого к нему прилетел ворон. Немного посидел на ветке, взял украшение в клюв и взмыл в серые небеса. Заложив прощальный круг над лесом, словно высматривая кого-то внизу, ворон накинул браслет на шею, крокнул и распался на тёмные клубы.

* * *

В укрывшуюся средь лесов башню, чьё основание веками царапал терновник, Леонардо являлся лишь в моменты озарения, когда идеи сдавливали рассудок, подобно растущей внизу колючке. Вот и сейчас, пребывая в своём кабинете на самом верхнем этаже, некромант царапал на стенах схемы преломления звёздного света, расчёты астрального сопряжения и алхимические формулы – когти иссекали камень, словно лёд, продолжая, казалось бы, бессвязную мысль.

Вдруг с маленького балкона, что взвешивал ночь за распахнутыми створками дверей, раздался одиночный «крок».

– Иори… – не отрываясь от своего занятия, произнёс Леонардо. – Можешь, войти…

Ворон залетел в тёмное помещение и уселся на золотой канделябр, где о свечах напоминали лишь пыльные капли застарелого воска.

Увидев зажатый в чёрном клюве браслет, некромант стал мрачнее:

– Скверные вести. Всё должно было сложиться иначе, – он отвёл взгляд на иссечённую расчётами стену, словно та могла прояснить причину отказа. – Верни браслет в хранилище и дай знать, когда в Басторгских Лесах произойдёт что-нибудь интересное.

Учтиво крокнув, ворон вместе с украшением распался на траурный туман. Леонардо же едва различимо прошептал:

– Я что-то упускаю… Нужно взглянуть на ситуацию со стороны…

По взмаху ладони в кабинете появилась сотканная из мглы проекция: накрытый стол, за которым неподвижно сидели два узнаваемых силуэта: он сам и Лили. Над парой же чёрными строками стали всплывать все произнесённые за их совместное общение фразы.

– Это не поможет, – вдруг повернул голову собственный двойник.

Леонардо вздохнул, взмахнул ладонью, развеяв видение, но двойник не пропал – лишь встал с исчезнувшего стула:

– Разве можно прогнать то, чего нет? Я плод твоего воспалённого разума… и нежеланный ответ. Причина неудачи в тебе. Ты сошёл с ума. А Лили это поняла. Ведь у неё был достойный наставник. Истина бывает горче праха.

– Истина? – Леонардо повернулся к стене и продолжил наносить на неё витиеватые расчёты: – Ты, как и другие, лишь побочный эффект замены крови. Ментальный морок. Демоническая плоть в моей физической оболочке подавляет безумие.

– Подавляет или замедляет? – на чёрном лице растеклась усмешка. – Сейчас ты ведёшь беседу с пустотой.

– Раз в год бывает любопытно послушать обструкционный вздор собственного я, – коготь вычертил остроконечный символ, уронив на пол струйку каменной крошки. – До поры пока не навевает меланхолию.

– Ты делаешь вид, что счёл мои обвинения голословными, однако я вижу яркую защитную реакцию. Не забывай: я знаю тебя не хуже, чем ты сам.

Леонардо проигнорировал сказанное, выводя двумя когтями параллельные дуги.

– И велеречивый диалог истлел до скудного монолога, – грустно заключил двойник. – Что это, если не желание уйти от ответа?

– Трактуй как вздумается, – флегматично изрёк некромант. – Скоро в моих жилах завершится энтропическое преобразование, и ты исчезнешь. Успей позабавить меня чем-нибудь отдалённо конструктивным.

– Пожалуй, соглашусь. Времени осталось немного. Поэтому я рад, что ты вспомнил про жилы. Магия Тьмы – это в первую очередь магия крови. А не той прогнившей субстанции, какую ты ежегодно заменяешь в попытке сохранить былой функционал. В тебе не осталось ничего человеческого. Чувства – извращены. Облик – иллюзорен. Намерения – хаотичны. Ты вообразил себя идеалом новой жизни. По факту же олицетворяешь её подобие. Ты никому не нужен. Тебя все презирают. Кульминацией твоего амбициозного существования станет безумие, которое обратило в пыль всех чернокнижников, когда-либо цеплявшихся за тьму веков. Но ты это знаешь. Ты уже на грани. Едва не выдал Лили пророчество Первых Драконов: скрыл свою роль в грядущем апокалипсисе… и всё равно потерпел неудачу.

Выброшенная в сторону правая ладонь. Сорвавшаяся с пальцев ударная волна. Невероятный грохот. В кабинете стало свежее. Тишину сменил вой холодного ветра, в какой ненадолго впился треск терновника с глухим стуком рухнувших наземь глыб.

Продолжая чертить левой рукой, Леонардо скосил глаза на внушительную дыру в стене. Двойника, как и ожидалось, уже не было. Только потом в голову пришло запоздалое осознание, что в этом году черствевшее в жилах вещество ещё не менялось на свежую эктоплазму…

Глава 5. Искренность

Каждое из семи королевств неповторимо. Вечные снега Грондэнарка. Раскалённые пески Аль Херона. Пронзающие небо скалы Виверхэля. Или затерянные в морях Грозовые Острова, где свирепствуют молнии, оставляя на берегах бессчётное количество стеклянных шрамов. Уникальность заметна даже в рамках одного континента. Если Эльтарон представлял собой дремучие леса, Ардонэйзия – цветущие джунгли, то Рорх – бескрайние степи.

В этой стране, отсечённой от соседей Великим Проливом, травы густы, как девичьи косы. Они пышным ковром устилают редкие холмы и мелодично шелестят в тенистых рощах, где кочевники порой устраивают погребальные овраги. Глубокие могилы и ненасытные корни деревьев защищают их от затопляемости, а глиняные столбы баюкают сон мертвецов. Однако с годами раны земли неотвратимо затягиваются. Лишь по круглой форме небольшой низины можно догадаться, что под ногами дремлют чьи-то предки.

У кочевого народа совершенно другое отношение к жизни: весьма странное, по меркам тех, кто отгородился от просторов высокими стенами, а шёпоту ковыля предпочёл рыночный гомон и звон копыт по мощёным улицам. Время раскололо общество напополам. В высоких храмах – поклонялись богам, в обласканных травами шатрах – говорили с духами. Только молитвы у алтарей всегда оставались неуслышанными, а видения большинства шаманов были вызваны дурманом. Большинства. Но не всех.

На краю королевства, у небольших гор, жило племя Алого Коня. Раскинувшаяся у подножия равнина – ещё одна магическая Обитель, и здесь издавна почитали Кирлы Дала Рух, Душу Степей. Меняющее облик создание обитало на Отрогах Мудрости. Оно могло предстать и неприметным животным, и случайным путником – лишь глаз восходившего на гору Хранителя ведал, кто поистине скрывается за физической оболочкой.

Вдыхая ароматы степных цветов, Ли переводила задумчивый взгляд между пёстрыми шатрами травянистого берега. Мысли блуждали, как пасшиеся у реки овцы и лошади.

Семь месяцев назад женщина пребывала в уверенности, что её лесная Обитель – единственная, но скорое появление на свет нового моалгрена выкладывало на стол открытий тайны, словно уличённый в шулерстве игрок – припрятанные карты. Другие пристанища для существ. В каждом из королевств. Не упомянутые ни разу доселе Хранители. Их моалгрены. Родная мать, наконец! Знакомство с ней окончательно разметало остатки душевного равновесия.

Ли знала, что в текущем времени из известных Учителю моалгренов стабильный человеческий облик присущ был только ей, и всё равно вид существа, подарившего ей жизнь, потрясал. Массивный соболино-махагоновый зверь. С мощными лапами и коротким толстым хвостом. Вооруженный впечатляющего размера когтями. Не то медведь, не то кот. Мысль о последнем навевала отдалённо похожая, грубая, широколобая, увенчанная спиральными рогами, голова. Яоши. Фамильяр здешней Хранительницы Хэйсэ. Видимо, оттого и смотрела родная мать на дочь равнодушным взглядом: ни единой эмоции в красно-медных глазах с чёрными крестами зрачков, ни единого отголоска чувств. И, видимо, оттого женщина сразу невзлюбила чернокосую рорханку с бесстрастным лицом и манерой общаться будто перед ней всего лишь верный пёс хорошо знакомого человека. Хотя сама Ли даже к чужим собакам относилась уважительнее.