— Нет!

— Вот и сиди тихо.

— Как ты меня нашла?

— Видела, как ты уходила. Послушала у дверей, но у вас вроде всё по любви там было.

Лада села и обхватила колени:

— Зачем я с тобой пошла!

— Тебе не понравилось?

— Боюсь, что наоборот. Было слишком хорошо. Только как теперь это всё… Забыть? Я даже имени его не знаю.

— Я попробую узнать у Архипа.

— Не нужно. Мне стыдно будет даже в глаза ему посмотреть.

— Да брось, подруга. Классный мужик. Залипательный. Сама на него внимание обратила. Но он весь вечер на тебя пялился.

— Ничего он не пялился. Он с какой-то девчонкой у бассейна сидел.

— Поглядывал-поглядывал. Что я, врать тебе буду?

Лада разревелась. Низ живота болел, напоминая о случившемся.

К утру девушки добрались до города. Марьяна успела прихватитить свою сумку, а вещи Лады остались в подсобке. Ничего ценного, к счастью, там не было, а документы Лада с собой не брала. Лада наспех привела себя в порядок, подхватила собранный накануне чемодан и поехала на вокзал.

Саратов встретил Ладу проливным дождём. Неделю она просидела, не выходя из дома. Тёте ничего не рассказала, а племянники ещё не доросли до таких откровений. Но поговорить хотелось. Незнакомец не шёл из головы — такой далёкий и самый близкий. Засыпая, она вспоминала его ласковые руки и страстные поцелуи. Он являлся ей во снах.

Она попросила Марьяну ей не звонить и на всякий случай сменила симку. Ей хотелось и не хотелось вычёркивать случившееся из памяти. За лето Лада привыкла к мысли, что та ночь больше не повторится. Самое обидное было, что мужчина ушёл, оставив её одну.

В середине августа Лада вернулась в Москву, и на неё обрушилась страшная новость. Почти сразу после её отъезда Марьяна разбилась на машине. Подруга посмертно оказалась втянутой в скандал. У бизнесмена, с которым она вылетела на встречку, оказалась очень влиятельная жена. Дело быстро замяли, а тело Марьяны в закрытом гробу отправили в её родной город.

Стало совсем тоскливо. Не смотря на разбитной характер подруги, Лада привязалась к ней. Вещи Марьяны из комнаты исчезли. Лада рыдала, глядя на застеленную кровать и на постер с любимым певцом Марьяны над ней. Нужно было продолжать жить, а Ладе не хотелось. Пустота гнала её на улицу. Она кружила по дорожкам парка неподалёку от общежития, ездила в центр и бесцельно бродила по улицам.

В одну из таких прогулок Лада познакомилась с Максимом, студентом юрфака. Он красиво ухаживал, несмотря на то, что ему недавно исполнилось всего девятнадцать — скромные букеты венчали романтические записки, а в коробках конфет Лада находила серебряные украшения. Это было мило, но сердце Ланы кровоточило по другому мужчине.

— Ты красивая, как Мерлин Монро, — восхищался Максим.

Лада лишь грустно улыбалась. Марьяна любила сравнивать её с этой актрисой.

— Я совсем не нравлюсь тебе? — печалился Максим.

— Скорее отношусь к тебе, как к хорошему другу.

— Всё когда-нибудь изменится, — не унывал Максим.

После месяца свиданий он пригласил её к себе домой. Лада упиралась, но Максим настаивал.

— Я хочу, чтобы ты узнала меня получше. Познакомишься с моим отцом.

У Лады родители умерли, когда ей исполнилось десять, и она с пониманием отнеслась к просьбе друга. Он рос без матери, и отец был самым близким для него человеком.

— И кто у нас папа? — поинтересовалась Лада.

— Тоже по юридической части, — уклончиво ответил Максим.

В назначенный день Максим встретил Ладу у метро и повёл к себе в гости. В новой высотке они поднялись на последний этаж. Максим открыл дверь и пропустил Ладу вперёд:

— Добро пожаловать в нашу холостяцкую берлогу… Пап, мы пришли!

В квартире пахло жареной картошкой и ремонтом.

— Мы недавно переехали, — пояснил Максим.

Но Лада уже не слышала его. Она во все глаза смотрела на мужчину, застывшего на пороге кухни. Майка-тельняшка и военные штаны шли ему также, как белая рубашка и элегантные брюки.

Он пришёл в себя первым.

— Здравствуйте, — мужчина откашлялся. — Я Игорь Петрович… Проходите, уже всё готово. Макс, ты не выскочишь в магазин за хлебом.

— Так ведь был с утра.

— Я хотел сделать сухарики и спалил.

Максим повесил плащ Лады на крючок и чмокнул её в щёку:

— Я быстро. Проходи пока, располагайся.

За Максимом закрылась дверь, и Лада прижалась к свежепобелённой стене.

— Куда ты сбежала тогда? — Игорь Петрович подошёл так близко, что стало трудно дышать.

— А вы?

— Говорят, первая мысль — самая верная. Помнишь, кем ты меня назвала на террасе?

— Полицейским. Хорошая у вас работа.

— Ты мне правда очень понравилась. Прости, я не знал, что это будет твой первый раз.

— Знаете… — у Лады слёзы навернулись. — Я лучше пойду.

— Нет, — Игорь Петрович обнял её. — Теперь ты не сбежишь.

Она упёрлась руками ему в грудь.

— Но Макс!

— Он говорил, что ты бортишь его по полной.

— Но это не значит, что я буду спать с вами! — она встретилась с ним глазами, и голова закружилась от воспоминаний.

— Тебе было плохо со мной?

— Я до сих пор не могу вас забыть.

Игорь Петрович и Лада поженились. Максим снял квартиру, и долго не мог простить отца. Помирились, когда в жизнь Максима пришла настоящая любовь, взаимная. Он позвонил отцу:

— Прости меня. Я только сейчас понял, что осчастливить любовью нельзя. Тут нужно согласие обеих сторон.

Отец рассмеялся:

— Верно, старина! Приезжай к нам завтра. С братиком познакомишься.

Вера Кирилловна наставляла клиентку напоследок:

— Главное, Наташа, чтобы ваш муж вернулся к вам в здравом уме и твёрдой памяти. Отворот мы с вами провели, дальше дело за малым. Когда в следующий раз муж появится, а он появится, уверяю вас, накапайте ему в чай десять капель из этого флакона. И придумайте повод встретиться на следующий день.

— Да он со мной сквозь зубы разговаривает, — Наташа положила на стол две тысячные купюры и спрятала стеклянный пузырёк в сумку.

— Это в прошлом. Вот увидите. Вы деньги на стол не кладите, будете уходить — бросьте на пол.

— Кара Андреевна, соседка ваша, говорит, что одними каплями тут не отделаешься. Нужно сорочку разлучницы раздобыть…

— Кара Андреевна? — Вера Кирилловна закатила глаза и встала из-за стола. — Да ей человека со света сжить, как два пальца переплюнуть. Не берите грех на душу. Обойдёмся травами и заговорами. И зачем вы вообще к ней пошли?

— Да я не ходила. У подъезда вашего встретила. Так чудно, что в одном доме две ворожеи живут, — улыбнулась Наташа и бросила купюры на пол. — Но вы правы. Я зла той женщине не желаю.

— Всего доброго, милочка! — Вера Кирилловна закрыла за Наташей дверь и, гневно пыхтя, пошла за телефоном. Набрала номер конкурентки и без предисловий выдала:

— Кара, разорви тебя медведь, опять моих клиентов сманиваешь?

— А ты всё людям головы морочишь своей гомеопатией?

— Какое тебе дело, кому чем я голову морочу? Сама-то не лучше со своими дешёвыми фокусами…

Перешли на оскорбления и опять разлаялись, как две собаки.

На следующий день у Веры Кирилловны не было записей, и она, щурясь на осеннее солнышко, села у подъезда в засаду. Людей, ищущих помощь у магов и экстрасенсов, Вера Кирилловна видела за версту. Они делились на две категории. Первые шли с видом мучеников, словно на эшафот, вторые — с оглядкой по сторонам, будто украли что-то. Мужчины не меньше женщин искали помощи свыше. Кто денег с неба хотел, кто конкурента устранить, кто жену вразумить.

Вера Кирилловна практиковала белую магию, Кара Андреевна не брезговала и чёрной.

Обе побаивались друг друга, но это не мешало им постоянно ссориться.

Мужчина в сером плаще опасливо огляделся по сторонам и свернул к их подъезду. Вера Кирилловна окинула его цепким взглядом, поднялась со скамейки и участливо вздохнула: