<p>
Всё это время Клаэс ровным счётом ничего не знал о своей семье, а они всегда были рядом. Казалось бы, Клаэс столь о многом хотел у них спросить, но теперь, когда появилась возможность, когда все они предстали перед ним — у него не осталось ни одного вопроса. Никто из них не выбирал родиться таким, но они учились жить с этим и в большинстве своём прекрасно справлялись. И теперь, когда он прозрел и способен говорить с ними – они обещают помочь ему справиться со всем, что уготовано впереди.</p>
<p>
Все прочие образы меркнут, отступая в тень, и остаётся лишь Нэми. Клаэс хочет протянуть к нему руки, чтобы обнять его, но в этом нет смысла, ведь Нэми не здесь. Он где-то очень далеко, Клаэсу пока не до конца ясна суть того места, куда уходят мёртвые. И в то же время Нэми невероятно близко. Прежде, чем приступить к внесению корректив в восприятие Клаэса, брат советовался с бабушкой, но она целиком и полностью возложила ответственность на Нэми, сказав, что однажды её не станет, и Клаэс останется на его попечительстве. Она предупредила, что будет нелегко, но Нэми всё же решился. И все его старания в итоге оказались напрасны, ему не удалось уберечь Клаэса. Возможно, так даже лучше, ведь Нэми не учёл многих факторов, которые могли бы повлечь за собой трагические последствия. Клаэс лишился одного из органов чувств, но быть особенным не перестал. Он мог захотеть завести семью, и тогда ребёнок от него погубил бы любимую женщину Клаэса, а затем потомок вырос бы и не понимал, что с ним происходит, потому что отец ничего не смог бы объяснить. Нэми зашёл слишком далеко, заигравшись в Бога, не стоило так поступать, пусть изначальная цель и казалась благородна.</p>
<p>
Головокружение проходит под внимательным взглядом Нэми, в котором Клаэс впервые улавливает болезненную нежность.</p>
<p>
«Прости меня».</p>
<p>
Нэми, оказывается, был очень сантиментален, но никогда не умел выражать это в устной форме. Клаэс улыбается, чувствуя его смущение. С момента рождения младшего брата он буквально не отходил от него, принимая активное участие в уходе за младенцем. А после переезда в деревню обязанности по воспитанию Клаэса окончательно закрепились за Нэми, ведь маме и бабушке приходилось очень много работать по хозяйству. Он самостоятельно купал его, кормил, учил ходить, говорить, читать, убаюкивал, стриг крошечные ноготки и даже не брезговал стиркой пелёнок. Нэми частенько засыпал в обнимку с ним. Он настолько ревностно относился ко всему, что связано с Клаэсом, что даже Агде и Иде не всегда доверял, опасаясь, что они будут не в достаточной степени осторожны и ласковы с малышом. Брат грустил иногда от того, что Клаэс слишком быстро вырос. Нэми хотел бы всегда оберегать его от всего плохого. Клаэс отличался крепким здоровьем, но не считал это удивительным, ведь он вырос в деревне и считал себя благодаря этому хорошо закалённым. У него не было ни одной прививки, но и после переезда в город многочисленные вирусные инфекции чудом обходили его стороной. Даже неизбежные, казалось бы, проблемы с зубами были для Клаэса чужды, у него не стояло ни одной пломбы. Чудом, оказывается, все эти годы был Нэми. Он сразу распознавал назревающий недуг ещё в зачатке и искоренял любую заразу, Клаэсу не требовалось даже жаловаться на недомогание. Стоило его температуре подняться лишь на пару градусов выше нормы, как Нэми уже нёс горький травяной отвар и всю ночь сидел рядом со спящим Клаэсом, бдительно мониторя состояние его организма и забирая всё на себя в ущерб собственному самочувствию. Нэми любил его больше всего на свете и мечтал, чтобы Клаэсу никогда не было больно.</p>
<p>
«Это я должен перед тобой извиняться… Ты мог бы больше не уходить?».</p>
<p>
Нэми медленно поднимает ладони и касается кончиками пальцев висков Клаэса. Это не ощущается тактильно, лишь слабое тепло начинает разливаться вверх, к темени. Клаэс отчётливо осознаёт, что ни его брат, ни мама, ни дядя, ни бабушка не умерли в привычном и окончательном смысле этого слова, они останутся живы, пока он помнит о них. Просто до этого момента он был недостаточно силён, чтобы знать и чувствовать это, но с каждым днём его возможности ощутимо возрастают. Мама и бабушка были значительно слабее, но Клаэс и Нэми удостоились обладать великими возможностями благодаря равному союзу родителей Иды, совокупность их наследия просто перепрыгнула пару поколений, это неподвластно контролю и всегда становится сюрпризом для обладателя.</p>
<p>
В приоткрытую дверь раздаётся ненавязчивый стук. Клаэс открывает глаза и разочарованно осматривает пустую комнату, которая несколько минут назад была почти битком наполнена призрачными силуэтами.</p>
<p>
– Уже не спишь? – Спрашивает заглянувший в комнату Штольберг.</p>
<p>
Он уже причёсан и облачён в привычный будничный костюм.</p>
<p>
– Я больше не ложился.</p>
<p>
– Марина просила поговорить с тобой о крысах. Кажется, она видела нескольких из них в столовой…</p>
<p>
– Они больше не вернутся.</p>
<p>
– Вот как… Хорошо. Если ты свободен, то я хотел бы поговорить с тобой. Зайди в мой кабинет, пожалуйста, когда соберёшься.</p>
<p>
Клаэс после душа всё ещё оставался голым по пояс, одев лишь штаны от ночной пижамы. При приглашении на разговор от Штольберг исходила совершенно несвойственная ему нерешительность, почти робость, он очень сильно сомневался в чём-то и переживал, даже нервничал. Теперь, когда он скрылся в коридоре, Клаэс не мог бы с уверенностью утверждать, что эти эмоции отразились на его лице. Но не мог же Андер почувствовать их на ином уровне, ведь в голове Иеронима установлен «глушитель сигнала». Впрочем, Игорь упоминал, что даже то устройство не гарантирует полнейшей конфиденциальности.</p>
