Я включила душ и почувствовала, как теплые струи воды смывают с меня все переживания. Приятная волна окутала меня, но даже она не могла стереть ту тяжелую ношу, которая сидела у меня на сердце. Я закрыла глаза и потеряла счет времени, просто стоя под потоком воды, словно он мог смыть с меня всю боль.

Ненависть, которую я испытывала к Джейку, казалась слишком яркой, слишком запутанной. Я не могла понять, действительно ли это ненависть или просто способ защитить себя от воспоминаний, которые я не могла вспомнить.

В моем сознании борьба продолжалась – между гневом и смутным влечением, между тем, чтобы забыть и тем, чтобы понять. Как бы мне этого не хотелось, я знала, что не смогу уйти от него. Возможно, в этом и была моя настоящая ненависть – такая слабая, такая уязвимая. Я отвела руки от лица и вгляделась в зеркало. Доставая до глубины своей души, я понимала, что этот бой лишь начинается.

Я вышла из ванной, натянув на себя его футболку. В голове витали смутные воспоминания о том, что же произошло прошлой ночью, но они были обрывочными, как потертая пленка на старом кинопроекторе. Направилась на кухню, где запах готовящейся пищи будил во мне предательский голод. Мой желудок заурчал, требуя еды, но был и другой, более настойчивый голос внутри меня, напоминая о том, что я до сих пор ненавижу Джейка. И всё же, когда я вошла в кухню, сердце забилось быстрее.

Я увидела его обнаженную спину, покрытую легкой испариной, он стоял в одних трусах, сосредоточенно готовив завтрак. Невольно моё тело отреагировало на его близость, и в тот же миг я осознала, как предательское тепло разлилось по моим венам. Я нервно сглотнула, стоя в метре от него. Джейк обернулся, и на его лице появилась лукавая усмешка.

– Есть будешь? – спросил он, вскинув бровь.

Я кивнула, но не могла оторвать от него глаз. Непроизвольно мой взгляд скользнул ниже, к его черным трусам, где с каждой секундой содержимое становилось все более заметным. Я резко отвела глаза и села за стол, чувствуя, как краснею. Джейк положил передо мной тарелку с яичницей и хрустящим беконом.

– Сок будешь? – снова спросил он.

– Да, – ответила я, недоумевая, как он может так спокойно вести себя после всего, что произошло.

– Есть только апельсиновый, – проговорил он, заглядывая в холодильник.

Я не могла оторвать от него взгляд, и каждый этот момент был наполнен неспокойной напряжённостью.

Он вернулся к столу с графином сока. Я кивнула, но мой взгляд снова упал на тот самый бугорок, который невольно вызывал у меня легкое волнение. Я сглотнула, не в силах совладать с собой.

– Ты не мог бы одеться? – хрипло произнесла я, стараясь звучать решительно, но в голосе слышалась нотка смущения.

– А что такое? – с игривой усмешкой обернулся он. – У нас на двоих один образ.

– То есть? – не поняла я, а в голове крутились обрывочные фразы о ненависти и неприязни.

– Ну, я в трусах, а ты без них и в одной футболке, – ухмыльнулся он, поднимая подбородок, словно хвастаясь своей наготой.

Мои щеки запылали, и я почувствовала, как ненависть где-то на заднем плане затихла, уступив место неопределенному чувству, которое было так тревожно знакомо. Я не могла вспомнить всю картину нашей ночи, но уверенность в том, что Джейк – это не тот, кого я хотела видеть рядом с собой, боролась с тем, что он стал для меня чем-то большим, чем простое раздражение.

«Как я могла его ненавидеть?» – промелькнуло в голове, но я заставила себя отмахнуться от этих мыслей, и в душе вновь разгорелась привычная ненависть. Может быть, именно это было мне необходимо – стена, которую я выстраивала, чтобы защитить себя от совершенно нового и непонятного.

Я замерла, увидев, как Джейк бесцеремонно налил мне в стакан сок. Он сделал это так, будто с ним все было в порядке, будто не знал, что я по-прежнему страдаю от его присутствия и не могу вспомнить, что же на самом деле произошло между нами. Я пыталась понять, почему он так спокоен. Почему он не чувствует той подавляющей ненависти, которая разрывает меня изнутри?

Пока я разбиралась в своих мыслях, он поднял графин к губам, и я заметила, как сок, ярко-оранжевый, стекался по его обнаженному торсу, придавая ему едва ли не мифический вид. Указательный палец, пропитанный сладким нектаром, он потянул к своему плечу, потом к груди, а затем, будто играя с моими чувствами, потянул к губам и облизнул. Я ощутила, как внутри меня закипает ярость и притяжение одновременно.

– Это просто сок, – шепнула я себе, но не могла оторвать взгляд от его тела, блестящего от жидкости.

Он, казалось, специально делал всё так, чтобы меня раззадорить, как будто знал о тех чувствах, которые я прятала глубоко внутри. Он просто ждал, когда я сдамся, когда ненависть уступит место чему-то большему, чему-то более привычному и теплому.

– Ты ведь ненавидишь меня? – произнес он с легкой ухмылкой на устах, и я почувствовала, как внутри все сжалось.

Да, я ненавижу его! Я ненавижу его за то, что он может быть одновременно таким отталкивающим и привлекательным. Но не было в этом чувстве уверенности; где-то на задворках памяти проскальзывало нечто иное, что я не могла разобрать. Неразрешимость перетягивала мою душу в разные стороны, будто я была на краю пропасти, где каждый шаг оставлял меня в неведении.

Джейк забавно поднял брови, посмотрел на меня так, словно знал, что происходит внутри. И тут я поняла, что та стена, которую я выстраивала, могла держать его на расстоянии, но в то же время она начинала рушиться, и это меня пугало. Он был чем-то большим, чем просто раздражение – он был тем, кто вот-вот изменит все.

Я закусила губу, пытаясь принять происходящее, и вновь вернулась к своей ненависти, как к залежавшемуся антиподу, чтобы защититься от этого смятения. Но у меня не было сил отталкивать его. Каждым своим движением он заставлял меня сомневаться в себе, и это напоминало тревожный танец, куда вовлечена сама я.

Рука Джейка медленно опустилась к моему стакану, а потом он резко наклонился ко мне, словно собирался что-то сказать, но я уже не могла думать. Я лишь сидела, затаив дыхание, внимая тому, как он снова облил себя соком, и, в тот момент, когда его теплое дыхание коснулось моего лица, я поняла: ненависть просто не может быть единственным чувством, которое я испытываю к нему.

Я глубоко вздохнула, перед тем как попытаться собрать мысли в кулак. Мой взгляд вновь упал на сок, блестящий на его теле, и в груди заклокотало желание и ярость одновременно. Я знала, что должна ненавидеть его, но эта ненависть уже не казалась мне такой однозначной.

– Ты ведь ненавидишь меня? – повторил он свой вопрос, пробивая своим голосом тишину, и в эти слова вложена была такая ирония, что я почувствовала, как меня пронзило.

– Да, – произнесла я с нажимом, хотя в глубине души понимала, что это была не вся правда. – Я ненавижу тебя за то, что ты не оставляешь меня в покое.

Джейк усмехнулся и, казалось, просто наслаждался этим разговором. У него был талант вызывать во мне бурю противоречивых чувств.

– Уверена? Ты просто не знаешь, как с этим справиться, – произнес он, наклоняясь ближе, его глаза блестели в свете солнечных лучей. – Ненависть и страсть – это близкие чувства, ты не находишь?

Я заставила себя взглянуть ему в глаза. Он смеялся надо мной, но в этом смехе я слышала что-то ещё.