Мурлыча себе под нос какую-то веселенькую песенку из репертуара дешевых кабаков, Его Сиятельство стянул с бездыханного тела пропитанные кровью штаны, надел их, и при этом даже ни разу не поморщился. Вслед за штанами наступила очередь сапог, по счастью, не очень сильно запачканных и пришедшихся графу впору. Если бы Тибар надел и рубаху мертвеца, то побледневшая белошвейка не удержала бы приступ уже подкатившей к горлу тошноты, однако мародерство вельможи ограничилось лишь штанами, сапогами и плохоньким мечом, который искусный воин презрительно повертел в руках, но все-таки решил забрать с собой, а не выбросил.
– Какое-никакое, а все же оружие, – произнес граф, как будто оправдывая свою неразборчивость. – Конечно, рубить им гаржу все равно что колоть булавкой орех, но удар этой железякой парировать можно… Будем надеяться, сразу не развалится!
– Будем, – единственное, что смогла ответить девушка, едва державшаяся на ногах.
– Сначала вернемся в подвал, заберем Виколь из темницы, затем найдем отряд Вернарда, и вампирша отведет нас к инквизитору, Армантгул у него, – еще раз повторил бесхитростный план действий Тибар, как будто не замечавший, в каком плачевном состоянии находится спутница, и, взяв Танву за руку, потащил ее за собой. – Я мог бы и один к шалуну Жонферьезу наведаться, но к чему рисковать?!
«Какая осмотрительность! Вот уж никак не ожидала! – со злостью, пришедшей на смену тошноте, подумала Танва, но благоразумно не осмелилась озвучить свое ехидное замечание вслух. – И от кого я такое слышу, от человека, который только и делает, что рискует и ставит под удар жизни других!» Конечно, девушка понимала, что не люди Ортана устроили бойню на улицах города, да и гаржей не они спровоцировали, но все же некая доля вины в происходящем лежала и на Тибаре. Танве казалось, что граф мог бы быть расторопнее и мудрее, мог бы предугадывать шаги противника и, вовремя отреагировав на них, обойтись минимальными потерями. Он ведь был лидером, главою клана могущественных существ и фактически хозяином города. С тех, кому многое дается, многое и спрашивается! Тибар оказался близоруким предводителем, и теперь из-за его просчетов гибли люди, и не только они одни…
Теперь обнаженный по пояс граф быстро шел, почти бежал, по направлению к дому учетчика, который, как оказалось, находился не так уж и далеко… Тибар тянул девушку за собой и так крепко сжал ее тонкое запястье, что непривыкшей к хватке сильных мужских рук белошвейке хотелось плакать от боли. Кроме того, ей было страшно даже подумать, какие синяки останутся после таких «нежных» прикосновений и как отвратительно будут выглядеть на ее красивых руках созданные естественным образом «браслеты». Синяки да ссадины – далеко не те украшения, о которых мечтают женщины, будь они хоть благородного, хоть не очень… происхождения!
По пути они увидели многое: лежащие прямо посреди дороги трупы в лужах крови, которые никто не думал убирать; снующих между домами людей с тюками и котомками; несколько семейств зажиточных горожан, пытающих уместить все свои пожитки на одной повозке и как можно быстрее покинуть захваченный нежитью город; скачущих всадников; небольшие отряды стражи, то бегущие на помощь своим соратникам, то беспорядочно отступающие. Дважды перед глазами белошвейки быстро промелькнули зловещие фигуры в черных одеяниях и зеркальных масках. К счастью, оба раза гаржи за кем-то гнались и на бегу не признали в обнаженном по пояс мужчине с мечом самого графа Ортана. Тибар же в каждом из случаев повел себя осмотрительно и благоразумно, не набросился очертя голову на врагов, а, наоборот, сделал все возможное, чтобы их пути не пересеклись. Случайные уличные потасовки только поставили бы под угрозу его план и не привели бы ровным счетом ни к каким положительным последствиям.
Одним словом, граф и белошвейка увидели вполне достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что к утру Висвард полностью опустеет, в городе не останется ни одного живого человека. Треть, если не больше, жителей погибнет, а выжившие… выжившие будут настолько напуганы, что никогда в него не вернутся. Не важно, кто в конечном итоге одержит верх, судьба города предрешена. Висвард обречен на долгие десятилетия запустения, и в лучшем случае мог бы стать лишь временным прибежищем для банд не слишком суеверных разбойников и воров!
Наконец-то впереди показались руины дома учетчика. Еще недавно Кавустин был жив, а его жилище не выглядело так, будто на него наступила нога злого одноглазого великана из детских сказок. Половина стен была разрушена, в них зияли такие огромные дыры, что ни один строитель не взялся бы восстановить дом. От крыши, окон и дверей остались лишь воспоминания да груды искореженных деревянных обломков, из-под которых торчали чьи-то руки и ноги. Особенно сильно досталось фасаду, ведь именно на него пришелся основной удар магической волны.
– Внутрь не пойдем! – качая головой, произнес запыхавшийся граф, остановившийся так неожиданно, что Танва чуть не сбила вельможу с ног. – Нет… пойдем, в смысле, только войдем – и сразу в подвал!.. Внутри… внутри может быть засада!
Танва промолчала, лишь слегка кивнула головою в знак согласия. Она прекрасно понимала, что никакой засады в разрушенных комнатах и коридорах не было, что гаржи покинули развалины, как только погиб последний защитник. Просто молодой граф был не таким уж и хладнокровным, каким хотел порой казаться. Тибар боялся увидеть внутри тела погибших товарищей; трупы тех, кого он знал с детства; и тех, кто в большей или меньшей степени, но все же являлись его родственниками.
* * *
В подвале все было как прежде. Подземная тюрьма казалась нетронутой, хотя и здесь Тибара и Танву поджидал неприятный сюрприз, заставивший девушку вскрикнуть от ужаса, а мужчину всерьез призадуматься. Дверь в комнату, где находилась плененная Виколь, была распахнута настежь, а на пороге, один на другом, лежали два бездыханных тела – не людей, не ортанов, а гаржей. Почти одновременно возникшее в головах обоих спутников предположение, что безоружной вампирше удалось справиться с пришедшими за нею безликими убийцами, было мгновенно переведено в разряд неудачных версий. Во-первых, гаржи были вооружены, да и превосходили в силе кровососущую братию, а во-вторых, погулявшая под лучами солнца Виколь слишком ослабела, чтобы вступить в бой даже с заурядной крысой. Когда же граф переступил через безжизненные тела на пороге и вошел внутрь темницы, то обнаружил и третью, куда более весомую, чем предыдущие две, причину…
Белошвейка сначала последовала за своим спутником и защитником, но замерла в нерешительности возле открытой двери. Она так и не смогла отважиться перешагнуть через трупы гаржей. Девушке казалось, что это только обман, воинская хитрость, что стоит лишь ей сделать малюсенький шаг, как мерзкие твари повернут к ней страшные зеркальные маски и схватят ее, в лучшем случае за ногу. Танва так и не поборола свой страх, впрочем, в этом не было необходимости, поскольку и с того места, где она остановилась, прекрасно просматривалась маленькая темница.
Виколь была мертва. Бледная, как полотно, она распростерлась на окровавленном лежаке, неестественно выгнув назад голову. В грудь мертвой красавицы по самую рукоять был вогнан кинжал, а рот был широко открыт. Когда Тибар слегка приподнял голову трупа, то Танва заметила, что в верхнем ряду белоснежных, ровных зубов зияли два пробела, как раз на том месте, где у вампиров по ночам вырастают острые и длинные клыки.
– Интересно, кому же это вампирские кусалки понадобились? – задумчиво пробормотал граф, опустив мертвую голову на лежак, а затем совершенно без усилий выдернул из тела вампирши оружие. – А вот и ответ, – усмехнулся вельможа, покручивая в руках необычайно легкий даже с виду кинжал. – К нам в гости наконец-то господин миссионер пожаловал… долго же он медлил! Только Священная Инквизиция такой дрянью пользуется! Ну надо же было додуматься, оружие специально на вампиров делать! Как будто этих тварей обычный клинок не берет?! Ох, не ищут святоши легких путей!
