– Им не хватило смелости, любовь моя, – тихо сказала Марисса. – Они не были похожи на тебя и Тирена.

– Возможно. – Брейс вздохнул и с удивлением добавил: – Странно, но я чувствую себя исцелившимся, совершенно другим. Ватис старался внушить эту истину мне и Тирену в годы нашей юности. Думаю, этой победой мы обязаны прежде всего ему.

– Он приходил и ко мне, когда я лежала на берегу, а кристалл пытался убить меня.

– Ватис?

– Да, Брейс, он пришел ко мне, когда я больше всего нуждалась в нем, и сказал, что я нашла ответ.

– И каков этот ответ?

– Он заключается в том, что я не смогла бы победить без тебя и без силы нашей любви.

– Неужели? – Он задумчиво погладил подбородок. – Где же мне приходилось слышать об этом прежде?

– Он еще просил передать, что всегда будет думать о тебе, – добавила Марисса.

Брейс знал, что Ватис всегда думал о нем. Голос, говоривший с ним в момент решительной схватки с безумием, принадлежал его учителю. При мысли, что Марисса и в самом деле видела Ватиса, Брейс почувствовал странное удовлетворение.

Над остывшими озерами свистел холодный ветер.

Пора в путь.

Брейс окинул взглядом место их последнего сражения, увидел тело Родака и протянул руку Мариссе:

– Пойдем, милая моя госпожа. – Он указал глазами на симианина: – Перед нами вся жизнь, но прежде всего мы должны помочь нашему другу.

Марисса вложила ладонь в его сильную руку.