В них была не нежность и не благодарность. Что-то ещё. Что-то новое. Доверие.

– Ты всё ещё думаешь, что я совсем не знаю Рэя? – спросила я, глядя в лицо голема. – Может быть, подскажешь мне что-нибудь?

Хат помедлил.

– Может, кое-что о хозяине тебе и стоит знать, – неохотно произнёс он. – Ты видишь лишь то, куда он позволяет тебе заглянуть. Ты не просто чего-то не знаешь – ты даже следов не замечаешь, потому что их нет. Ни малейшего намёка. Хозяин ведь тебе так и не сказал, что сходит с ума от тревоги, верно?

Мои глаза расширились.

– Рэй сходит с ума от тревоги? – быстро спросила я. – Почему?

Голем не умел улыбаться, но сейчас мне показалось, что он ехидно скалится.

– Злорадное унижение: ты агент разведки или кто? Догадайся, раз такая умная. Или спроси у него самого. Ленивая подсказка: хозяин сейчас у озера.

Если Хат был прав…

Я должна была видеть Рэя. Немедленно.

Я решительно отстранила голема. Поправила метательные ножи, подаренные Рэем. В домике они были мне не нужны, но мало ли что ждало у озера?

– Мне пора.

Голем ловко подхватил качнувшуюся коробку с пирожными.

– Эй, только не начни раздеваться ещё по пути на берег! И заканчивайте уже с вашим инстинктом размножения, пока не случилось непоправимое!

Я не соизволила обернуться.

Рэй стоял у самого берега, полностью одетый. Глаза его были закрыты, а фигура окутана мерцающим алым сиянием, которое делалось то ярче, то слабее, то исчезало вовсе. Руки, вытянутые ладонями вверх, были направлены к озеру.

Я думала, что ступаю бесшумно, но, едва я остановилась в трёх шагах от него, Рэй опустил руки и обернулся.

Минуты из прошлой ночи мгновенно воскресли в памяти. Я с Рэем в постели, всё ещё неспособная двигаться, с кожей, горящей от его ласк. И его лицо, почти неразличимое в темноте.

«Хочешь ещё? Уверена?»

Он коснулся моих губ, и я смогла поцеловать его в ответ. Едва-едва, но даже парализованная, я пила его дыхание, как он – моё.

И я помнила его шёпот. Совсем не похожий на того Рэя, которого я знала наяву.

«Ты – единственное, что здесь есть реального. Прохладный камень, перед которым можно преклонить голову. Крыло дракона. Морской берег. Хочешь быть морским берегом?»

«Нет, – хотела прошептать я. – Я хочу быть собой. Для себя и для тебя».

И он понял.

«Ты и есть ты. Обнажённая ты в моей власти. Моя ученица, моя опасная соперница… и многое другое. Знала бы ты, сколько у тебя впереди масок…»

Он шептал и об убийствах, не называя имён. О предательствах, сделанных на благо империи. И я просто приняла это, как приняла той ночью всё остальное. Себя, беззащитную, принадлежащую ему. И искры в его глазах, всё ярче сверкающие в темноте. Для меня.

А сейчас я стояла на берегу озера и глядела на Рэя.

– Что-нибудь между нами изменилось? – наконец спросила я.

Рэй поднял бровь:

– А какой вариант тебя больше устроит? «Ты была очень хороша этой ночью, но всё осталось как есть»? «Ты поступила как умный и способный агент, и это большой шаг на твоём пути»? «Я люблю тебя, давай быть вместе вечно»?

– Дай угадаю, – произнесла я. – Это всё правда?

– В чём-то да, – задумчиво сказал Рэй. – А в чём-то нет. «Большой шаг», «ты была хороша»… это ведь полная чушь, да? Та ночь значила больше любых слов. – Он чуть улыбнулся. – Собственно, любые слова были бы ложью.

– Да, – тихо сказала я.

– Да.

Рэй прищурился, оглядывая озеро:

– Отойди-ка. Сейчас прохладно: если я потеряю контроль, ты можешь простудиться, а это точно не входит в мои планы.

– Какие планы?

– Просто сделай три шага назад.

Я послушно отступила, с подозрением глядя на Рэя. Что он собирался делать? Что он вообще делал у озера?

А потом я поняла что.

Руки Рэя загорелись красным. Он сделал жест, уверенный, сильный, – и вода посреди спокойного озера вдруг забурлила, словно холодные ключи-фонтаны забили из ниоткуда.

Я оторопело смотрела, как стена прозрачной серой воды, бурлящей в предутренних сумерках, поднимается в человеческий рост. И скользит к Рэю, будто послушная зверюшка.

Водная стена замерла в шаге от Рэя. Теперь она была высотой с двухэтажный дом. И Рэй удерживал её своим даром.

– Вернулся, – севшим голосом сказал он. – Дар вернулся. Всё хорошо.

Рэй тяжело рухнул на песок, и волна, нависшая над ним, мягко-мягко упала назад, словно гимнаст, раскинувший руки и падающий в воду.

Я выдохнула. Я только что поняла, что все эти секунды я даже не дышала.

– Я никогда не видела ничего подобного. Рэй… как?

Рэй не обернулся.

– Во мне кровь великой династии. Но чем меньше вспоминают о моём даре и чем реже в чужие головы приходит мысль, что я вообще им владею, тем лучше. В конце концов, я провожу операции не с помощью дара, а с помощью мозгов.

Наступило молчание. Я глядела на спокойную воду озера и на отрешённое, расслабленное лицо Рэя, полное странного облегчения, и слова голема вдруг зазвенели в ушах.

«Он ведь тебе так и не сказал, что сходит с ума от тревоги, верно?»

– Хат сказал, ты сильно беспокоишься о чём-то, – осторожно сказала я.

– Каждый раз, когда срабатывает восстанавливающий артефакт, есть шанс полного лишения дара, – отрешённо промолвил Рэй. – В моём случае – уже два раза.

Невероятно. Рэй вообще не выдал себя. Ни единого намёка, что он чудовищно боится лишения дара. Даже когда у него был бред, он промолчал.

Рэй едва заметно улыбнулся, заметив моё выражение лица:

– Теперь ты дважды подумаешь, перед тем как считать, что я снял все маски, правда?

Он развалился на песке и похлопал рядом с собой. Помедлив, я села на берегу рядом с ним, опираясь на руки.

– Помнишь, я рассказывал тебе, что Джейен влюбился в неподходящую девушку? – спросил он.

– Помню, конечно.

– Я ужасно ему завидовал.

Я моргнула.

– Ты серьёзно?

– У него всё случилось, как бывает в сказках. Джейен порой забирался в трущобы в простой одежде ради острых ощущений; отец не знал, конечно же. И встретил там самую обычную девушку. Её отец держал магазинчик, а она лепила мозаичные тарелки и статуэтки. Джейен успел где-то подраться, нахватался синяков и выглядел совершенным оборванцем, а она накормила этого оборванца обедом.

– И влюбилась?

– Куда важнее, он влюбился, – задумчиво проговорил Рэй. – Никогда не видел его таким счастливым. Таким радостным, таким спокойным. Должно быть, это были лучшие дни в его жизни, пока отец не узнал. Джейен исчезал из дворца ещё до рассвета, а то и не ночевал там. Я как-то застал его в покоях и спросил: неужели эта самая любовь так много значит? Что это вообще такое?

– А он? – тихо спросила я.

– А он сказал, что это возможность рассказать всё на свете той, кто всегда тебя выслушает и поймёт. Что она смотрит на него как на героя и лучшего мужчину в мире и доверяет ему полностью. Что когда-нибудь… – Рэй с иронией усмехнулся. – Когда-нибудь я буду так же счастлив, как он.

Волны плескали на берег, и глаза Рэя, совершенно непроницаемые, были отражением озера.

– Но ты не веришь в любовь, – утвердительно сказала я.

– Нет. – Рэй прикрыл глаза. – Самое забавное, что меня не обманывали, не предавали, не разбивали сердце. Никакой чёрной горечи и пронзительных разочарований. Просто я не верю в ту единственную. И одновременно…

– Что?

– Не знаю, – совсем тихо произнёс Рэй. – Просто порой хочется узнать, каким бы он был, тот принц Дрэйг, который нашёл в трущобах свою дочь гончара, накормившую его обедом? Должно быть, он наплевал бы на волю отца, бросил Академию и увёз любимую далеко-далеко, пока империя горела бы в огне. Но какая разница, правда? Ведь истинная любовь превыше всего.

– Ты ведь знаешь, что можно служить империи и жениться по любви.

– Это всегда будет семья, построенная на лжи, так или иначе, – проронил Рэй. – Если моя жена узнает настоящего меня, лжеца и предателя, сама понимаешь, вряд ли она меня полюбит. Ты на себе ощутила, каково это.