— Я рад, что ты больше не плачешь. Буду стараться делать все, чтобы ты чаще улыбалась, Алин… — прошептал он мне на ухо тихо и хрипло, — Поехали домой? Хочешь, я сяду за руль, а с завтрашнего дня начнешь ездить с водителем?

Я тяжело сглотнула, некоторое время, не решаясь озвучить ему свои мысли. Однако, набрав побольше воздуха, решительно посмотрела на Кирилла.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я чаще улыбалась?

— Конечно. — не задумываясь ответил мой жених.

— Тогда мне нужно тебе кое-что сказать…

Прощаться было трудно.

И хоть Кирилл не пытался отговорить меня от поездки, все эмоции были написаны у него на лице. А я вдруг поняла, что должна поступить так, как велит мне сердце, поэтому в последний момент сообщила Егору о своем желании поработать на смене детского лагеря, стартующей со дня на день в Сочи.

Безруков очень удивился и обрадовался, сразу же заказав мне билет на самолет. Они с командой специалистов вылетали уже сегодня ночью, поэтому мне нужно было поторопиться. Благо, на этот рейс оставалось еще несколько билетов.

Вернувшись домой, я принялась складывать свои вещи, в то время как Кирилл, словно каменное изваяние, мрачно наблюдал за происходящим. Так как вещей у меня было немного, сборы заняли не более десяти минут.

Потом я снова позвонила Егору, согласовывая с ним марку швейных машинок, подходящих для обучения детей. Он заранее узнал, где можно их арендовать на случай, если я соглашусь поехать, и теперь собирался воплотить свой план в жизнь.

Далее я связалась с Артемом, и честно обо всем ему рассказала.

К счастью, Апостолов заверил меня, что при желании я без всяких санкций с его стороны могу больше не выходить на работу. Оказывается, Наталья Леонидовна, предчувствуя мое неминуемое увольнение, заранее подыскала кого-то на должность администратора.

От моего сердца отлегло, ведь, как бы я не храбрилась, оставаться в «Патриках» в свете нынешних событий, увы, было невыносимо. В голове пронеслась вереница любопытно-осуждающе-злорадных взглядов посетителей и коллег. Ох уж этот общественный «самый гуманный» в мире суд…

Закончив разговор с Артемом, я вновь посмотрела на Кирилла.

Он замер около окна, положив руки на подоконник, и тяжело дышал. Тихонько подкравшись сзади, я крепко его обняла, смыкая ладони замком на напряженном животе любимого мужчины. Втянув носом уже родной дурманящий запах его тела, я блаженно прикрыла глаза, стараясь игнорировать разбегающиеся по бедрам мурашки.

— Поехали в ЗАГС? — прохрипел Кирилл.

— Я не могу опоздать на рейс. Ты же знаешь… — хрипло отозвалась после непродолжительной паузы.

— Ну, какой, на х*й, рейс, Лебедева?! Я никуда тебя не отпущу… — развернувшись, Кирилл осатанело потянулся к моему рту, повелительно раскрывая его языком, и начал так жадно целовать, поочередно захватывая то верхнюю, то нижнюю губку, что у меня подкосились ноги.

— Алина… — он очень медленно прошелся по изгибу моей шеи кончиком языка.

А потом вновь соединил наши рты в эротическом влажном танце, заставляя меня подстроиться под его ритм. Не переставая восхитительно сладко целовать, Кирилл подталкивал меня в сторону кровати.

— Погоди, Кирилл… Погоди… — и хоть я моментально воспламенилась от его несдержанных ласк и прикосновений, в голове до сих пор творился бардак.

Я почувствовала что-то вроде барьера. Внутреннего. Внезапно мысли унесли меня к той. Другой. Возможно, беременной его ребенком. И где-то глубоко внутри сработал стоп-сигнал.

Выскользнув из его объятий, я так и не решилась посмотреть Кириллу в глаза. Выждав пару секунд, он оглушительно хлопнул дверью, покидая нашу спальню…

— Алин, пора! — послышался нетерпеливый голос Безрукова, — Регистрация заканчивается…

— Ты все-таки уезжаешь. С ним. — сипло рассмеялся Кирилл мне на ухо, когда мы прощались в аэропорту, — Вот такой плевок судьбы! Но я конкретно облажался. Спорить не буду.

Немая пауза.

Мы стояли, судорожно сжимая друг друга в объятиях, не замечая никого вокруг, будто весь мир скукожился до размеров булавки.

— Ты ведь мне доверяешь? — я сплела наши пальцы, позволяя Кириллу почувствовать, что на безымянном гордо возвышается символ нерушимости нашего союза, — Каких-то две недели… — зажмурившись, я задержала дыхание, прижимаясь щекой к его щеке.

— Каких-то… — Кирилл зло рассмеялся, и я ощутила, как в моей руке дрожит его большая горячая ладонь, — Это был лучший месяц в моей жизни. Лебедева, ты — единственный человек, которого я до трясучки боюсь потерять, но, сука, снова теряю… Ну, что мне сделать, чтобы ты осталась? Поклясться на крови?

— Не нужно никаких клятв, Кирилл…. — я запустила пальцы в его короткие жесткие волосы, слегка оттягивая их у корней, — Я хочу отвлечься и спокойно все обдумать. Да и давно мечтала поработать с детьми.

— Есть вероятность, что ты от меня откажешься? — стиснув мои щеки ладонями, негромко спросил он.

Некоторое время я потрясенно обдумывала его слова.

— Откажусь? — наконец, недоверчиво покачала головой, — Я буду выбирать тебя, не взирая ни на что, Воронов! Разве ты еще не понял?

— Тогда зачем уезжаешь?

— Мне нужно время, Кирилл… — я отвела взгляд, — Смириться…

Что не я подарю тебе первенца.

Это. Так. Больно.

— Алин, на рейс опаздываем… — гулким эхом от барабанных перепонок отскочил обеспокоенный голос Безрукова.

Не произнося больше ни слова, любимый мужчина лишь крепче прижал меня к груди, нежно заправляя за ухо выбившийся локон. Я знала, уже пора, однако никак не могла разорвать наших объятий, ведь мы с Кириллом — неделимое.

Как же так?

Горячая слезинка все-таки скатилась по моей щеке, и он ловко сцеловал ее своими теплыми мягкими губами.

Обернувшись перед тем, как окончательно затеряться в толпе, я обнаружила, что Кирилл так и не сдвинулся с места, провожая нас с Безруковым ничего не выражающим взглядом.

Артем с Пашей о чем-то негромко базарили, потягивая «Johnnie Walker», а я, запрокинув голову, бездумно пялился в черный подсвеченный неоном потолок бара «Темная ночь».

После аэропорта невыносимо было ехать одному в нашу новую квартиру. Душа болела. Её прощальный взгляд никак не выходил у меня из головы. И дружок Безруков, как обычно, поджав хвост, вынюхивал что-то около ее юбки. Мудак.

Расклад, хоть в петлю лезь.

Как я вообще сдержался и позволил Алине поехать с ним вместо того, чтобы запачкать его кровью терминалы Домодедово? Вопрос.

Возможно, потому что я хотел видеть мою Лебедеву счастливой. Это была задача номер один. И, если поездка в Сочи поможет ей со всем этим справиться, я должен был наступить на горло собственной безумной ревности, проглотив раздирающую обиду и злость.

В конце концов, пора бы уже свыкнуться с мыслью, что ручной щенок Безруков не представляет опасности. Тем более, я был благодарен белобрысому за то, что он не оставил мою Лебедеву в трудный момент и помог ей с переездом в Москву.

Да, я отпустил Алину.

Но только лишь потому, что собирался все исправить.

Доказать ей, что она — весь мой гребанный мир.

Не просто вернуть, а вновь завоевать её доверие и любовь.

Убедить — рядом с ней настоящий мужчина.

Я собирался бороться, черт возьми, и знал, что не имею права снова ее потерять…

Днем я случайно стал свидетелем их разговора с Лизой. Я не слышал, о чем они говорили, но язык тела Алины позволил мне сделать определённые выводы. Ну, а когда моя бывшая, сверкая пятками, вылетела из ресторана, сомнений не осталось.

Такая хрупкая и решительная.

Алина боролась за нас.

Стояла с гордо поднятой головой, посреди всей этой гнетущей атмосферы, стараясь не показывать, как ей нелегко.

Но я-то знал.

И мне было так за нее больно.

Сердце разрывалось на части, ведь все это происходило по моей вине.