Уклонившись от очередной волны, я уже начал задумываться о том, чтобы просто запустить в него копьё, но всё же решил пока не переходить на крайние меры, мне нужно его допросить.

Крыша кончилась, и беглец вновь прыгнул на соседнюю. Мне это надоело, я резко прыгнул вперёд, примерно рассчитав траекторию, чтобы упасть на него.

Он обернулся, но было уже поздно. Моя нога почти впечаталась в его спину, но он успел укрыть себя доспехом. В результате я лишь придал ему ускорение, и он упал в какой-то переулок прямо в мусор.

Повезло, как говорится. Сам же я решил не падать туда же, а отпрыгнул от стены, приземляясь на асфальт. Энергия погасила почти весь удар, но всё же пятки немного отбило

Я стоял и наблюдал за тем, как он выбирается из огромной кучи мусора. Сначала показалась его голова. Стоило ему меня заметить, как он не отводил от меня взгляда, стараясь выбраться.

— Смелее, смелее, — подбодрил я его. — Не волнуйся, я не стану тебя атаковать, пока ты там.

Через пару мгновений ему всё же удалось справиться, и он выполз, всё ещё не сводя с меня взгляда.

— Чего зыркаешь? — спросил я. — Сам всё расскажешь, или силой выбивать придётся?

Противник встал в боевую стойку, явно намекая на то, что всё не будет так просто. Наивный.

Он почему-то мельком посмотрел чуть выше меня, и я тут же отпрыгнул от того места, где только что стоял. Туда врезалось копьё ветра, оставив в асфальте небольшую дыру.

Я ухмыльнулся, разглядывая ещё одного противника. Почти точь-в-точь брат близнец того, который выбрался из мусорки.

— Так значит, когда вдвоём, тогда не страшно? А ещё позовёте? Вас двоих явно будет маловато, чтобы одолеть меня, — на мою провокацию противники отреагировали очень бурно.

Они одновременно начали атаковать, один запустил копьё, а другой вертикальную волну. Я просто подпрыгнул вверх, пропуская под собой техники противников.

— И это всё? — усмехнулся я, приземляясь.

Какие-то неразговорчивые противники попались, а мне необходимо их разговорить. Видимо придётся развязывать им языки силой.

Пока они готовили новые техники, я направил побольше энергии из источника в тело и рванул вперёд к новоприбывшему противнику.

Каким бы молчуном он не был, но глаза не обманывают. В его глазах ясно отразился страх. Не ожидал парниша такой скорости, не ожидал.

Я пробил его доспех духа чёрной молнией и кулаком отправил в нокаут. И сразу же развернулся, создавая щит, в который ударилась волна. Противник что-то замычал и кинулся ко мне.

А вот теперь мне удалось пробить его на эмоции, только не ясно, почему он мычит, а не кричит.

Противник начал закидывать меня ветряными серпами, но я просто уклонялся от них, потихоньку приближаясь к нему.

Гнев — не та эмоция, которая должна быть у воина во время сражения. Подтверждение этому то, что он не может по мне попасть. Когда я оказался уже практически около него, он неожиданно резко опустил руки вниз, ударяя кулаками по асфальту, создавая воздушную волну.

Я просто прыгнул вверх и приземлился позади противника. Он нервно водил головой из стороны в сторону, пытаясь найти меня. Наконец, он видимо догадался, потому что сперва замер, а потом начал медленно оборачиваться.

— Бу! — произнёс я, когда он увидел меня.

Он вскрикнул и упал на асфальт, а потом начал отползать от меня.

— Ну что, будешь говорить или как? — я начал медленно приближаться к нему.

Противник вдруг посмотрел на своего лежачего коллегу, потом на меня и неожиданно чем-то хрустнул во рту.

Скотина!

Я рванул к нему, но было уже поздно. Он отравил себя ядом.

Заметив, что второй просыпается, я подбежал к нему, срывая бандану с лица и открывая рот. Впрочем, тут же отпустив его, так как разговорить его всё равно не получится. У него был вырван язык.

Противник посмотрел на своего товарищу, замычал и заплакал, ползя к нему. Я не мешал ему, так как вновь услышал сигналы полицейских машин.

Добивать противника нет смысла, информации от него я тоже не узнаю никакой, так что пора бы и сваливать отсюда подальше. Нет желания оказаться свидетелем поэтому делу.

Меня, конечно же, задержать не имеют права, но всё же мне эта головная боль сейчас не нужна.

Я прошёлся по переулкам и, выйдя подальше от того места, вызвал такси. На этот раз повезло, таксист попался молчаливый, который быстро домчал меня до отеля.

Расплатившись, я вышел и пошёл к лифту. В холле находились полицейские, которые приглядывались ко мне, но увидев печатку, тут же теряли интерес.

На нашем этаже тоже было людно, возле номера стояли полицейские и посетители отеля. Заметив меня, один из полицейских подошёл ко мне.

— Сергей Вяземский? Не уделите ли вы мне пять минут вашего времени?

Сибирь, неподалёку от разлома «А» ранга

Анна Державина была не в духе. И это ещё мягко сказано. Проводив злым взглядом группу, с которой она ходила в разлом «А» ранга, она вздохнула.

Им не удалось закрыть его с первого раза и это её бесило. Ей жутко не нравилась эта часть Сибири, где кругом снег, и она хотела поскорее покинуть её, чтобы вернуться к своим увлечениям.

Анна задержала взгляд на Яне Дубровской, которая, судя по виду, о чём-то сосредоточенно думала. Какое-то время разглядывая девушку, Анна вновь вздохнула и отвернулась. Прежнего не воротишь.

Не зная, куда деть своё раздражение, девушка решила полететь к дяде. Он всегда мог найти с ней общий язык и это именно он занимался её воспитанием всё время, практически с самого её рождения.

Добравшись до личного дирижабля, девушка отдала команду экипажу и пошла в свою каюту, где с удовольствием скинула шубу с чешуйками виверны.

Ей не нравилось таскать такое, но эта шуба, благодаря чешуйкам — хорошо защищала, как от холода, так и от атак противников.

Посмотрев на неё, девушка поморщилась. Как такое вообще возможно, что в снегах открывается разлом в ледяную пустошь, вот только температура там минус пятьдесят? Видимо, это природа разломов так издевается.

Подойдя к тумбочке, Анна какое-то время перебирала книжки, а затем с улыбкой достав одну из них, легла на кровать. Книги — это то немногое, что действительно успокаивало её.

Когда дирижабль приземлился, девушка села в предоставленный ей лимузин и поехала в сторону особняка дяди.

Добравшись до особняка, она прошла по его длинный роскошным залам и коридорам, и наконец оказалась возле кабинета. Постояв нерешительно какое-то время, она всё же постучала.

— Да-да, входи Аня, чего стоишь? — послышалось из-за двери.

Аня не удивилась, что дядя уже знает о её присутствии. Его роль в Роде — это быть его глазами и ушами. И пока он справлялся с этой ролью на «ура».

Девушка открыла дверь и вошла внутрь. Дядя как обычно сидел за своим столом и был занят работой. Её дядя и отец были очень похожи друг на друга, не зря же они братья. Они постоянно работали. Старший брат тоже пошёл в отца и лишь одна она была, словно белая ворона.

Пожалуй, Анна всё же больше пошла в мать, хотя ей и не нравилось никогда такое сравнение. Потому что мама хоть и была сильной одарённой, но никогда не хотела проявлять свои таланты и предпочитала проводить время дома у камина.

Не смотря на свою занятость, дядя, в отличии от отца — всегда находил на неё время. Вот и сейчас девушка улыбалась, потому что тот не стал ссылаться на какие-то дела и позволил ей войти.

— Что-то случилось? — спросил Андрей Александрович Державин. — Как дела в разломе?

— Не напоминай, — скривилась девушка. — Ненавижу холод.

— Вот как, — Андрей Александрович улыбнулся, разглядывая что-то у себя в ноутбуке.

Анне стало интересно, и она подошла поближе к столу, смотря на дядю, наконец она не выдержала и спросила:

— Можно?

— Конечно, — мужчина поманил её рукой.

Однако, стоило девушке увидеть того, кого рассматривал её дядя, её настроение вновь начало становиться хуже.