– Может, гаржи струсили? Почуяли ловушку и отступили? – наконец-то подал голос один из мужчин, тот, что стоял от графа слева.

– Чепуху несешь! – буркнул в ответ другой воин. – Гаржи не ведают страха, да и злость им чужда! Этими тварями движет только расчет!

– Заткнитесь вы оба! Подходящее место нашли… – прервал спор слуг недовольно хмурящий брови граф. – Тинс, подай знак стрелкам!

– А стоит? Вроде бы все рог Онвьера слышали… – пытался возразить третий подручный Тибара, но, стоило лишь хозяину слегка повернуть голову в его сторону, тут же одумался и, прикрыв левой ладонью рот, издал звук, похожий на любовный зов матерого кота.

Из краткого разговора, внесшего хоть какое-то разнообразие в утомительное ожидание, Танва поняла три вещи. Во-первых, между Тибаром и остальными мужчинами существовали какие-то особые отношения. Граф являлся не просто хозяином, а наемники – не обычными слугами. Во-вторых, она ошибалась, по наивности предположив, что «Гаржа» это имя убийцы в зеркальной маске без прорези для глаз. Исходя из того что Ортаны общались с вампирами, девушка пришла к выводу, что так, скорее всего, может называться какой-то неизвестный ей вид нежити. Священники никогда не утруждали себя сложными классификациями богомерзких созданий. Любой прихожанин знал, что в ночи бродят вампиры, оборотни, бесы и ПРОЧИЕ твари из преисподней. В-третьих, что на данный момент было особо важно именно с практической точки зрения, белошвейка решила, что ей стоит держаться подальше от группы вооруженных мужчин, а еще лучше вспомнить о своем плане и, воспользовавшись тем, что тюремщикам не до нее, просто бежать.

Стараясь не шуршать складками юбки и по возможности находиться за спинами попутчиков, Танва сделала несколько осторожных шажков назад. Мужчины в этот момент были почти слепы, они настолько внимательно наблюдали за улицей впереди себя, что не заметили ее осторожного маневра. Однако бегство не удалось. Подобно длани господней, с небесной выси прилетел арбалетный болт и, испугав тихоню-беглянку страшным жужжанием, прошил подол платья насквозь. Сердце девушки чуть не разорвалось со страху, а глаза изумленно взирали на маленькую рваную дырку в ткани, внезапно появившуюся точно между колен.

– Молодец, Квис! – не повернув головы, подбодрил граф засевшего на крыше стрелка. – В следующий раз бей сразу в тупую башку… я разрешаю!

Неизвестно, что больше унизило Танву: обращение с нею, как с глупой овцой, которую надо пасти; то, что вельможа даже не снизошел до наказания ее за проступок; или порча единственного платья?.. Девушка как раз решала, на какое из оскорблений ей больше обидеться, когда из темноты, в которую были устремлены взоры мужчин, наконец-то появился заставивший долго себя прождать враг.

Танва ожидала, что вот-вот перед ней появятся несколько убийц в зеркальных масках, братьев-близнецов того мерзавца, кто прошлой ночью как следует погонял ее по грязным задворкам и из-за которого она, собственно, и попала в эту, мягко говоря, неприятную историю. На худой конец, девушка надеялась узреть безобразную, диковинную тварь, проводившую дни напролет среди сточных вод городского коллектора и выползавшую на охоту за человеческой плотью лишь по ночам. Белошвейка замерла в ожидании пугающего, но все же интересного зрелища, ведь не каждому доведется увидеть настоящее клыкастое чудище с огромными резцами-когтями, перепачканными в крови только что умерщвленных жертв. Как ни странно, но под защитой Дома Ортанов девушка чувствовала себя в безопасности. Когда твоей жизни ничто не грозит, так приятно пощекотать нервы видом мерзкого чудища…

Однако увиденное разочаровало пленницу, как впрочем, не только ее… Из темноты появились не уродливый зверь высотой в два человеческих роста, не отряд загадочных убийц, а обычный патруль городской стражи. Шестеро промокших, замерзших и кутающихся в форменные плащи фигур медленно брели по лужам, неся на сутулых плечах надоевшие алебарды. Хоть горожане и считали стражей порядка бездельниками, хоть за глаза и называли их ленивыми пожирателями казенных харчей, но, увидев солдат в этот момент, любой, даже самый несдержанный на язык злопыхатель проникся бы к служивым сочувствием. Далеко не каждому приходится ради краюхи хлеба, бутылки вина и пары медных монет в день долгими часами мокнуть под дождем.

– Вернемся, устрою Онвьеру взбучку! – пообещал недовольный потерей времени граф, вкладывая в ножны меч. – Будет знать, дармоед, как беспокоить по пустякам!

– Да ты ж сам дал приказ трубить, как только кого увидит! – заступился за товарища один из подручных, тоже убирая оружие. – Ну, не разобрался парень, понял приказ слишком дословно… Не лютуй зазря, Тиб!

Слова наемника заставили белошвейку открыть от удивления рот. Усатый рубака чересчур фамильярно обращался со своим господином, к тому же настоящим графом, а тот, вместо того чтоб ударить наглеца, не обратил на его дерзость внимания. Пока Танва размышляла, сходит ли она с ума или просто мир вокруг немного изменился, отряд стражи приблизился к графу со слугами на расстояние пяти шагов и остановился. Невысокий, но широкий в плечах стражник без алебарды, видимо командир, подошел вплотную к Тибару и без соответствующего его высокому положению поклона или хотя бы легкого кивка обратился к вельможе:

– Граф Тибар Кервилонг Ортан, – прозвучал из-под шлема монотонный и немного неестественный голос, – властью, данной мне герцогом Финцером, управителем провинции Деленруз и Главою Совета славного города Висвард, прошу вас и ваших людей сдать оружие и следовать за мной!

Пораженные услышанным слуги графа окаменели, а сам вельможа непроизвольно заулыбался от удивления и уставился на командира стражников, как на диковинное животное.

– Ты что городишь, пугало?! – рассмеялся Тибар, когда к нему вернулся дар речи. – Какой такой властью?! А ну, пшел вон отсюда, болван, пока я не заставил тебя слизывать грязь с моих сапог!

– Граф Тибар Кервилонг Ортан, – точно так же монотонно и невозмутимо заскрежетал голос из-под шлема, а пятеро стражников за спиной сержанта одновременно взяли алебарды на изготовку, – в случае неповиновения мы будем вынуждены применить силу! Будьте благоразумны, не усугубляйте свое положение!

Насмешливая ухмылка на лице графа Ортана мгновенно сменилась суровым выражением. Рука вельможи, решившего лично преподать урок зарвавшемуся наглецу, легла на рукоять меча, но неожиданно один из слуг плотно прижался к хозяину и прошептал ему что-то на самое ухо. Танва, естественно, не расслышала слов, но смысл предостережения и так был понятен, ведь отовсюду – из открывшихся дверей домов, из темных подворотен и, конечно же, с противоположной стороны улицы – вдруг появились стражники. Их было много, дюжины три-четыре, а может, и больше; не знавшая, то ли ей радоваться, то ли горевать, белошвейка не могла точно сосчитать. Стража взяла небольшой отряд в кольцо, и солдаты молча ждали; ждали, что высокородный арестант внемлет гласу рассудка и отдаст сержанту меч.

Танва инстинктивно попятилась к ограде особняка, чтобы, как только начнется сражение (в том, что Тибар будет сопротивляться аресту, белошвейка почему-то не сомневалась), повторить свой недавний подвиг: перелезть через прутья и попытаться укрыться в ближайшем доме, выбив, к примеру, окно. Предчувствия не обманули девушку, но события стали развиваться совершенно не так, как Танва ожидала. Граф не издал боевой клич, не выхватил меч и вместе с верными, полными решимости умереть за хозяина слугами не накинулся на врагов, а впросто подошел к сержанту и резким, едва уловимым движением сорвал с его головы шлем.

Танва не удержалась и громко ахнула. Нет, на плечах у служивого была обычная человеческая голова, а не рожа, скрытая зеркальной маской без прорезей, да вот только выглядела она уж больно странно. Щеки бледные, нижняя губа сержанта отвисла, и с нее на ворот кольчуги капала слюна. Взор человека был мутным, как будто он пьян, а из глаз вместо слез текли тонюсенькие ручейки крови.