Нам с приятелем выдали командировочные – штуки по две баксов. Нужно сказать, что это всё были нами заработанные деньги, но советская психология – выдали деньги, нужно потратить – в нас сидела очень сильно. Ну, конечно, и потратили, хотя, помню, было это нелегко. Чего брать, не знаю, желаний никаких нет. Так все на подарки жене, дочери, родственникам и знакомым и ушло, хотя по тем временам деньги были немалые. Для сравнения – перед поездкой мне звонил один мой знакомый и предлагал трехкомнатную квартиру (небольшую, правда, метров 45), но с гаражом во дворе, в районе платформы «Окружная» за 12 тыс. долларов – какой-то еврей перед выездом в Израиль продавал. Вот какие были времена! Умные люди, заработав первые деньги, покупали квартиры. Но ведь то – умные люди, а то – я!

У нас в группе была переводчица из Москвы, так как кроме меня и моего приятеля по-английски никто не «рубил». Мы для неё устроили далеко не лёгкую жизнь, так как все её ошибки по переводу мы замечали и исправляли, что, конечно, ей не нравилось и сильно напрягало. Ну, а кто ей обещал легкую прогулку?!

По окончании первой недели нас перевезли на побережье Ларнаки, в пятизвездный отель. Там мы и жили, и учились. Кормили нас, как на убой, и все нам было в диковинку: и выбор блюд на шведском столе, и средиземноморская кухня (мясная и рыбная), и обилие вин. Но ко всему хорошему быстро привыкаешь, привыкли и мы.

Тут нам впервые представилась возможность познакомиться с щедростью и широтой западной натуры. Как-то вечером спустились мы с приятелем в бар отеля промочить горло, сидеть в номере как-то было непродуктивно, и за стойкой бара познакомились с одним молодым голландцем, коммивояжером – он продавал какие-то ткани. Короче, был там в командировке. Посидели, выпили, поговорили, и мы его пригласили к себе в номер: продолжить вечер под водочку с икоркой. Чем еще может угостить иностранца русский? Когда мы обивали сургуч на нашей зеленого стекла бутылке, у него глаза на лоб полезли, – он в жизни ничего подобного не видел. Пришлось «впарить» ему, что это эксклюзивный разлив, под старину и прочая. Бутылку мы быстро усидели, закусили икоркой, и парень очень быстро «поплыл». В процессе расставания он долго изъяснялся нам в любви, благодарил и заявил, что в ответ – он завтра нас угощает в баре. Ну, угощает, так угощает – мы его за язык не тянули.

На следующий вечер после ужина мы сидим и ждем звонка от нашего голландского корешка. Звонка нет. Ну, мы пошли сами в бар и видим: сидит наш голландец и пьет пиво. Поздоровались, а он и говорит: «Закажите себе пива!» Заказали, выпили. Сидим, разговор как-то под одно пиво не клеится, а наш новый знакомец больше ничего не предлагает. Переглянулись мы с приятелем и стали продолжать вечер по собственной программе, а коммивояжер куда-то тихо уполз.

Кипр, Никосия, 1991

Настроение после его ухода и нескольких «дринков» резко пошло вверх, и мы его скоро забыли, но навсегда запомнили неслыханную западную щедрость. К слову сказать, за пиво-то тоже мы заплатили.

Была у нас и культурная программа. Возили нас один раз куда-то в горы, в очень древний православный монастырь и пару раз на заводы. Один раз на фирму Loel, производившую соки и вина, и на пивной завод Keo. Про фирму Loel мы что- то знали: они перед Московской Олимпиадой завалили город виноградным соком и мускатом. Я еще, помню, закупил несколько коробок мускатного виноградного сока и пытался из него вино сделать. Долго сок не хотел бродить на изюме: мне-то и невдомек, что там были добавлены консерванты. Но мое упорство было, в конце концов, вознаграждено, – сок забродил, и на выходе получилось литров двадцать очень недурственного «сухенького» с ароматом муската. Выпили мы его с друзьями как-то очень быстро. Естественно, что на фирме Loel была дегустация: палитра алкоголя у них довольно приличная: от сухих до Бренди и ликеров. Надегустировались мы очень серьезно.

Позже на этом заводе я бывал неоднократно, закупал там алкоголь контейнерами. Один раз я хотел завезти в Россию кипрского муската, а была уже поздняя осень, и везти вино в контейнерах было опасно – могло замерзнуть, а транспортировать рефрижераторами – дорого. Деньги на эту операцию лежали, и я решил закупить на той же фирме дешевого бренди, по-крайней мере, не замерзнет. Думал, что оно пойдет так же хорошо, как и одноименный мускат. Но вышло все по-другому. Эти два контейнера с бренди зависли у меня минимум года на два и очень плохо продавались. Я решил, что раз не могу продать, то тогда будем его пить. Сколько мы его выпили за эти два года, никто не знает, но пили много и как-то привыкли, что у меня Loel всегда есть. А когда бренди все-таки закончился, то все мои друзья очень удивились и почувствовали себя сильно обделенными.

А на пивном заводе во время экскурсии, естественно, пили пиво, очень, кстати, вкусное. На Кипре из местных сортов только два: Keo и Carlsberg, Keo – сорт местный, а Carlsberg – производится по лицензии. Так вот, местный сорт Keo мне понравился гораздо больше. На заводе я купил упаковку пива в банках и желтую бейсболку с надписью Keo, которая до сих пор у меня висит на даче и напоминает мне об этой поездке. Сейчас, наверное, смешно читать, что человек прёт из заграницы ящик пива, но тогда у нас в стране и Жигулевского- то было не купить, а тут – пиво в банках!

Время быстро пролетело. Наступил час прощального банкета. Чего пили-ели не помню, наверное, как всегда, много и вкусно, но после банкета кое-кто из наших полез в море купаться. Месяц январь, вода градусов 15–16, не ледяная, конечно, но и не теплая. Но наши люди с криками: «Мы, что, не из Сибири?» – прыгали в воду, чем несказанно удивляли всех окружающих.

Худо-бедно за эти две недели мы с приятелем стали в группе «авторитетами» и начали неформально общаться с нашими лекторами, завели с ними бизнес-контакты. К концу нашего пребывания на Кипре мы зарегистрировали себе по офшорной компании и открыли счета в Барклай-банке, в общем, сделали максимум возможного во время этой поездки, и она на несколько лет определит все мои бизнес-проекты. В общем, Кипр меня как-то засосал, и все последующие успехи и неудачи, так или иначе, будут связаны с Кипром.

15.04.2012

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и мойкипрский период в бизнесе тоже закончился и причёмочень драматически. Об этом и будет мой рассказ.

Я к 1993 году отстроил довольно серьёзный бизнес по оптовой продаже продуктов питания с Кипра и Греции: алкоголь, соки, напитки, цитрусовые, оливковое масло и прочее. Моим основным поставщиком с Кипра была фирма LOEL, производитель вин, соков и других безалкогольных напитков. Все их товары я реализовывал через свою компанию, и в какой-то момент они мне предложили свою продукцию поставлять на условиях товарного кредита, но при этом хотели делать это через вновь созданную совместную компанию. Я согласился. К тому же импорт соков и прочих безалкогольных напитков должен был скоро закончиться – все производители планировали открывать свое производство в России. Планировали и мы с киприотами, тем более у них опыт производства был очень серьезный, и можно было рассчитывать на дешевые кредиты западных банков.

Это было моей стратегической ошибкой. Некое опасение потерять контроль за бизнесом пересилило желание резко увеличить объемы поставок за счет товарного кредита и открыть свое производство соков в России. В процессе работы с ними мы создали совместную фирму, где у них был контрольный пакет, и все товары стали прогонять через неё. Для контроля за всем процессом реализации товара и перечисления денег поставщику киприоты посадили своего менеджера Бамбоса в мой офис. Он потихоньку прибрал к своим рукам всю сбытовую сеть, логистику и процесс конвертации валюты.

Всё это мне совсем перестало нравиться, но что-либо поделать с ситуацией я уже не мог. Фирму мы зарегистрировали осенью 1993 года, и уже к лету следующего мне стало ясно, что в ближайшее время мои партнеры-киприоты меня кинут. Меня потихоньку «отжали» от всех дел и решений, подняли отпускные цены на товары таким образом, что наша компания работала с нулевой рентабельностью, а вся прибыль, естественно, оставалась у производителя на Кипре. Как я логически просчитал, следующим шагом было бы открытие новой, 100 % кипрской фирмы и перевод туда всего бизнеса, а мы бы остались с пустой компанией.