– Господин полковник Крекерборг, ответьте, будьте ласковы, инспектору Министерства Обороны войсковому есаулу Полугаю. И, если можно, по приватной связи.

Полугаю пришлось повторить вызов дважды, и он один знает, чего стоило ему еще раз выдержать спокойный, где-то даже и будничный, тон. Крекерборг все-таки ответил.

– Слушаю фас.

– Полковник! – сказал Полугай. – А что я тут у себя наблюдаю, вы не объясните?

– Утошните, фойсаул, о шем фы?

– Утошняю, полковник. Вот у меня тут просто исход евреев из Египта на мониторе. Прямо эвакуация идет на "Стратокастере". Что случилось? На айсберг налетели, а я и не заметил? Девять патрульников запрашивают разрешения на вылет, какие-то грузовики, – кстати, вроде бы я приказал опечатать частные терминалы? – два транспорта с прошедшей командой "Ключ на старт"? Что скажете?

– Йа не тумалль, как фы садатите потому фопрос. Это шасное тело. Намеренные покинутть порт "Страттокастерр" есть ныне шасные лицца. Мне потано польше семиттесяти рапортоф оп отстафке от рапотникк аякс, я их поттписалль. Они покитают порт флагман. Фот и фсе.

– Господин полковник! – сказал Полугай, сдерживаясь. – Приказываю вам задержать вылет всех кораблей.

– Йа не ослышалль? Фы – мне? Коспотин фойсаулль, йа фроте пы комантир "Стратокастерр", тейстфую такк какк считаю прафилльно, и йа не сопираюс опсуштатть с кем пы то ни пыло сфой решения. Настоллько-то я устаф снаю. Никакие отмен ни етиноко старта не путет. У фас фсе, коспотин Полукай?

Полугай зажмурился и выключил коммуникатор. Никаких инструкций по поводу такого поворота событий у него не было. Крекерборг, действительно, как и.о. командира и старший аякс на корабле, был в своем праве, а стандартный трудовой договор каждого оперработника Аякс позволял одностороннее расторжение его с любой стороны немедленно , как только душа пожелает. Как это не парадоксально, хорошо осведомленный Полугай, знал, что за последние пятнадцать лет ни одного расторжения не было. Да, подумал Полугай, и Ларкин, как живая, предстала перед ним. Похоже вы, госпожа Навь, настоящий командир, безо всяких. Хоть и баба. Но что же мне делать? Расхищение материальных ценностей, принадлежащих ППС!

– Коспотина фойскофого есаулль Полукай просит на сфясь полкофникк Крекерборг!

– Очень хорошо, полковник! – сказал, готовый кусать и рвать, Полугай. – Я как раз хотел вам звонить…

– Я претфителль фопросы о матценность ППС. У фас на канцелярский кипер долшно сейшас припыть опретеленныйе токумент. Прошу фас, просмотретть их. Фсе саконно, уферяй фас. Транспортные сретстфа принатлежатт шасттным лиссам. Прошу не препяттстфофать краштанским лиссам, покитающим порт флакманн на принатлешащим им транспортным сретсттфам. Охранный комплекс флакманн оттан мой прикасс о поттержанийи порятка. Как фы скасалль мне ранее – не усукупляйтте, коспотин Полукай.

– Ну ты и сволочь! – только и сказал Полугай. – Просто ты сфолотчь, Крекерборг! Ах ну ты и огребешь баранок, полковник!

– Коспотин Полукай, прафо ше, не стоитт такк перешифат. Йа тоше сейчас шасттное лиссо, йа тоше потал в штап Массашусетсс рапорт о расторшеннии трутового соклашения. Оно вступит в саконную силу черес шесттесят фосемь шасоф, как мне ответилль штап. А пока я намерефаюсь санятться телом Сбикнефа Какалофа. Я намеренн тотшас припыть на порт "Конь Плет", фы посфолите?

– Нет, господин полковник, не позволю, – испытывая острое удовольствие, ответил Полугай. – Никаким образом. Обращайтесь выше. Прямиком на Столицу. В Генштаб ППС. То есть, встречаться с вами нам, господин полковник Шестьдесят Восемь, конечно, придется, но не по поводу Какалова. Какалова я незамедлительно отправляю в другое место, где у него другой адвокат найдется. А вот нам с вами – решать что здесь делать.

Крекерборг молчал.

– Молчите, полковник, – констатировал Полугай. – Ну, молчите.

– Какк мне фас пониматть, коспотин Полукай? – спросил Крекерборг.

– А как хотите, так и понимайте. Извините, я занят. Запишитесь на прием, – сказал Полугай и выключил связь. Внутри у него было холодно. И он весь трясся. Нервы, казак, нервы, приструни нервы. Как из-под копыта брызгами… Как мыло из руки… Ах ты, боже мой, Аякс! Ну и шарашка! Ну и работенка! Полугай посмотрел на часы. Так. Со своими надо разбираться, с ловцами призраков.

– Ряхлов!

– Слушаю, господин войсковой есаул!

– Всех наших – на борт "Коня". Крейсер перевести в автономный от всех систем порта пребывания режим. Закрыть все шлюзы, под охрану. Любая связь – только через меня, в том числе и техническая связь. Арестованного охранять строго по протоколу "мятеж". Срок исполнения приказа – десять минут. И доложить. Так. Штабс-капитана Мон-Зуда, хорунжего Трепета и хорунжего Климова, а также урядников… что с Трепетом сегодня были… ко мне в канцелярию. Выполняйте.

– Осмелюсь доложить, господин войсковой есаул, следовательская группа сотника Епифанова выполняет задание и за десять минут не успеет вернуться на крейсер. Продолжать им, или…

– Так, – сказал Полугай. – Хорошо, что напомнил. Да, им – продолжать выполнять задание. А соедините-ка меня, Ряхлов, с Епифановым. На мой коммуникатор. Сами выполняйте приказ.

– Слушаю!

– Сотник Епифанов, господин войсаул.

– Будь здоров, сотник! Что там у тебя, сотник, интересного?

– Да, в общем-то, и ничего, господин войсаул. Свидетелей согнал в холле: пятеро дальнобойщиков, вахтенный техник пьяный, да вот прибежал хозяин кемпинга, бортинженер 1 класса Рудек. Регистраторы кемпинга я опечатал, диск-храны изъял. Закрыть, как вы распорядились, кемпинг не могу: с диспетчером "Стратокастера" мне никак не договориться, я уж вам хотел докладывать, да вы сами позвонили. Я ему про ваш приказ, – а он мне по матушке, какой такой Полугай. Бардак, господин войсаул. Дикий Запад.

– Ладно, не по радио, Епифанов. Заканчивай осмотр места происшествия и назад. Задержанные не бузят?

– Свидетели-то? Нет. Ну, шумят, как без этого. Справлюсь. Ничего. Обычный шум. Как мне с ними быть, вот что вы мне скажите, господин войсаул. На крейсер их доставить, отпустить, – как? Они тут совсем ни при чем, никто.