И только меньшинство поверило, что действительно нашли Эльдорадо в таком неожиданном месте. Начали разработку, и повалили как приятные, так и не очень сюрпризы.

Главная проблема, естественно, было именно со спецификой площадок. Доставлять все на Луну – это настолько сложная и дорогостоящая задача, что приходилось много десятков раз просчитывать эффективность.

Затем предложили базовые ресурсы и материалы добывать на месте, кислород, водород, силикаты, сложные минералы, из них научились синтезировать чуть более сложные соединения наподобие воды, перекиси водорода, серо- и фтороводороды.

Далее встала еще более сложная проблема, политическая.

Когда были определены примерные районы нахождения ценных ископаемых, надо было их делить. А как делить, кто субъекты в данном процессе, государства или специальные организации с интернациональным капиталом? Несколько лет провели в спорах, комиссиях, протоколах, рабочих комитетах и прочем, в итоге приняли довольно сложную гибридную систему, в которой часть участков разрабатывали надгосударственные организации, определенный сегмент отдавался на откуп государствам, а наименее интересные и небольшие залежи или же те, которые перспективно трудно извлекаются, отдавались через аукционы коммерческим фирмам. Ну и по примеру родной планеты часть выделили в неприкосновенный запас, где разрешили проводить только научную работу.

После организационных процедур стартовало строительство базовых станций. Большие государства довольно быстро развернулись и начали работу, небольшие организовывались в группы и совместно пытались приносить прибыль.

На одной из таких станций, на китайской «Тиантан-4», и началась вся история.

Сотрудникам подобных базовых станций, помимо непосредственных обязанностей по обслуживанию комплексов по добыче, приходилось проводить еще множество работ по сервису дополнительных и вспомогательных систем. Постоянные ремонты, мониторинг систем жизнеобеспечения, некоторые научные эксперименты. Конечно, самое сложное, тяжелое или механическое старались отдавать на откуп роботам, но от универсальности человека было не уйти.

Фэй шел вечером после работ в свою комнату и уже мечтал о белоснежной постели, а в перспективе о том, какой домик на берегу Хайнаня купит, как, проходя мимо лаборатории, каким-то даже не краем глаза увидел, а почувствовал спиной, что что-то не так.

Потом, гораздо позже, конечно, опытными людьми была придумана красивая легенда, что сложные программные комплексы сразу все поняли и выяснили, а доблестные китайские инженеры и минерологи разложили все по полочкам, а хорошие российские ядерщики и физики подвели под все научную базу и наметили перспективы. И только после этого человечество, по сути, начало существование, потому что после Большого взрыва, образования Земли и зарождения жизни не происходило более важных событий. И то насчет рейтинга важности описанных отсечных точек до сих пор идут жаркие споры, что же важнее: Большой взрыв или история, начавшаяся на «Тиантане-4».

Так или иначе, проходя мимо лаборатории, Фэй замедлил шаг и почувствовал что-то не то. Замедлил по меркам Луны (по меркам Земли он и так двигался очень медленно) и застыл посреди коридора.

Что-то изменилось.

Это как в своем доме, в котором знаешь каждый угол, знаешь все звуки и запахи, все отсветы на мебели в зависимости от времени суток, расположение вещей и маршруты движения. И когда что-то происходит, что-то выбивается от обычного состояния, то даже не мозг, даже не органы чувств, а что-то совершенно, возможно, первобытное нам подсказывает об опасности.

Фэй сначала не мог понять, что же изменилось. Сперва он пытался и даже почти убедил себя, что появился какой-то незнакомый запах. Повернулся и внимательно осмотрел верхние коробы, в которых скрывались коммуникации.

Нет, никаких дымов или необычного воздуха не было. Может быть, свет?

Но источники не изменились, а световые панели, будто глаза какого-то дракона, не мигая смотрели на него.

Другие на его месте бы пожали плечами и пошли дальше, но Фэй все топтался на месте. Ящики с электрикой и электроникой стояли на своих местах. Ничего не пропало и ничего лишнего не было. Однако что-то было не так.

Он уже чуть раздраженно не хмыкнул, но вовремя вспомнил, что все его реакции фиксируются и анализируются, и только посмотрел в обе стороны.

Наконец он понял, что не так.

Тени между ящиками вдоль стен коридора казались немного ярче, резче, чем обычно. Фэй прищурился и развернулся.

Через стеклянную дверь лаборатории среди бесконечных шкафов и стеллажей с анализаторами, спектрометрами, микроцентрифугами горели красные огоньки.

А красных огоньков быть не должно.

Он вошел внутрь и проверил все показатели. Программе почему-то не нравилась та партия радия, которую они привезли последней.

Фэй несколько минут возился с панелями, провел положенные процедуры, а потом нахмурился и сделал шаг назад:

– Не понял…

Затем сделал более общий обзор – контейнеров, ячеек, даже питания шкафов, затем проверил вычислительные системы.

– Может, датчики сломались.

Провозившись полчаса и ничего не добившись, он вызвал Чжан Дена:

– Не спишь еще?

– Скоро собирался. Ты что-то хотел?

В голосе Чжана слышалось дружелюбие и участие, но и усталые нотки тоже никуда не делись. Так или иначе, они провели очень насыщенный день.

– Зайди, пожалуйста, в лабораторию входного контроля. Контроля добытых металлов.

Через некоторое время они оба недоуменно смотрели на экраны.

– И что это значит?

Повисла тишина.

– Может, датчики сломались?

– Не похоже, я запускал проверку.

– А программы?

Фэй на него взглянул.

– Да, извини…Тогда что?

– Может, порода грязная?

– Нет. Сначала все на месте очищается, потом здесь, у нас на базе.

– Может, какие-то частицы? Ты же знаешь, что бывают такие случаи, один на миллиард, когда какая-то частица из глубокого космоса попадает в ответственный узел, и все выходит из строя. Потому что даже примерно такое не спрогнозировать.

– Может, – неуверенно пожал плечами Чжан. – Что же делать… Может, какой-то особо редкий изотоп свинца попался?

Чжан еще раз проверил все данные по доставленному ими грузу.

– Редкий изотоп свинца…

– Да, звучит глупо. Настолько редкий, что системы его не знают? Он бы, даже если это так, сразу распался на что-то более привычное.

– В любом случае это что-то странное. Надо сообщить Гуй Янчжу.

– Подожди, – остановил своего молодого коллегу Фэй. – Начальнику станции мы всегда сообщить успеем. Надо попытаться самим понять. Обычно самое простое объяснение самое правильное. Все лежит на поверхности, а мы ходим вокруг него.

– Хорошо. Что говорят нам датчики и приборы? Что это свинец.

– Или радий.

– Или и то, и то.

– Но это странно, первичный контроль прошли. Но если брать только науку, не помню, чтобы радий и свинец были как-то связаны в породах и рудах. Но мы с тобой не светила науки, да и сам понимаешь, Луна…

– Да, здесь как пошла хозяйственная деятельность, многие науки были серьезно пересмотрены. Может, и здесь образование руд необычное.

Они перепроверили все данные, все записи, запустили проверки и даже – как веками до этого решали радикально проблемы – выключили, а потом включили необходимые блоки.

Красные огоньки никуда не исчезли.

– Слушай, – через час работы взмолился Чжан, – уже спать давно пора. Предлагаю ничего не делать, автоматический отчет сформирован, отправлен Гуй и на Землю. У них мозгов много, зарплаты большие, а мы люди маленькие, пусть они и думают. Утром еще раз проверим и дадим развернутый отчет о своих действиях. Думаю, здесь что-то простое, может, контейнеры старые или загрязненные. Или отремонтированные, а нам не сообщили. Или пыль куда-то забилась, ты же знаешь, она настолько мелкая, что проникает туда, куда проникнуть даже воздуху сложно.