— Я слышала, ты собрался жениться. Но предлагаешь мне возможность быть рядом с тобой. Я никогда не буду второй. Никогда не буду любовницей, даже если бы огонь внутри меня грозился разорвать на части тело, — прошептала девушка одеревеневшими губами.

Он встал, выпрямился во весь рост и сделал шаг, перед тем, как опуститься на колени возле её кресла. Райсар переплёл их пальцы, как тогда на корабле, и посмотрел так проникновенно, что ей стало даже стыдно за свои резкие слова. Кажется, теперь она знала, что он собирается предложить.

— Я бы никогда не оскорбил тебя подобным предложением, моя хитрая шпионка, — предельно честно произнёс он, не отводя взор от её пылающих щёк. — Но я, и правда, хочу жениться на самой прекрасной девушке на свете. На тебе, Мэл. Ты та, ради которой, я победил Совет из старых консерваторов. Хотя, честно говоря, они не особо сопротивлялись. Слухи о твоём новом месте в мире вызывают теперь только восторг, даже у аристократии. Никто не посмеет оспорить моего решения.

— Даже я? Ведь мы обсуждали это три года назад, и мне казалось, я ясно выразилась, что не желаю быть королевой, — на мгновение показалось, что его хватка ослабла, и он снова отступит, как когда-то. Но она была не права, а он настроен весьма решительно.

— Я не прошу тебя быть королевой. Рановии достаточно уже одной. Прошу лишь стать моей женой, моей семьёй, к которой я буду спешить каждый вечер, хранительницей спокойствия нашего дома и наших детей, моей единственной любовницей и самым преданным другом. Не отказываясь от своих увлечений и дел, своего места в этом мире, мне будет достаточно, если ты просто станешь моей. Моей душой и моей жизнью, навсегда и навечно.

Она разрыдалась совершенно некрасиво, чувствуя, как опухают и становятся щёлочками глаза, как противно хлюпает в носу, а всхлипы совсем не так мелодичны, как у героинь самых лучших романов про любовь. Да и жизнь её совсем не похожа на те романы, что читает Адалин по вечерам. Но почему-то её конец отчаянно стремится к счастливому, не давая и шанса страдать от неразделённой любви до конца своей жизни. Заслужила ли она такой подарок судьбы? Хотелось бы думать, что да.

Она даже не заметила, как её стянули с кресла и усадили на колени к сидящему на полу Сару. На столе и вовсе неведомо как очутился поднос с ужином. Ну, вот, что подумала Сата, увидев, как её всегда собранная герцогиня ревёт словно дитя? А есть ли разница?

Райсар что-то шептал ей в макушку, вероятно слова, что могли бы успокоить девушку. И целовал всё, до чего мог добраться. Постепенно истерика смолкала, и она даже стала отвечать на особо настойчивые поцелуи. О, северные боги, ей не было так хорошо целых три года!

Она сползла по удобнее, чтобы сесть к нему лицом и прижаться лбом к его широкому лбу.

— Но ты в первую очередь будешь моим мужем, а не королём соседнего государства. Никогда не смей использовать против меня слово короля в нашей семейной жизни, понял? Равные во всём, — слова давались ей ещё тяжело, голос дрожал и хрипел из-за продолжительных рыданий. Но её собеседник всё прекрасно понял, улыбнувшись по-мальчишечьи, совсем, как в первый день их знакомства. Счастливо смеялись и чёрные, как безлунная ночь, глаза.

— Ты правда… Правда согласна стать моей женой? Как же я счастлив, Мэл! — он будто не верил в то, что девушка, наконец, тоже сделала шаг к нему навстречу. Да разве она противник своего счастья? Три года мыслей о человеке, с которым Мэл была когда-то счастлива, даром не прошли. Ещё пара лет и она бы сама побежала к нему, не взирая на их прошлые разногласия. Но он пришёл сам. Как и обещал когда-то. Не отпустил. Сделал всё, чтобы изменить обстоятельства, которые были против них.

— Но где мы будем жить? Я не хочу во дворец, я только поместье в порядок привела!

— Ты забыла, что твой муж талантливый портальщик? Если хочешь жить здесь, так тому и быть. Я просто буду перемещаться порталами сюда каждый день, — пожал плечами самый лучший мужчина на свете, надевая ей на палец изящное кольцо со знакомым лунным камнем по центру.

— Спасибо, Сар! За всё спасибо, — она звонко чмокнула мужчину в губы, не переставая улыбаться, как будто ей приклеили уголки рта.

— Должен признаться, у меня просто нет другого дома. Я всю жизнь прожил во дворце, — прошептал хитрюга, но девушка обрадовалась, что он был честен, не пытаясь набрать очков в её глазах за счёт «великой жертвы» с его стороны.

— Теперь у тебя есть только твой дом, — прошептала она в ответ, притягивая его ближе.

— Мне кажется, это даже круче, чем общественный дворец, — рассмеялся король в ответ.

— Естественно. Только свой дом — это тебе не просто слово. Но помимо места, где тебя всегда ждут, есть люди, которые будут тебя ждать. Твоя новая семья, — она перевела взгляд на дверь и повысила голос, чтобы её услышали, — Берти! Хватит подслушивать под дверью! Иди к нам!

Дверь медленно и неуверенно отворилась, и в просвет заглянула невинная мордашка её дочери. Ага, так и она поверила, что стрекоза сидела у себя в комнате!

— Всё слышала? — девочка хитро кивнула, заходя внутрь и закрывая дверь на замок. — Тогда принимай папу в семью!

Едва она договорила, дочь стрелой метнулась в их сторону, опрокидывая обоих на пол и сама приземляясь сверху. Громкий детский смех переплетался с более тихим смехом её будущего супруга и хриплым от слёз невесты. Они обнимались, щекотали друг друга, шутили и смеялись так сильно, как никогда до этого. Кажется, именно так смеётся счастье.

Эпилог

Собою быть! А кем еще нам быть?

Быть не собой не легче, очевидно:

Не так на мир глядеть, не так любить,

Скрывать, что неприемлемо, постыдно,

В угоду тем, чей властвует закон,

Трусливо, лицемерно подпевая,

На то, что правду бросили на кон,

Глаза уже привычно закрывая.

Но в эту повседневную игру

Вступив, ее ты делаешь судьбою.

Не смея проявиться на миру,

Наедине, — что проку быть собою?

Казалось бы, не слишком и грешил,

Поскольку быль твоя, почти как небыль,

И чем ты жил, и для чего ты жил,

Что спрашивать, коль ты собою не был.

Сергей Хомутов, "Собою быть"

***

Шесть лет спустя…

Весёлый колокольный звон раздавался на всю столицу королевства Айварс, оповещая о радостном событии в монаршей семье. Тысячи людей стекались на главную площадь перед Храмом Всех Влюбленных, где с минуты на минуту будет проводиться обряд бракосочетания двух влюбленных сердец. Простому народу хоть одним глазком было любопытно взглянуть на известную пару. Ох, и наделали же они шуму! Вся столица трубила несколько недель!

Жених уже находился внутри, и вот-вот к храму должна была подъехать карета с невестой. Толпа зароптала, когда из-за угла на главную улицу свернула украшенная цветами открытая карета. Лицо невесты было скрыто длинной белоснежной фатой, но окружающие были почти уверены, что девушка искренне улыбается перед самым важным событием в своей жизни. Рядом с невестой сидела не менее известная девушка, первая из немногих изобретательниц в стране. Белокурое создание крепко держало руку невесты. Со стороны казалось, что они сидят молча, ведь их губы почти не шевелились, но на самом деле девушки вели тихий разговор.

— Боишься? Я чувствую, как твои пальцы дрожат в моей руке.

— Что ты, Адалин, просто немного волнуюсь. Я не очень хороша в этом, но ведь невесты так и должны вести себя? — смущенно улыбнулась девушка.

— Откуда мне знать? Я не замужем, и не планирую в ближайшее время. А вот ты должна получить от этого дня как можно больше эмоций, чтобы навсегда запомнить его. Ты так долго ждала этого, пыталась скрывать ото всех свои чувства, но я рада, что он сделал тебе предложение и просто невероятно счастлива, что ты нашла в себе смелость не отвергнуть его и согласиться. Я горжусь тобой, сестра, — Адалин легонько сжала хрупкие тонкие пальцы невесты.