А посередине, в знаковом месте, стоял флагшток, доминанта всего комплекса, на котором торжествующе и величественно находился главный символ их далекой Родины.

Фэй прекрасно понимал, что видит только верхушки, только то, что просто физически не может быть скрыто под поверхностью, – как грибы всего лишь малая часть гигантской грибницы. Основные площади и основная жизнь находятся поглубже, как и переходы между ними.

Они постояли немного, пока немного усядется мелкая пыль, которая, сколько ни вычищай, все равно забивается во все щели, и тогда приходится тратить уйму времени, и пошли в сторону стоянки.

Выехав на маршрут и немного прибавив скорость, они некоторое время ехали в тишине, периодически объезжая новые ухабы и камни, после чего Чжан включил переговорное устройство.

– Надо сообщить на базу, чтобы направили роботов восстановить дорогу.

Фэй помолчал некоторое время, явно не склонный к разговорам.

– Им не надо сообщать, они все видят в реальном времени. Каждый камушек, каждую новую ямку. Да и роботы летают между базой и шахтой постоянно.

– Летают… Такое слово, земное…

Фэй ухмыльнулся:

– Да, не вполне корректно, но ты прав. Мы говорим про полеты, имея в виду плотный воздух и либо обтекание крыла благодаря сложное форме, либо лопасти, либо аппараты легче воздуха, но во всех случаях нужна атмосфера.

– Ну, кроме реактивного движения. Там как раз и не очень нужно. Так и здесь, на Луне, летают роботы. Заправить горючее и окислитель или же однокомпонентное… И летай себе. Или надо использовать другой глагол.

– Только это топливо стоит столько… Что Земля, да и наши руководители плачут горькими слезами. Я слышал, что начинается новая программа по поиску ресурсов, и целая партия новых роботов уже готова на Земле и скоро будет у нас. Так что работы по обслуживанию будет больше.

– А людей пришлют?

– Люди? – Фэй настолько удивился, что даже слегка повернулся в открытой кабине. – Люди вряд ли будут, разве что большие ученые. Мы же – простые работяги по сравнению с ними – не считаемся. С точки зрения всего человечества и высших руководителей, мы проблемный актив. Слишком много забот с нами: еда, вода, защита от радиации, воздух, поддержка морального состояния. А выполняем, по сути, обслуживающие функции. Чтобы более эффективные роботы выполняли свою работу. В нашем случае – чтобы добывали металл, обогащали, доставляли на базу, а потом и на Землю.

Доехав до шахт, они начали выгружать вещи и проверять состояние механизмов. Фэй открыл люк в металлической конструкции и с трудом протиснулся внутрь.

– Я слышал, что хотят рельсы проложить от базы к основным шахтам. Эти колымаги, – Чжан ткнул кулаком по кузову, – хорошие и надежные, но крайне неэффективные.

– Да, – отозвался сидящий в небольшом колодце Фэй. – Сейчас идет накопление материалов и металлов, в основном из шлаков и отвалов. Как достигнем нужного количества, начнется строительство.

– Ты проект видел уже?

– Нет, не видел. Но думаю, что будет что-то наподобие вагонеток начала девятнадцатого века. Возить грузы и людей. Сразу в разы эффективность скакнет. Да и нам будет проще и безопаснее, потом – роботы на загрузке и выгрузке.

– Ну что там, сколько насобирали? – Чжан заглядывал внутрь небольшой будки, которая тускло подмигивала многочисленными огоньками из полумрака.

– В этот раз неплохо, кажется.

На одной из стоек за толстым радиационно устойчивым стеклом поблескивали зеленовато-серые гранулы.

– Да, наверное, этой одной партией мы окупили уже не только себя, но работу всего комплекса на какое-то время, – задумчиво прошептал Чжан, приступая к работе.

– Да. – Фэй деловито извлекал контейнеры из ложементов и переносил их в открытый кузов их трака, крепил и шел за новыми. – Наверное, и эту тару дорогую окупаем, а там и вольфрам, и молибден, и еще целый список металлов. Потом перекладываем в транспортную тару, на ракету – и на Землю.

Через несколько часов, вконец обессилевшие, они посмотрели друг на друга, на заполненные контейнеры, на новые, установленные на свои места в конце цепочки добычи.

– На сегодня хватит?

– Если работа выполнена, то нечего здесь задерживаться. Так или иначе, фонит здесь больше, чем на поверхности, а на поверхности тоже немало.

По прибытии на базу они выполнили необходимые манипуляции, провели мероприятия по снижению дозы радиации и приступили к научной рутине.

Промышленное освоение Луны началось не так давно, всего несколько десятилетий назад, и, хотя романтика первых поселений вне родной планеты давно прошла, но и критика постепенно сходила на нет. Сначала, безусловно, раздавались голоса – и все громче, – что нам это все не нужно, что лучше потратить эти безумные горы денег на что-то более полезное, как то: освоение морей и океанов или же поиск полезных ископаемых. И долгое время освоение спутника держалось из последних сил, все нации прилагали все возможные ресурсы, чтобы начать приносить коммерческую пользу из лунной космонавтики.

Сперва думали оставить Луну как полигон для испытаний новых технологий, в первую очередь ядерных, но быстро отказались от этой идеи.

Затем долго обсуждали и даже подписали маловразумительные документы, превращающие спутник в заповедник, что-то вроде того, в который перешла Антарктида в середине двадцатого века, но и это оказалось невозможным. Если оставить только ученых, то коммерческая ценность будет равна нулю, и весь проект закроют.

Затем пробовали реализовать еще несколько проектов, чтобы покрыть солнечными батареями лунные равнины, и потом передавать по лучу энергию на Землю (слишком дорого и сложно); размещение несколько больших атомных станций и опять-таки передача энергии по лучу (слишком дорого и сложно); зеркала для выработки энергии или снижения длительности темного времени суток (слишком дорого и сложно).

Однако все это были прожекты, и, когда ученые в отчаянии перебирали любые оставшиеся поводы остаться на Луне, кто-то вспомнил, что давным-давно были исследования, что есть ненулевая вероятность существования редких и тяжелых металлов в процентном отношении выше, чем на Земле. Пока только в качестве занимательного, но бесполезного факта.

Построили несколько пробных шахт, благо робототехника развилась уже до приличного уровня, и внезапно начали доставать довольно редкие металлы и минералы, те, которые на Земле из верхних слоев уже повыбирали, а слишком глубоко копать можно, но сталкивались с такими техническими сложностями, что дальше определенного уровня, совсем маленького по сравнению с размерами родной планеты, не смогли проникнуть.

Ведь чтобы проникнуть вглубь, где по идее должны быть залежи, к примеру, рения, надо сделать специальные бутовые головки, резцы которых требуют этого самого металла, а его нет поблизости, есть только очень глубоко, а значит, надо добыть рений для специальных буровых головок и так далее.

Начали было уже всерьез, а не как ранее, рассматривать проекты по транспортировке астероидов поближе, чтобы затем с четко выстроенной баллистикой все упало в безлюдные районы. Прототипы аппаратов запускались на орбиту Марса, нашлись наиболее подходящие кандидаты небесных тел, где тяжелые металлы составляли значительную часть. Организовывались акционерные общества под надзором государств, чтобы вложиться в предприятия. И в принципе, рано или поздно направление должно было начать приносить пользу, но неожиданно выход нашли там, где совсем уже махнули рукой.

Обнаружили, точнее, наткнулись на многочисленные, но нестандартно расположенные залежи металлов на Луне.

Сперва мало кто поверил, что там, где ездили десятки аппаратов со всеми известными датчиками и приборами, можно найти хоть какие-то промышленно перспективные запасы. Ученых многие обвиняли в желании нажиться на сенсации, привлечь внимание и выбить из правительств больше денег. Другие авторитетно заявляли, что это тонкая игра на биржах, чтобы обрушить акции астероидных компаний, а потом скупить их, или еще более тонкая игра. Третьи вообще подозревали другие страны в саботаже и диверсии.