Клаэс оборачивается на голос и вновь оказывается в лаборатории, но теперь он стоит рядом с Иеронимом и смотрит на себя же самого, сидящего за столом. Все, кто находится в помещении, неподвижны, они в буквальном смысле застыли, исходя из чего Клаэс делает вывод, что его маленькое путешествие происходит вне времени. Недолго думая, он приближается к Игорю, обходит его со спины и смотрит на карточку, которую тот держит в руках, но та пуста. Откуда-то издалека звучит его приглушённый смешок.</p>
<p>
Проекция лаборатории рассеивается, и Клаэс оказывается в слепящем белоснежном НИЧТО. Глаза быстро привыкают. Андер растерянно осматривается по сторонам, но ни в одном из направлений не видит конца. Вдруг кто-то едва ощутимо толкает его в спину, над ухом вновь раздаётся смех Игоря. Клаэс оборачивается и видит в метре перед собой единственное окно на бесконечной белоснежной стене. Он подходит ближе и кладёт ладони на стекло. Ему точно известно, что по ту сторону за ним наблюдают, сам же Клаэс видит за окном лишь непроглядную тьму. Крепко сжав кулаки, Андер несколько раз стучит по стеклу, но тщетно.</p>
<p>
— Следующая. — Звучит неизвестно откуда голос Иеронима, и он настолько громок, что Клаэс жмурится от боли в барабанных перепонках и зажимает ладонями уши.</p>
<p>
Открыв глаза, он вновь видит перед собой лабораторию.</p>
<p>
«Ну же, не бойся, ты мне не навредишь».</p>
<p>
Клаэс переводит озадаченный взгляд на Игоря, он по-прежнему улыбается, но выглядит ещё хуже. Лоб его покрылся испариной, белки глаз покраснели, руки дрожат. Это свидетельствует о том, что ему крайне тяжело удерживать оборону, он почти на пределе. Если у Клаэса и получится, то исключительно из-за того, что у Игоря иссякнут внутренние резервы.</p>
<p>
— Следующая.</p>
<p>
Пространство по сторонам утрачивает чёткость, расплывается, преображаясь в неясную смазанную кляксу и образуя узкий коридор между ними. Клаэс пытается посмотреть в сторону, но не может, его взгляд прикован к расширившимся зрачкам Игоря. Вскоре он погружается в них целиком, а за ними вспыхивает уже привычный свет, и вот перед Андером снова знакомое окно. Чем сильнее проявляется упорство взломщика – тем больше усилий приходится прилагать, чтобы удерживать его. Это отнимает слишком много жизненной энергии, которой в Игоре и без того осталось мало. Клаэс отчётливо понимает это. Он чувствует, как стекло начинает вибрировать под его ладонями. Игорь испытывает при этом вполне реальную боль. Она сравнима с ощущением сильнейшего давления под прессом, будто ты оказался в замкнутом кубическом помещении, пространство которого постепенно сужается. Вот ты уже не можешь ни шевельнуться, ни сделать вдох, кости хрустят и ломаются, рёбра пронзают лёгкие. Клаэс чувствует это тоже, но не на себе, а через Игоря.</p>
<p>
Вдруг на стекле под пальцами Андера появляются трещины. Они стремительно расползаются, начинают откалываться и осыпаться мелкие осколки. На рефлекторном уровне, почти бессознательно, Клаэс замахивается и наносит удар.</p>
<p>
Андер широко раскрывает глаза, чувствуя призрачное, слабое подобие взрывной волны и слыша звон разбитого вдребезги окна. Слово Игоря — «экзекуция». В это же мгновение глаза Игоря закатываются, и он с грохотом падает со стула. Артур оперативно реагирует и переносит Игоря на операционный стол. Затаив дыхание, он с обеспокоенным видом считает пульс на тонкой шее, Иероним же невозмутимо наблюдает за происходящим и ждёт оглашения результатов.</p>
<p>
Клаэс оцепенел. Он совершенно не чувствуют какую-либо энергию, которая должна исходить от тела Игоря. Постепенно приходит осознание гипотетически совершённого убийства.</p>
<p>
— Но… Он же сказал, что я ему не наврежу...</p>
<p>
— Он не д-д-дышит. </p>
<p>
Даже эта новость не выводит Иеронима из душевного равновесия. Возможно, это от того, что Игорь уже не первый раз в некотором смысле умирает, и его критическое состояние не расценивается как нечто непоправимое. Штольберг, сохраняя прежнее спокойствие, быстро оказывается рядом с ним, включает дефибриллятор, ловко распахивает рубашку на Игоре, попутно отрывая застёгнутые через одну пуговицы, регулирует настройки аппарата, смазывает электроды токопроводящим гелем, прикладывает их к грудной клетке и кивком велит Артуру давать первый разряд. Он делает это с отточенным профессионализмом, не мешкая и не нервничая. Позвоночник Игоря выгибается дугой, затем тело вновь обмякает.</p>
<p>
Клаэс не двигается с места. Он ошарашенно наблюдает за происходящим и ощущает внутри себя нарастающую панику. Пожалуй, никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Сердце так часто бьётся, что Андер начинает задыхаться. Непреднамеренность убийства никаким образом не оправдывает его. Если бы сейчас перед Клаэсом возникло некое божественное существо и предложило обменять собственную жизнь на жизнь Игоря, то Андер, нисколько не сомневаясь, согласился бы. Личная симпатия или неприязнь не играли бы в данной ситуации роли.</p>
<p>
Артур засекает положенный интервал времени и даёт второй разряд, который возвращает Игоря к жизни. Он делает глубокий хрипящий вдох и сжимает простынь в кулаках, предпринимая слишком резкую и необдуманную попытку подняться, но Иероним удерживает его.</p>
<p>
— Не шевелись, — строго приказывает он. — Дыши размеренно.</p>
<p>
