Влив в себя остатки вина, Кирилл резко поднялся, и, как был в футболке и джинсах, вышел за дверь, долбанув ею с такой силой, что у меня зазвенело в ушах.

Продолжала сидеть на диване, нервно покручивая бутылку с морсом. Интуиция подсказывала, лучше сейчас его не трогать. Захочет — сам мне все расскажет. Если нам суждено быть вместе, пора научиться друг другу доверять.

— Ты хотела узнать, что это за место? — я вздрогнула от резкого голоса Кирилла, словно заточенным лезвием, вспарывающего затянувшуюся тишину.

Он вернулся.

— Да…

Приблизившись, Воронов потянул меня за щиколотки, заставив широко развести ноги, а сам нырнул между ними, прижимаясь холодной спиной к моей груди. Руки автоматически обвились вокруг его талии, несмело оглаживая продрогший живот.

— И про отца все еще интересно? — болезненным шепотом.

— Конечно… Но если не хочешь…

— Ш-ш… — повернув голову, Кирилл поднес палец к моим губам, — хочу. — Он перехватил мои ладони, одну из них водрузив как раз в том месте, где билось его горячее сердце.

Мы еще некоторое время молчали, наслаждаясь моментом такой особенной давно забытой близости. По крайней мере, я наслаждалась. Хотелось верить, он тоже…

— В свое время батя был не просто успешным бизнесменом. Увы, — еле слышно начал Кирилл. — Тогда наша семья жила в Питере. Отец стоял у руля процветающего строительного холдинга. С виду все выглядело законно, однако в ту пору в Санкт-Петербурге было почти нереально управлять крупным бизнесом, не прибегая к «определенным» схемам, — обреченно вздохнул.

— Батя не был каким-нибудь маргинальным бандюганом со стволом во внутреннем кармане пиджака, ты не думай! — хмыкнул. — Он башковитый мужик, два высших образования за плечами. Но при этом безбашенный. Несколько раз поступал по беспределу… И как-то попал в обойму… — со свистом выдохнул рассказчик.

— Именно такие и поднимались в средине девяностых. Однако после того как родились мы с Темычем, отец захотел соскочить. Мама очень просила… Как чувствовала — ничем хорошим эта бандитская канитель не закончится. — Вложив мои ладони в свои, Кирилл начал бережно пересчитывать мои пальчики.

— Он начал потихоньку отходить от разного рода дел. Купил участок в популярном в то время коттеджном поселке в Москве, затеял масштабную стройку. Я видел фотографии — реально возвели дворец в лучших традициях «новых русских»… Но нашей семье не суждено было здесь обосноваться… Незадолго до переезда из северной столицы, один из так называемых партнеров захотел отжать часть его бизнеса. Он подстроил аварию, в которой должна была погибнуть вся наша семья…

И снова вибрирующая в горле пауза. Тяжелая и мрачная. Я чувствовала, как мурашки с его ладоней перебегают на мои. У Кирилла дрожали руки.

— Кое-что пошло не так, и мы с братом чудом не сели в тот автомобиль. А вот мама села… Она погибла на месте. Один из проверенных людей, сориентировавшись в ситуации, предложил бате на время залечь на дно, а нас спрятать. Тот самый товарищ все эти годы продолжал работать на Венедиктова, параллельно снабжая необходимой информацией моего отца. Именно он и помог бате инсценировать свою смерть, наблюдая из-за бугра, как бывший друг стоит у руля общего бизнеса.

Коснувшись его запястья, я прижала подушечку большого пальца к беснующейся венке у Кирилла под кожей. Его пульс шкалил.

Я чувствовала, как непросто давались ему откровения. Еще тогда, пять лет назад, Воронов не спешил распахивать передо мной душу в вопросах, касающихся его семьи. Ну, а в нынешней ситуации, когда еще несколько дней назад мы, мягко скажем, недолюбливали друг друга…

Я не решалась как-то комментировать его рассказ, лишь крепко держала за руки. Или он меня? Мы не разрывали тактильный контакт. Прикосновения его шершавых пальцев к моей коже обостряли нашу нерушимую связь, зародившуюся еще в школе.

Знала, он просто чувствует мою поддержку…

— В тот день Артем сорвал меня, потому что у бати обострились проблемы с ногой. Осложнения из-за диабета. Им без моей помощи удалось засадить Венедиктова и еще с десяток его подельников за решетку. Собранного за эти годы компромата хватило бы на несколько пожизненных заключений. Батя планировал вернуться красиво, но здоровье подвело. И вместо того, чтобы отмечать его триумфальное возвращение, мы денно и нощно караулили возле дверей в реанимацию. После ампутации обеих стоп, папа впал в кому.

— Господи… — замерла, вслушиваясь в охрипшее дыхание Кирилла. — Как он… сейчас? — озвучила на полу вдохе.

— Нормально. Он живет в Европе со своей бывшей сиделкой. Спелись, голубки, — добродушно рассмеялся. — Однако даже оттуда умудряется частично управлять бизнесом. Отец у нас мега-мозг. Поражаюсь, какие гениальные идеи порой всплывают в его седой голове.

— А почему он не остался в России? — осмелилась поинтересоваться.

— Тяжело ему тут. Не может найти себе места. Но мы с Темычем летаем к нему несколько раз в год, стабильно созваниваемся. А скоро у бати юбилей — уговорили его приехать ненадолго. Я вас познакомлю.

— Правда? — не смогла скрыть своего волнения.

— Ну, конечно, — не задумываясь задвинул в ответ.

На моих губах расцвела такая глупая счастливая улыбка. Хорошо, что Воронов, сидя отвернутым, ее не видел.

— Значит здесь… вы должны были жить всей семьей… — неловко кашлянула, сплетая пальцы в замок на его груди.

— Именно так. Но, думаю, ты обратила внимание, что никаких дворцов на территории нет, — сипло выдохнул. — После «смерти» бати дом и все придомовые постройки спалили дотла люди Венедиктова. Когда мы с Артемом приехали сюда несколько лет назад, то, грубо говоря, о*уели. Стояли на пепелище.

— Решили сделать отцу подарок — восстановить этот участок. Только теперь немного в ином ключе. Что-то вроде загородной дачи с хорошей баней, летней кухней, бассейном. Но есть и еще один сюрприз… — с губ Воронова сорвался хитрый смешок. — Ты будешь первой, кому я покажу это место… — он поднялся, нетерпеливо утягивая меня за собой.

— И что это за место? — с любопытством, млея от того, как крепко переплетены наши пальцы.

— Уверен, тебе понравится… — Кирилл провел меня по темному коридору, распахивая одну из деревянных дверей.

— Это что… тир? — прошептала, разглядывая просторное темное помещение.

Он обаятельно усмехнулся, очевидно, наслаждаясь моей реакцией.

— Ну, типа того. Конечно, не такой большой, как хотелось бы. Но у нас тут все по уму. Бронеплиты из стали. Фильтрация воздуха. И даже огнестрельное оружие имеется. Батя раньше занимался практической стрельбой.

— Правда? — протянула ошеломленно.

— А ты думала? — Кирилл забрался мне в волосы пятерней, слегка натягивая их у корней. — Хочешь? — еще ближе, обдавая кожу на шее раскаленным воздухом.

— Хочу. — Я задрожала от необычного онемения во всем теле, во рту собралось подозрительно много слюны. — Давно не стреляла… — добавила поспешно, вдруг почувствовав, что еле стою на ногах.

Они стали ватными под его пробирающим до костей взглядом. Животным. Кирилл, смотрел на меня так, будто я находилась перед ним без одежды.

— Тогда, я принесу оружие? — его мягкий баритон вибрировал волнующей хрипотцой.

— Я никогда не стреляла из огнестрела… — сухо сглотнула, удерживая потемневший взгляд прищуренных глаз.

— Сейчас случится твой первый раз, — таким нетерпящим возражений охрипшим голосом, что у меня скулы свело от болезненного предвкушения.

Ведь мы оба понимали… Скоро все случится. И речь совсем не о стрельбе.

Интересно, догадывался ли Кирилл, что сегодня у меня случится как минимум два первых раза?

Вряд ли.

Ведь еще пару дней назад он на полном серьезе размышлял обо мне, как о падшей женщине… А я, так и не решила, в какой моменте лучше всего рассказать? И есть ли смысл говорить вообще? Раз такой опытный, уж как-нибудь разберется в процессе…

— Вот. Это обязательно, — протянул мне шумоподавляющие наушники и специальные очки. — Кратенько по технике безопасности. Самое главное — не касаться спускового крючка, пока пистолет не будет направлен на цель. Также оружие нельзя направлять в потолок и в пол. А вот, собственно, и оно — это чешский пистолет CZ. Он очень точный и у него замечательный баланс. — Кирилл помог мне надеть наушники, плотнее поправив очки на лице.