Зав. канцелярией сразу же доложила о странном письме проректору по учебной работе Василию Дмитриевичу Балыке. Тот внимательно изучил диплом с запиской и дал поручение деканату механического факультета срочно собрать сведения о бывшем студенте Облепишине. Уже через час на его столе лежала справка, из которой явствовало, что Сергей Облепишин два года назад окончил механический факультет. Учился в основном на «хорошо» и «отлично». Участвовал в общественной жизни факультета. После защиты диплома приступил к работе в проектном институте «Гипротяжмаш». В общем, обыкновенный студент. И вдруг такое…

На экстренном совещании у ректора решили несколько дней ничего не предпринимать. Возможно, Сергей действовал в состоянии аффекта, а пройдёт немного времени, он одумается и вернёт свой диплом.

Минула неделя. За дипломом никто не пришёл. Более того, один из ответственных работников Минобрнауки в разговоре с ректором как бы вскользь поинтересовался: «Что это у вас там за анекдот с дипломом этого… как его… Облепишина?» В институте поняли, что кто-то из недоброжелателей уже слил информацию о ЧП в Москву. Решено было срочно, не откладывая, пригласить Облепишина для дачи объяснений.

Через два дня в назначенное время в кабинете ректора собрались деканы факультетов, заведующие кафедрами, профессора. Облепишин не заставил себя ждать. В кабинет зашёл высокий, энергичный молодой человек. Одет он был очень демократично: в джинсы и рубашку в крупную синюю клетку. Встретили его настороженно, но приветливо. Ректор встал ему навстречу и протянул руку:

– Проходите, проходите, Сергей… э-э-э… Как вас по батюшке?

– Николаевич.

– Так вот, Сергей, мы здесь собрались, чтобы узнать, почему вы решили отказаться от диплома, который, между прочим, ценится не только в нашей стране, но и далеко за её пределами. Так что давайте начистоту.

– Диплом, который мне вручили, это абсолютная липа, туфта, филькина грамота…

– Да как вы смеете?! – взорвался профессор Меленьтьев.

– Господа, вы ведь собрались выслушать меня? Так вот, предлагаю это сделать без лишних эмоций.

– Да, конечно, – сказал ректор и укоризненно посмотрел на профессора Меленьтьева. – Продолжайте, пожалуйста.

– Беда нашего образования в том, что никто в вузе не заинтересован нас чему-нибудь научить. Система мотивации для преподавателей сделана в корне неправильно. Ведь что происходит? Материальное благополучие преподавателей напрямую зависит только от количества прочитанных лекций и проведённых семинаров. За наши знания никто персональной ответственности не несёт.

– Ну, здесь вы ошибаетесь, – подал голос проректор Балыка. – Мы очень внимательно следим за результатами экзаменов, и, если по предмету много неудов, преподавателю не поздоровится.

– В том-то и проблема. Экзамены у студентов принимают те же люди, что и читают лекции. А они отлично знают, что за большое количество двоек их по головке не погладят. Собственный брак в работе они всегда могут скрыть, натянув студенту тройку. И потом, насколько мне известно, переэкзаменовки не оплачиваются. Так что для преподавателей это ещё и чистая потеря времени.

– Не согласен, – возмутился профессор Куреной. – Я и мои коллеги никогда просто так тройки не ставят. Студент даже для удовлетворительной оценки должен проявить пусть небольшие, но знания.

– Всё верно. Студенты отлично знают правила игры и не хотят ставить препода в неловкое положение. Поэтому за два дня перед экзаменом они пытаются запомнить какие-то термины, название предмета, фамилии авторитетных учёных. Их цель – создать некую иллюзию знаний, которая позволит экзаменатору с чистой совестью поставить студенту вожделенную тройку.

– Как же тогда, Облепишин, студентам при таких поверхностных знаниях, как вы нас сейчас пытаетесь убедить, удаётся защитить дипломный проект? – с усмешкой спросил проректор по учебной работе Балыка.

– О, Василий Дмитриевич, защита диплома в отечественных вузах – это чистая формальность. К моменту защиты выпускники, как правило, уже заключили договоры, и их очень ждут на производстве. Наличие научного руководителя гарантирует, что в электронной версии дипломного проекта никаких явных глупостей не будет. А то, что он на защите не смог двух слов связать, комиссия спишет на волнение дипломника. Главное, сам проект есть, его всегда можно предъявить начальству.

– То есть, если я вас правильно понял, – вступил в разговор ректор, – мы выпускаем абсолютно сырых инженеров?

– Именно! Студенту, которому за четыре года так и не удалось стать специалистом, вручают заветную корочку и отправляют на производство.

– Отлично! Но тогда вам, Сергей, придётся ответить ещё на один простенький вопрос, – ректор победно оглядел своих коллег. – Почему этих горе-инженеров сразу же не увольняют за их профнепригодность?

– Отвечу. Потому что хороших специалистов нет. Откуда им взяться? Пытаются хоть как-то натаскать этих. Сначала их определяют на должности, не требующие особой квалификации, но, естественно, с низкой зарплатой. Большинство молодых специалистов быстро увольняются и устраиваются менеджерами. Кто по продажам, кто по закупкам, а кто по маркетингу.

– Ну и вы бы устроились, – почему-то зло сказал проректор Балыка.

– Я так не могу. Нет у меня инженерных знаний, значит, и дипломом пользоваться незаконно. Теперь вы знаете всё.

Прошло время. Скандал с возвратом диплома замять не удалось. Из Москвы прислали комиссию с комплексной проверкой. Вскрыли недостатки в учебном процессе, ректора и его заместителей уволили. Многих деканов поменяли. В здании сделали ремонт, оснастили вуз большим количеством компьютерной техники.

Профессор Балыка шёл из института, как всегда, пешком. Он уже не был проректором, но по-прежнему преподавал на механическом факультете. Вдруг у торгового центра «Вымпел» притормозил новенький «Лексус». Из него выскочил элегантно одетый молодой человек. «Облепишин!» – узнал его профессор и решительно пошёл навстречу.

– Здравствуйте, Василий Дмитриевич! – улыбнулся Облепишин.

– Здравствуй, здравствуй, Сергей. Как у тебя дела? Чем занимаешься?

Сергей из бокового кармана вытащил кожаную визитницу и достал из неё карточку. На ней было написано «Генеральный директор юридической компании “Облепишин и партнёры”».

– Круто! А у нас в институте большие перемены.

– Слыхал. Говорят, из-за моего диплома…

– Не без того. Послушай, Облепишин, дело прошлое… Скажи мне, почему ты тогда устроил всю эту бузу с дипломом? Неужели только из принципиальных соображений?

– Бог с вами, Василий Дмитриевич! Хотел получить юридическое образование, а оно платное для тех, у кого уже есть диплом о высшем образовании. Вот мне и пришла мысль официально отказаться от диплома.

Балыка как-то жалко улыбнулся, кивнул и заспешил по направлению к дому.

Доцент Института культуры Игорь Николаевич Куваев привычно принимал отчёты этнографической экспедиции, в которую ездили все студенты. Экспедиция приравнивалась к практике и была обязательной для всех. Каждый студент выбирал себе определённый район и посещал в нём разные деревни, пытаясь найти что-нибудь самобытное.

– Ну, Штучкина, рассказывай, где была, что удалось обнаружить?

– Игорь Николаевич, я ездила в деревни вокруг Вышнего Волочка.

– И что удалось найти?

– Многое. Я записала восемь неизвестных частушек, две сказки и пять бранных слов.

– Отчёт я посмотрю, а пока пропой мне какую-нибудь частушку.

– Ой, так они все с матом… Нет, вспомнила, есть одна с нормативной лексикой.

– Ну так пой, не тяни.