Эти невероятные новости усугублялись тем, что пропал Джимми Каммингс. Он так и не вернулся из леса. Когда было найдено тело Оскара, о Джимми забыли, но спустя три дня хватились. На следующее утро мы собирались в лес, чтобы поискать на сей раз его, но поздно вечером, как раз во время ужина, позвонил Оскар-старший.

Джимми нашелся. И, что казалось совершенно немыслимым, он нашел Оскара-младшего! Живым и здоровым.

Когда я рассказал об этом сестрам и матери, они мне не поверили.

— Как это живым? — удивилась мать.

— А кто же тогда в морге? — спросила Мэри.

— Два Оскара. Круто! — сказала Элизабет.

Слишком взволнованный, чтобы продолжать ужин, я вышел на улицу покурить и подумать. Не успел я зажечь сигарету, как к дому подъехал красный «мустанг», и из него вышел Джимми Каммингс. Его длинные волосы были забраны в хвост, на носу красовались розовые очки, он приветственно поднял вверх два пальца в виде буквы «V». Мои сестры выскочили из дома ему навстречу. Джимми взбежал на крыльцо и приготовился принимать поздравления. Я крепко пожал ему руку:

— С возвращением с того света, чувак!

— Вы уже знаете, да? — его покрасневшие глаза лихорадочно блестели. Он был то ли пьян, то ли накурился, то ли просто устал.

Из дома вышла мать и обняла Джимми. Мои сестры присоединились к ним. Джимми покраснел от удовольствия.

— Скорей расскажи нам обо всем, — сказала мать, оторвавшись от него. — Хочешь чего-нибудь выпить? Чаю со льдом?

Пока она хлопотала в кухне, мы расселись вокруг Джимми в ожидании захватывающего рассказа. Вернувшись с напитками, мать устроилась напротив Джимми, глядя на него сияющими глазами так, словно это он, а не я был ее сыном.

— Миссис Дэй, что бы вы сказали, если бы вдруг встретили кого-нибудь, кто воскрес из мертвых?

— Я, наверное, потеряла бы дар речи…

— Именно это и произошло с Лавами, когда мы с младшим Оскаром постучались к ним в дверь. Они уже готовились к похоронам и ждали, что с минуты на минуту привезут из морга тело сына, а тут мы такие: стоим на пороге и держимся за руки. Льюиса чуть удар не хватил, а Либби спросила: «Это что, сон? До него можно дотронуться?» И только когда Оскар подбежал к ней и обнял ее за шею, они поверили, что он им не мерещится.

Два одинаковых существа — одно мертвое, другое живое — подменыш и ребенок.

— У докторов и медсестер в больнице, куда нас привезли, тоже чуть крыши не поехали при виде живого Оскара. Кстати, там одна из медсестер, хорошенькая такая, сказала, что видела тебя, Генри, в лесу той ночью, когда нашли тело мальчика.

Это был не мальчик!

— Лью, наверное, целый час жал мне руку, а Либби ровно тысячу раз произнесла «Благослови тебя Бог». А когда через несколько минут пришел Оскар, я имею в виду Оскар-старший, он, конечно, обрадовался при виде живого племянника, но и меня, чувак, он тоже был очень рад видеть. Я повторил им мою историю, хотя уже пару раз рассказывал ее полицейским. Они ведь сначала отвезли нас в больницу, посмотреть, как мы там, после трех дней в лесу. С мальчишкой, кстати, все нормально, не считая нескольких ссадин. Ну, и мы были усталые и грязные. Вот и все.

С запада приближалась гроза. Лесные жители сейчас мечутся в поисках укрытия. У хобгоблинов тоже на такой случай есть отличное укрытие: целая система подземных ходов и туннелей, в которых они скрывались от непогоды.

— Но несмотря на усталость, чувак, я сел в машину и сразу помчался к тебе, чтобы тебе первому после полицейских и его родителей рассказать эту леденящую кровь историю.

Джимми залпом выпил стакан холодного чая, и моя мать налила ему еще. Не в силах больше ждать, она спросила у моего приятеля: «Ну, и где же ты нашел Оскара?»

— А, эта медсестра, ее, кажется, зовут Тесс, она просила тебя позвонить ей, чуть не забыл… Где нашел? В лесу. Когда мы разошлись в разные стороны, я так увлекся поисками, что забыл про время. Да еще и часы остановились. И потому очухался я, только когда совсем стемнело. Не то чтобы я боялся каких-то там леших или чертей, но мне как-то стало не по себе…

Я посмотрел за окно, гроза приближалась. Если она застанет кого-нибудь из них не в лагере, они могут спрятаться в дупле или в пещере и переждать ливень.

— Короче, я понят, что заблудился. Тут уже ни о каких поисках и речи не шло, надо было как-то самому выбираться. Я вышел на какую-то поляну, в свете звезд она выглядела как-то странно. Там было несколько таких круглых ям, как будто в них раньше спали олени. Я решил в одной из них заночевать.

В теплые летние ночи мы спали в этих ямах. Я любил, лежа там, смотреть на звезды.

— В центре поляны я обнаружил кострище с еще тлевшими углями. И решил, что, наверное, его оставили какие-нибудь охотники или туристы. Может, они даже вернутся ночью или утром и найдут меня, так что лучшего места для ночлега нечего было искать. Я разжег небольшой костерок и сидел, глядя на огонь. Возможно, пламя загипнотизировало меня, потому что я уснул и увидел странный сон. Типа галлюцинации. Детский голос все время звал: «Мама, мама», — а я так устал, что никак не мог проснуться. Ну, знаете, бывает, ты спишь и тебе снится, что звонит будильник, ты просыпаешься, а он действительно звонит… И ты, когда просыпаешься, вспоминаешь, что видел сон про то, как звонил будильник.

— Мне такие сны каждое утро снятся, — сказала Мэри.

— В общем, я проснулся, слышу, и правда кто-то плачет. Пошел на голос. «Оскар, это ты? — спрашиваю. — Твои мама и папа прислали меня, чтобы я тебя нашел и отвел домой. Ты где?» И тут он мне отвечает: «Я внизу, под крышкой». Под какой еще крышкой, думаю. Делаю еще шаг и проваливаюсь в яму! Кто-то специально выкопал ловушку и прикрыл сучьями и листвой. Я в нее провалился и застрял между толстыми ветками. Ни туда, ни сюда. Кошмар, в общем.

Мои сестры открыли рты, мать наклонилась вперед, чтобы лучше слышать. Даже я забыл о приближавшейся грозе.

— И вот, представьте себе: ночь, темнота, внизу скулит маленький Оскар, ноги мои болтаются в пустоте… И вдруг кто-то как схватит меня за ноги!

Он бросился к девчонкам, и они завизжали от страха.

— Шучу, шучу. Но, блин, страшно все-таки.

А вдруг правда кто-нибудь схватит. Вдруг там зверь какой-нибудь сидит. Я говорю Оскару: «Не плачь. Я просто застрял немного, но как только выберусь, спущусь и вытащу тебя из этой ямы». А он мне отвечает, что это не яма, а туннель. Тогда я говорю ему: «Ты пошарь руками над головой, может, наткнешься на пару висящих ботинок. Если найдешь, то это мои». Но он до них не достал.

Вдалеке раздались раскаты грома. Я выскочил во двор, чтобы закрыть окна в машине Джимми. Хобгоблины обычно сбиваются в кучу во время грозы и дрожат от страха при вспышках молний.

— Вскоре у меня затекли ноги и заболели подмышки, на которых я висел. К тому же, миссис Дэй, простите мне мой французский, жутко хотелось пи-пи. — Девчонки переглянулись и захихикали. — Когда чуть-чуть посветлело, я огляделся. Оказывается, до дна ямы была всего пара футов, так что я начал ворочаться и раскачиваться из стороны в сторону и вскоре свалился вниз.

Молния сверкнула прямо рядом с домом, раздался такой оглушительный удар грома, что мы подскочили от неожиданности. В воздухе запахло электричеством и приближавшимся ливнем. Первые, крупные, как монеты, капли упали на землю.

— На дне ямы, — продолжал Джимми, — я обнаружил три туннеля, расходящиеся в разные стороны. Стал звать Оскара, но никто не откликался. Я даже подумал, что все эти разговоры с ним мне приснились. Но эти туннели, чувак, нереально круты. Черт знает, кто и зачем их сделал. Правда, они такие узкие, что вырыть их могло либо какое-то животное, либо ребенок. По ним можно только ползать. Нечто подобное я видел недавно по телику, в репортаже из Вьетнама.

У коммунистов там такие же туннели. Может, и у нас тут завелись вьетнамцы?

— Ну, да, вьетконговцы вторглись в США и устроили партизанский лагерь в нашем лесу, — усмехнулся я.